Магнат Пушкин (СИ) - Богдашов Сергей Александрович - Страница 11

Хех, ещё бы посол не отстал. Понадеялся на своих немецких тяжеловозов, решив похвастаться, запряжённым четвериком. Вроде того — они получше будут, чем иная шестёрка. Оно бы и прокатило, но по хорошей дороге шесть рысаков орловских пород куда как веселей бегут.

— Хочу заметить, Ваше Величество, ни копейки казённых денег на дороги не потрачено. Всё создано силами и на средства наших дворян и купцов, — успел проговорить очень важную деталь наш губернатор, прежде, чем пригласил высоких гостей на званый ужин.

— Полный список мне представьте, но чтобы посторонних и случайных там не было, — кивнула в ответ Императрица-мать, чётко выделив голосом, что она имеет в виду.

— Как можно! — чуть не всплеснул руками Адеркас, — У нас же именные щиты при дороге выставлены! По ним сразу видно, кто и как вкладывался.

Какое лицедейство вокруг меня творится!

Я было уж поверил, что мы сумели изумить Императрицу и её сына, так вот нет. Ошибался. Похоже, они прекрасно знали, какой сюрприз им приготовлен, и в свою очередь заранее подготовились.

Церемония награждений началась сразу же после первой очереди ужина.

Нам с губером перепало по ордену, мне Станислав достался. Не Бог весть что, но пусть будет.

Чем Адеркаса наградили, не успел заметить, отвлёкся на декольте одной чересчур плотно прижавшейся ко мне девицы. Но светится губернатор, как начищенная лампа. Лишь позже разглядел его орден — Владимиром третьей степени его пожаловали.

Дворян и купцов награждали медалями. «За усердие» тех, кто пять вёрст на себя взял, и «За верность и усердие к Российской империи», для тех, кто десять вёрст потянул.

Награды Николай вручал, а его свита помогала, успев за столь короткое время оформить наградные листы.

Так, из Пскова надо срочно валить!

Ошалевшие купцы и дворянство такой шабаш в городе устроят, что земля трястись начнёт! И ведь каждый захочет меня пригласить!

Дай Бог, если они неделей гуляний обойдутся, но это вряд ли. Полмесяца отмечать будут — вот это ближе к делу.

Самым сложным делом во время приёма оказалась фотография.

Нет, первый снимок, где была Императрица-мать с Николаем, и я с Адеркасом, особых трудностей не вызвал. Они начались, когда потребовалось больше сорока человек разместить, да так, чтобы они люди бы по пояс друг над другом высовывались.

Кучу лавок перебрали, а потом и входное крыльцо губернаторского особняка задействовали ради такого случая.

Полчаса на два снимка ушло. Если они получатся, то эти медные пластины золотыми станут. Каждый запечатлённый не меньше пяти копий для себя возжелает, чтобы похвастаться перед близкими и оставить им память. Вот уж не знаю, что получится, так как размер пластины — чуть больше почтовой открытки. Но энтузиазм у снимаемых зашкаливал. Куда там фотомоделям.

— Александр Сергеевич, я правильно понимаю, что вы завтра утром от нас улетите? — в какой-то момент поймал меня Николай за пуговицу сюртука, — И нам на каретах придётся вас догонять целый день.

— Вы в очередной раз порадуетесь качеству псковских дорог, — с некоторым опасением за пуговицу, в которую у меня встроен перл, подтвердил я его предположение.

— А как вы посмотрите на то, чтобы взять меня с собой в полёт?

— Пока ваша матушка не согласится, то никак не посмотрю, — сразу же выставил я условие, понадеявшись на Императрицу-мать.

— Тогда вам стоит назвать мне время вылета. С матушкой я уже всё согласовал, — победно улыбнулся Николай, обыграв меня на ровном месте.

Так, отставить панику! С чего бы вдруг меня так успешно начали разводить предки? Хотя, будущий Император сам нарывается на мою домашнюю заготовку.

— Я могу согласиться, но при одном условии — вы мне пообещаете прожить целые сутки в одном из домов, который я построил для своих молодых специалистов. Да, одного сопровождающего можно будет взять с собой. Пусть он выполняет роль слуги.

— Вот я всякое от вас ожидал, только такого даже и предположить не мог, но я согласен! — кивнул Николай, — Это какое-то испытание?

— В некотором рода — да. Мне нужно получить чистое, ничем не замутнённое мнение, насколько комфорт жилищ моего проекта отличается от стандартов дворца. Поэтому прошу тщательно подмечать все недостатки и вываливать их мне, не стесняясь.

Что я задумал? Так тут всё просто. У меня отстроено два двухэтажных дома для молодых специалистов. В каждом из них четыре квартиры: две трёшки для семейных и две двушки для холостяков. Выходы у всех индивидуальные, как и небольшие палисадники перед окнами.

— Вы же наверняка преследуете какие-то свои цели? — окинул меня Николай подозрительным взглядом.

— Так я этого и не скрываю, — ухмыльнулся я в ответ, — Если уж вам жильё понравится, то кто потом мне хоть слово против скажет?

— А оно мне должно понравиться? — обратился ко мне Николай, явно предполагая, что от него потребуется ответ с этаким намёком на предвзятость.

— Вовсе не обязательно. Вы в праве рубить правду-матку.

— Тогда я согласен. И когда же мы вылетаем?

— Завтра, в семь утра.

— А я ведь покаяться хочу, Александр Сергеевич, — начал первым разговор Светлейший, когда самолёт набрал высоту и я принял более расслабленную позу.

— Где я и где церковь? — вздохнул я в ответ, и заметив недоумевающий взгляд, пояснил, — По крайней мере, с покаяниями точно не ко мне.

— А-а, шутите, — зевнул Николай, которому вчерашние гуляния и ранняя побудка не дали толком выспаться, — Проверил я, что вы мне про Англию рассказывали. В два разных места задания дал, и в целом всё сошлось. Должен признаться — цифры ошеломляющие! Такое впечатление, что Англия нас за одну из своих колоний держит, а мы, простофили такие, сами её дешёвым сырьём снабжаем, да ещё и благодарим за это. Отчего так происходит, не подскажете?

— Всех причин не назову. Тут вдумчивое исследование потребуется, а у меня для такого нет ни времени, ни достоверных сведений. Навскидку сразу две причины на ум приходят: станки и люди. Собственно, над их разрешением я сейчас и работаю.

— Это каким же образом? — проявил Светлейший живой интерес к нашему разговору.

— Собираюсь в строительстве станкостроительного завода поучаствовать. Недавно в Нижний Новгород летал. Предварительные договорённости уже имею. Даст Бог, в следующем году понемногу начнём осваивать это дело.

— Хм, а меня в долю возьмёте? — прищурился Николай.

— Так мы вроде про акционерное общество договаривались. Там акции любой может купить.

— А управлять кто будет?

— Совет директоров. Для начала, из пяти человек, а если дело разрастётся, то и большее количество станет возможно.

— И где вы этих директоров возьмёте?

— Любой акционер может выставить свою кандидатуру и проголосовать сам за себя своими акциями, или подговорить кого. Но одна акция — один голос.

— Не боитесь, что рано или поздно у вас могут руководство отнять?

— Нет, не боюсь, — помотал я головой, — Я с арифметикой дружу.

— Тогда мне её объясните. Акционерные общества — дело новое. Я про него пока только краем уха слышал.

— Наш Император в тысяча восемьсот седьмом году издал Указ, в котором предусмотрено товарищество по участкам. По сути — это и есть то самое акционерное общество, членами которого могут быть люди всех сословий, а не только купцы.

— Тогда отчего вы его иначе называете?

— Всё дело в акции. Это будет вполне понятная ценная бумага, хорошо защищённая от подделок, которую можно купить или продать, а то и вовсе заложить в банк или ломбард, если вдруг случится острая нужда в деньгах. А у товарищества такого финансового инструмента нет. Под выписку из реестра товарищества денег могут и не дать.

— Скорей всего не дадут, — согласился со мной князь, — Но давайте вернёмся к арифметике.

— Пока нас, учредителей, трое намечается. И мы планируем разделить пятьдесят один процент акций на троих, отписав себе нужный пакет акций по номинальной цене. Дальше, но уже по рыночной цене, достаточно будет докупить ещё три процента, и вуаля — вы всегда будете членом Совета директоров. Лично я так и собираюсь сделать.