Бывший. Искры между нами - Коротаева Ольга - Страница 2

– Лучше всех, – оскаливаюсь я и лезу наверх.

Конечно, комчасти узнает о моём нарушении, но, надеюсь, сильно ругаться не будет. Максимум лишит премии, но это ерунда. Мы быстро добираемся до «Жемчужного», и я вижу своих ребят у главного здания. Сильный пожар на третьем этаже, и Подлесный с подчинёнными уже спешит к дому, а я замечаю пепел на деревьях и поворачиваюсь к Ваньке:

– Сильный ветер. Давай проверим периферию.

Он кивает и машет малому из новичков. Мы обегаем главное здание, и я замечаю сноп искр, летящих на небольшие бунгало.

– Туда!

– Я за машиной, – кричит Ваня.

Я же бегу дальше, замечая, что мои худшие опасения сбываются. Стоит искрам накрыть первый из домиков, он вспыхивает как спичка. Влетаю внутрь, прикрываясь рукавом, быстро осматриваю небольшое помещение. К счастью, внутри никого нет, и я выбегаю обратно. Худенький стажёр топчется на пороге, глаза его горят азартом, но без приказа новички не имеют права входить в пылающее здание.

– Дальше! – показываю и несусь изо всех сил к следующему бунгало.

Новичок, пыхтя, бежит за мной. Всё против нас! Сегодня, как назло, жаркая погода и сильный ветер, искры разносятся со страшной скоростью и люди не успевают. Какие-то отдыхающие в панике вытаскивают вещи, и я кричу:

– Уходите скорее вон туда! Спешите! Огонь может отрезать нас!

К счастью, люди слушаются. Мужчина бросает чемодан и, подхватив двоих детей, бежит в указанном направлении. За ним, рыдая от страха, следует женщина с младенцем. Позади нас раздаётся взрыв, и я на миг пригибаюсь. Затем оглядываюсь и цежу нецензурное слово. В главном здании полыхнуло, и теперь в нашу сторону летит огромное облако дыма, пыли и искр.

Череда бунгало закончилась, я осмотрел все, убедившись, что людей нет. Но впереди светлеют небольшие корпуса, и первый сейчас в огромной опасности. Машу стажёру, и мы следуем туда. Нас обгоняет машина, Ваня постарался собрать как можно больше людей, и очень вовремя – пламя уже бушует, когда мы приближаемся.

Вокруг царит паника, люди толкаются, дети плачут, а я на ходу натягиваю шлем и врываюсь в здание. Полуголые мужчины и женщины едва не кубарем спускаются по лестнице, я же бегу наверх. Выбиваю дверь за дверью, проверяя, чтобы внутри никого не осталось, как вдруг натыкаюсь на прошлое…

Это как на всей скорости врезаться в бетонное ограждение.

Как ощутить, что земля уходит из-под ног, и провалиться в бездну боли.

Словно оказаться в бушующем пламени без малейшего шанса на спасение.

Её огромные, голубые, как небо, глаза.

Её хрупкая, как нежный росток, фигурка.

Её нежные губы, которые я так любил целовать, ощущая трепет податливого тела.

Моя Радуга. Моя первая любовь. Моя Рада!

Не моя…

В комнате вижу прикованного к кровати обнажённого человека, в его окровавленном животе торчит большой осколок стекла.

– Рада, помоги, – хрипит мужчина, которого я уже ненавижу всеми фибрами души.

Но обязательно спасу!

– Мужчина и женщина на втором этаже, – выдыхаю в рацию. – Нужна помощь. Мужчина ранен стеклом и прикован наручниками к кровати.

Сунув рацию в нагрудник, бегу к кровати и, сунув в руки застывшей соляным столбом девушке маску, отодвигаю в сторону. А потом изо всех сил дёргаю за спинку кровати. И ещё. И снова! Как назло, мебель оказывается добротной, и тут ощущаю, как меня трогают за руку.

– Вот здесь слабое место, – указывает Рада. – Я дизайнер этой мебели, поэтому мне подарили путёвку… Извините.

Я выразительно смотрю на маску, и девушка замолкает. Надев её, поспешно отходит в сторону, а я бью ногой по пересечению досок, и раздаётся треск. Дальше остаётся лишь разобрать спинку и освободить мужчину. В это время в комнату заглядывает Ваня:

– Где тут наш герой-любовник? Давай его сюда!

Они раскладывают носилки, и мы аккуратно перекладываем раненого.

– Эй, рыцарь, – бросает Ваня через плечо. – Спасай даму!

Я оборачиваюсь, и сердце пропускает удар. Рада лежит на полу, и я подскакиваю к девушке.

– Эй! Открой глаза! Смотри на меня!

Но она не реагирует. Я подхватываю Раду на руки и несу к выходу. Надо было бросить того идиота прикованного и сначала спасти её. Стискиваю зубы до хруста и ненавижу себя в этот момент. Ведь повторись всё, я бы поступил точно так же.

Всё кружится, голова тяжёлая, глаз не открыть. Вокруг шум, резкие звуки, голоса… Один знакомый до боли:

– Посмотрите её ещё раз, доктор! Если с Радой всё в порядке, почему тогда она до сих пор без сознания?

– Показатели крови в норме, но капельницу ей сейчас всё равно поставят…

– Доктор!

– Думаю, она просто спит.

– Спит?

– Налицо явное переутомление и стресс. Подождите немного, и ваша девушка проснётся. Простите, у меня другие пациенты.

Некоторое время слышу лишь отдалённые звуки, а потом полный сарказма голос Стаса:

– Похоже, с новым парнем у тебя всё хорошо, раз в постели он довёл тебя до переутомления. Спи, Радуга. Желаю тебе счастья… Кого я обманываю?!

Он выпаливает крепкое словцо, и всё стихает. Я снова проваливаюсь в чёрную круговерть, из которой то появляется Никита и его любовница, то выплывает образ пожарного, который спас нас из ужасного положения, то мелькают образы улыбчивого Стаса, когда мы были ещё студентами и он поджидал меня после занятий. Стоял у своей белоснежной машины с неизменным букетом разноцветных роз.

«Радуга-дуга!» – звал меня и махал рукой.

Я улыбалась и под завистливыми взглядами бежала к нему, не обращая внимания на шепотки, что богатенький мальчик поиграется и бросит дурочку.

А зря.

– Девушка. Проснитесь! – Открываю глаза и смотрю на склонившуюся надо мной медсестру. Она улыбается: – С добрым утром. Как себя чувствуете?

Убирает капельницу и помогает подняться. Я поправляю волосы и хрипло отвечаю:

– Голова гудит, в горле першит.

– Это пройдёт, – уверяет она и зовёт доктора: – Пациентка проснулась.

– На осмотр, – бросает он и скрывается за ширмой.

Я смотрю по сторонам, отмечая невероятное количество кушеток и даже просто каталок.

– На всех мест не хватило, – виновато поясняет медсестра. – У нас небольшая больница, не были готовы к такой трагедии. В палатах и комнатах отдыха лежат тяжелораненые. А тех, кто несильно пострадал, разместили в коридорах и холле…

– Со мной был мужчина, – вспоминаю о Никите. – Он ранен. Где я могу его найти?

– Посмотрите по спискам, – она показывает на стол с множеством исписанных листов. – Но многие пока безымянные. Боюсь, это всё, что могу сказать. Не спешите уходить, убедитесь, что не кружится голова.

Она убегает к другому пациенту, а я бреду к листам. Перебираю их, вспоминая голос Стаса. Мне это приснилось? Или он приходил? Если второе, то зачем? Нет-нет! После того, что между нами произошло, этого просто не могло быть.

Вдруг вижу фамилию жениха и вскакиваю оглядываясь. Спрашиваю человека в белом халате:

– Где седьмая палата?

Он машет вправо, и я иду, глядя на двери. Увидев нужную цифру, вхожу в комнату, наполненную запахом медикаментов. Сразу узнаю Никиту. Мертвенно-бледный, он лежит с закрытыми глазами, рядом стойка капельницы. Осторожно приближаюсь и зову:

– Никит, ты как?

Его ресницы дрожат, губы кривятся, по щеке скатывается слеза, но глаз не открывает.

– Ненавидишь меня?

– Немного, – соглашаюсь и присаживаюсь на край кровати. – Как твоя рана? Вчера это выглядело ужасно.

– Зашили. – Он всё же смотрит на меня, и в его взгляде я читаю сожаление. – Вот только не знаю, что делать с дырой в груди. Доктора сказали, что бессильны. Мол, сам дурак.

Иронично фыркаю и не могу не улыбнуться. Потому я и начала встречаться с Никитосом, что он в любой ситуации мог заставить меня рассмеяться и посмотреть на мир проще. Стал для меня лекарством, отдушиной в то время, когда я, казалось, разучилась видеть в жизни хорошее.