Симбиоты. Мой самый страстный кошмар - Сапфир Ясмина - Страница 2

Пряно-сладкий запах с нотками цитрусовых окутал нас невесомой, ненавязчивой дымкой.

Усиливался, впитывался в мою кожу, и это было почти даже приятно. Хотя я никогда не любила ощущать на себе мужской пот. Липкий, густой и всегда страшно пахучий.

Впрочем, это было не про тиргона…

Я чуть отстранялась, и он с усилием притягивал обратно.

Принимался целовать меня еще более отчаянно-горячо, буквально терзать губы… на грани между неприятным и будоражащим, на грани страсти и отторжения…

Так мощно, так неконтролируемо-приятно… что я невольно, неожиданно для самой себя ответила на поцелуй уже откровенно…

Скользнула языком в его губы, провела и…

По телу тиргона прошлась крупная дрожь, и он жадно стиснул мои ягодицы, выдыхая в горло опаляющий воздух…

Боже! Как же он был горяч!

Сама не поняла, как словно очнулась, пришла в себя от этого пьяного, сладострастного безумия…

Для тиргона это была сладкая пытка, для меня же вдруг стало ужасным испытанием нервов.

Нельзя, нельзя замыкать нашу связь узлом хонтра! Потоком энергии из пупка в «постельный» момент. Тогда я не смогу заменить тиргона моим Нейфом!

Я попыталась отстраниться, вырваться, но вначале адмирал даже и не заметил.

Он дышал так надсадно и рвано, так сильно стискивал, что, кажется, ничего вообще вокруг больше не видел…

Я почувствовала жгучее, практически на уровне нестерпимого зуда, желание…

Это были его, его ощущения… Такие сильные, такие навязчивые, даже их слабые отголоски в моем теле, что с губ сорвался тихий «О-айх»… Нечто среднее между «ой», «ай» и «ох»…

На грани удовольствия, боли и дикой жажды…

Тиргон опять издал рычание-стон…

Я задергалась уже гораздо более настойчиво, даже пару раз саданула кулаком в его спину, чтобы понял, почувствовал, наконец-то, проникся…

По телу адмирала вновь прошлась крупная дрожь, он чуть отстранился и хрипло спросил:

– Ччто происходит?

– Ты подошел! Ты второй! Поздравляю!

Я, наконец-то, смогла оседлать свой дар – вырвалась, используя телекинез. Просто отбросила мужчину на нужное расстояние, и на неверных ногах ушла из каюты прежде, чем он смог осознать, что случилось.

Я плохо ощущала ноги и тело и двигалась словно на чистых инстинктах.

Меня аж пошатывало, голова немного кружилась.

Дальше, еще дальше, еще… потому что так надо.

Не оглядываться, не возвращаться…

Шаг за шагом отматывать бархатистое покрытие пола, словно ленту…

Связь с Таей объяснит тиргону все остальное.

Тая расскажет. Кто-кто, а она в этом дока.

Только не я, и только не в эту минуту…

Мало ли что внезапно может случиться, если мы, все еще разгоряченные, только-только после установления связи, опять встретимся в замкнутом помещении…

Все и так было очень опасно, зыбко, буквально на волоске…

А я… я не должна допустить узел хонтра…

Нельзя! Никогда! Ни при каких обстоятельствах!

Ради Нейфа! Ради моего взрослого сына!

Ради того единственного, любимого, дорогого мужчины, который для меня важнее собственной жизни…

И уж точно важнее любого потенциального мужчины для отношений.

Фреда

Несколькими неделями ранее

Веки задрожали, и начали разлипаться, будто их склеивали или вроде того…

Первое, что я увидела – стекло или пластик – прозрачный, в который уперлась рука. За ним простиралось огромное помещение, сплошняком заставленное гигантскими «колбами». Внутри них, в какой-то зеленоватой жидкости висели тела. Мужчины, женщины, дети, какие-то гуманоиды, с перьями, с хвостами, с чешуйками на теле. Со светлой кожей, с зеленой, в темно-травяном панцире… Эти – так вообще походили на годзилл, как, если бы тем сделали человеческие лица. Ну так, ради смеха, обработали в фотошопе.

Первое оцепенение, ошеломление схлынули.

Я в ужасе задергалась, не понимая – что происходит.

Тело ощущалось будто чужим и одновременно моим, без малейших сомнений.

Движения стали легкими, любые «зажатости» и слабые неприятные ощущения пропали.

Тело казалось словно бы обновленным. Как будто меня заново вырастили или вроде того.

Но все же это тело было моим.

Я не чувствовала себя как бы в чужой оболочке.

Хотя ни малейшего понятия не имела – как вообще подобное можно почувствовать.

Неожиданно дошло! Я тоже внутри «колбы»!

Боже! Вокруг какая-то жидкость – невесомая, маслянистая и светло-зеленоватая.

Вроде бы без запаха, или мне так почудилось?

Причем, я спокойно дышу в ней.

Та-ак… Надо понять, что вообще происходит, пока я тут окончательно не сбрендила.

А подобное будущее очень возможно, учитывая, что я – из обычного мира, с Земли, где ни колб, ни инопланетников с телами годзилл, ни чего-то еще, что я здесь обнаружила после пробуждения…

И в жидкости никакие тела не выращивают…

Я зажмурилась, пытаясь вернуться в свое прошлое – туда, где все было понятно, привычно. В мир, где прожила больше пятидесяти лет…

И где умерла… или почти умерла…

***

…Та-ак…

Вот я шагаю по набережной города…

Пегая брусчатка с фигурным орнаментом лихо отматывается под моими ногами…

За парапетами плещется Волга, лижет волнами песчаные отмели.

Сегодня выходной и народу навалом. Все гуляют, общаются, возле палаток с едой выстраиваются длинные змеи очередей…

Мелькают пестрые наряды и воздушные шарики…

Вокруг голоса, смех и чьи-то громкие оклики…

Рядом мой сын – ему как раз стукнуло шестнадцать – совсем уже взрослый. Мы болтаем, смеемся… что-то там обсуждаем…

Никита с наслаждением вгрызается в гамбургер…

Котлетка и помидорка пытаются убежать, высовываясь из-под пресса двух частей булочки, но он их ловко заправляет назад.

Со звуком прр тянет из трубочки молочный коктейль с шоколадом и персиками.

Вдруг прямо на нас несется самокатчик – какие-то мгновения – и просто сметет. Парень, к тому же, потерял управление, и явно не может ничего предпринять.

Я вижу все словно в замедленной съемке…

Самокатчик орет, срываясь на ультразвук.

Толпа вокруг начинает гудеть.

Люди ошарашенно выпучивают глаза, и стремительно, но неловко освобождают дорогу.

Никто не хочет сталкиваться с самокатом.

И нам помогать никто не спешит…

Каждый токарь сам кузнец своего счастья, как выражалась иногда моя мама…

Сами, сами… Спасайтесь и не зевайте…

Мы отскакиваем на чистом адреналине, инстинктах. Я упираюсь животом в бортик, выходящий к воде.

Оборачиваюсь и вижу, что на сына несется мини-автомобиль для прогулки туристов.

Бросаюсь, сношу его и… мы… автоматом сталкиваемся с двумя новыми самокатчиками.

Комбо… Ножницы, как говорили в мое время…

Свалка…

Как ни назови – все равно дело дрянь.

Сын, я, пассажиры мини-автомобиля, самокатчики, включая того, первого…

Все мы летим, кувыркаемся, через боль понимаем, что ничего уже сделать не можем.

Увы! Но от нас уже ничего не зависит.

Карусель движения запущена, и более тяжелые металлические махины теперь правят балом – не люди, которые еще недавно ими здесь управляли.

Перед глазами все мельтешит, меняется местами, словно пространство играет в пятнашки…

Земля-небо, земля-небо, они сменяют друг друга и смешиваются…

Тело взрывается каскадами боли, и наша куча мала притормаживает, рассыпаемся грудой искалеченных распластанных тел.