Я – борец! 2 Назад в СССР (СИ) - Гудвин Макс - Страница 24

— Я тебя не трогаю, потому что испытываю уважение к твоим личным границам, но если тебе так будет легче, тебе я разрешаю прикасаться ко мне, как и когда тебе захочется, как и смотреть на меня, мало того — я всецело за. — Произнёс я, дополнив, — Иди ка сюда.

И я передвинул, почти посадил Аню себе на колени.

— Что ты делаешь? — Засмеялась она.

— Расширяю твои возможности по тактильному и визуальному освоению твоего мужчины. — произнёс я.

— Будущего, ещё ничего не решено. — Улыбнулась она, а саму слегка потряхивало от волнения.

— Будущего из будущего. — Улыбнулся я, расстёгивая свою куртку спортивного костюма, снимая её и откладывая на кровать.

— Зачем?.. — Попыталась она меня остановить.

— Ну вот, перед тобой голый по пояс твой парень, и тебе предлагается прикоснуться к нему впервые без одежды.

Она отстранилась, скрестив руки перед собой, но осталась сидеть на моих коленях.

— Зажило уже? — Вдруг спросила она меня, смотря на мой шрам. А я посмотрел направо — в зазеркаленное светом общажной комнаты окно. Там был крепкий светловолосый голубоглазый парень с вздутыми плечами и трапециями, выделенными грудными мышцами и всеми доступными взгляду под моим углом кубиками пресса — сухой, рельефный. А на нём сидела зеленоглазая рыжая девушка с вздёрнутым носиком и абсолютно прекрасной и гармоничной линией приоткрытых губ, с V-образной ямкой, напоминающей лук несуществующего в мире научного атеизма Купидона.

Её пальцы коснулись моей груди, касаясь багрового рубца, а потом вся ладонь легла на область сердца. Анна закрыла свои зелёные глаза, прежде чем положить вторую руку, но уже на трапецию, и, проскользив по левой дельте вниз, она произнесла:

— Давай я выключу свет…

Она погасила свет и вернулась ко мне, присев на колени, раздвинув бёдра, чтобы удобнее устроиться на узкой кровати. Анна прикоснулась к моим волосам, погрузила в них свои тонкие пальцы и, нежно сжимая и разжимая пряди, медленно проскользнула вниз, коснувшись линии ушей. Тут правое ухо резко кольнуло болью. Я, дышавший до этого глубоко и размеренно, слишком сильно вдохнул.

— Что такое? Я дёрнула волос? — её голос прозвучал тревожно.

— Да нет, видимо, ухом приземлился на ковёр — побаливает до сих пор, — ответил я. — Но ты можешь их потрогать.

— Тебе не будет больно? — спросила она, и в темноте я уловил лёгкое колебание в её голосе.

— Да это не боль, просто неожиданный дискомфорт. Если не резко — то всё хорошо, — убедил я её, разрешая продолжать исследование моего тела.

Её прохладные пальцы снова легли на мои уши, слегка пробежав по ним, словно маленькие ножки паука.

— Правое твёрже левого, — удивилась она.

— Так получилось. После ударов в хряще скапливается жидкость, и когда она застывает — образуется новый, более жёсткий слой. У меня генетика подходящая: «пельменей», скорее всего, не будет, но болеть они теперь будут всегда.

— Пельменей? — она усмехнулась, и я почувствовал, как её дыхание коснулось моей щеки.

— Ну да, так называют сломанные уши, — пробормотал я, понимая, что мы слишком уж задержались на этой теме.

Аня словно прочитала мои мысли. Её ладони скользнули ниже, опустились на шею, а сама она приблизилась ещё на сантиметр — и вдруг поцеловала меня. Я тоже поднял руки, чтобы обнять её за плечи, как вдруг дверь с грохотом ударилась о косяк, и в комнате вспыхнул свет.

На пороге стоял Гена — хмурый, даже злой.

— Ребята, я на вас не смотрю! — рявкнул он и, развалившись на кровати в одних трусах, чем заставил Аню резко отвернуться, вырубил свет и плюхнулся на матрас.

— Ты же на ночь уходил? — спросил я, всё ещё пытаясь переключиться с одного ритма на другой.

— Пришёл, значит, — буркнул он.

— Погоди, что случилось? — допытывался я.

— Поссорились мы с Женей!

— Как⁈ — в один голос спросили мы с Аней.

— Да из-за вас, блин! — выпалил Гена.

— Давай подробнее, — вздохнул я.

— Да я даже не понял, как мы до этого докатились! Она мне: «Вон, Саша какой внимательный — Аню обидеть не хочет, потерять боится, потому и не форсирует». А я ей: «Надо им помочь значит!»

— Нам помочь? — уточнил я.

Аня тихо хихикнула.

— А она мне: «Да чем ты там поможешь? У ребят — высокие чувства, на такие ты и не способен!» Я ей: «Как это не способен? Способен! Просто ты быстро согласилась в наш первый раз!» А она возьми да заяви: «Я по-твоему шлюха, что ли⁈»

— Ну, ты хотя бы уточнил, что в хорошем смысле? — спросил я.

— Не успел! Выгнала, сказала: «Хочу, чтобы ты теперь добивался и ухаживал, как Саша за Аней. Подвиги от тебя хочу! Рыцаря хочу в тебе видеть, блин!»

— Ань… — я повернулся к девушке. — В общаге есть драконы?

— Был один, но ты с ним помирился, — улыбнулась Аня.

— Ген, план-капкан. Надо у Перекрёста тапки снова спереть! — улыбнулся я стараясь разрядить обстановку.

— Идите вы оба! — проворчал он. — Ромео с Джульетой херовы. Тем хоть Монтекки с Капулетти мешали, а вы сами себе мозги парите! И другим не даёте жить.

— А ты вместо клановых разборок прекрасно нам мешаешь, — огрызнулся я. — Ладно, Ань, беги к Жене. Не хочу, чтобы она из-за такого дурака всю ночь проплакала.

— Она не плачет, — фыркнул Гена. — И не принцесса она, а королева снежная. Завела себе Кая и изголяется!

— Про королеву передам! — Аня подмигнула мне и вышла, нарочито громко хлопнув дверью.

В тишине я мысленно вздохнул: «Генка, сука… Ну почему не на полчаса позже?»

— Если тестостерон экономишь — мог просто ей так и сказать, — пробурчал я вслух. — После «снежной королевы» этого добра у тебя литрами накопится.

Моё настроение, выраженное в весьма заметной эрекции, которую Аня, конечно, ощутила сквозь ткань спортивного костюма, стремительно опадало. Пусть хотя бы знает, что она желанна — и что, вопреки её страхам, я — «тот самый».

— Не беда! Новую найду, — мрачно заявил Гена.

— Эта что, уже состарилась? — уточнил я.

— Саш, твои шутки сейчас совсем не к месту.

— А знаешь, почему принцессы не какают? — спросил я и намеренно замолчал.

Пауза затянулась так долго, что я уже решил: Генка уснул.

— Ну и почему? — донёсся из темноты его голос.

— Потому что всё дерьмо у них в характер уходит. — выдал я.

Тишину разорвал его смех.

— Короче, не торопись новую искать, — зевнул я. — Завтра подскажу, как помириться.

— Почему завтра?

— Потому что после турнира. А тебе ещё вес делать… и выигрывать.

А на утро субботы мы снова пошли в зал к Вострикову, и снова всё повторилось: бег Гены в сотне одёжек без застёжек. Он экономил воду — у него оставалось ещё полторы бутылки, и тем не менее спортсмен периодически ходил в туалет. Магия спорта, чтоб её. Ну или биохимия организма — кому что ближе.

— Блин, почти… — выдал Гена, заходя на весы. Ему до 82-х не хватало всего 450 грамм.

— Всё по плану, — сказал я. — Вечером ещё тренировка, из еды — только не солёные салаты, белок в виде яиц или орехи. Вода — только из бутылок. За ночь скинешь ещё полкило минимум.

— Слушай, я вчера вам помешал с Аней, да? — спросил Гена, протирая лицо полотенцем.

— Ну так… — я отмахнулся. — Мне тоже тратить тестостерон нельзя.

— Может, после турнира по пиву?

— А давай, — кивнул я. — У меня тринадцатого день рождения — можем отметить.

— Как сказал бы Армен: «До тринадцатого я, брат, засохну!»

— Только смотри — больше ничего у Жени про нас с Аней не спрашивай, ладно?

— Да я помочь хотел! Кто ж знал, что она у меня психопатка?

— Ты должен был знать, — ответил я.