Сын Тишайшего 5 (СИ) - Яманов Александр - Страница 10

— Так чего матушка решила остановить выбор на другой девице? — делаю вид, что не понял подоплёки, — Екатерина не только пригожа и умна, как я слышал. Но она княжеского рода, не чета Лопухиным.

Говорить о хорошем приданом, когда речь идёт о родстве с царской семьёй как-то смешно. Но ярославские Рюриковичи, наверное, более выгодная партия, нежели обычный дворянский род, пусть и старый?

— Может, потому, что ты обещал отдать меня за Федю? — воскликнула сестрёнка и нахмурила брови, — Вот она и выполняет твой приказ, дабы не усиливать один род. Только я от своего суженного не откажусь! И вообще, мне через два месяца шестнадцать лет! Хочу замуж!

Вот не знаешь смеяться или плакать? Давно понятно одно: Федя Троекуров попал. Жалко парня. Решаю немного потроллить разошедшуюся девицу.

— На царя кричишь? — грозно сверкаю глазами, — Не много ли о себе возомнила? Завтра отправлю в монастырь. Будешь там сидеть, ждать моего решения.

— Ах, так! — Наталья вскочила со стула, — Только попробуй! Я сейчас же сёстрам пожалуюсь, они найдут на тебя управу. Или вообще сбегу! С Федей, конечно.

Тут в кабинет заглянул явно подслушивающий Савва, сделав вид, что следит за безопасностью царя. Обведя кабинет взглядом, он ненадолго остановился на взъерошенной валькирии, кивнул сам себе и закрыл дверь. Сестрёнка же обильно покраснела, поняв, что перешла определённую черту. Только в России именно я устанавливаю границы дозволенного. Выглядела же она забавно, что мне не удалось удержаться от смеха.

— Ты издеваешься? Это нехорошо, Феденька!

— Зато смешно, — начинаю хохотать в голос.

Всё-таки мне не хватает обычного общения, в том числе семейных ссор. Как бы странно это ни звучало. Попробуйте, поживите, когда тебя считают небожителем и готовы исполнить любое желание. Поэтому необходимо иногда ощущать себя обычным человеком. А Романовы, особенно младшее поколение, считают меня добрым братом и любимым дядей. Кстати, с женой у нас таких отношений нет. Анна держит некую дистанцию, которую изначально установила сама. Ну, раз я господин, то и веду себя соответственно.

— Значит, ты не обижаешься? — Наташа подбежала ко мне, обняла за шею и зашептала, — Нет мне житья без Феди Троекурова. Не разлучай нас. И Петруше тоже помоги. Женит его матушка, и будет он всю жизнь маяться. Вон все сёстры сами себе мужей выбрали и счастливы. Даже молчунья Феодосия, иногда проговаривается, что хорошо ей со своим Голицыным. А ты правильно поступил, что не настоял на другом женихе.

Я своего ревизора к сестре специально и подвёл, о чём сёстрам знать необязательно. У меня на Диму большие планы, вот и сковал его дополнительной цепью. Парень он хороший, а то, что жена на три года старше, так вроде нормально живут. Осталось женить одну беспокойную особу и можно спокойно работать.

— Я поговорю с матушкой и Петром. Может, пока отложим свадьбу и отправим его в армию, — меня тут же удостоили недовольным взглядом, пришлось уточнить, — Воевать у меня есть кому. Но брат окончил шляхетское училище и просто обязан пройти практику, дабы подтвердить офицерский чин. Иначе это урон чести. Пусть посидит несколько месяцев в обозе, а по зиме вернётся. Заодно определится с чувствами. Вдруг ему Лопухина окажется милее.

— Пфф! — сразу скривила мордашку Наташа, — Параська, как гусыня против лебедя по сравнению с Катькой. Вот увидишь, Петруша от неё не откажется, если ему помочь.

Что это за мужчина, неспособный бороться за свою любовь? Или я чего-то не понимаю? Понятно, что Кирилловна начала новую интригу. Интересно, когда она успокоится? Или за Лопухиными стоят какие-то неведомые силы? Думаю, ей надо привязать к себе какой-то род, заодно необходим наследник Петра. Так, на всякий случай. Всё-таки вздорная баба никак не хочет отказаться от мысли порулить страной. Значит, надо дать пинка спецслужбам, чтобы копали интенсивнее.

— Кто такие? Куда едите? — грозный рык охранника, прервал мои мысли.

Быстро оглядываю диспозицию. На повороте стояла убогая крестьянская телега, которую тащила относительно приличная лошадь. Рядом согнулся в поклоне бородатый мужичок и две девочки лет десяти-одиннадцати. Крестьяне казались какими-то серыми в своих домотканых нарядах. Мужик хоть в онучах, а девчонки щеголяют босыми и грязными ногами. Вокруг встали три всадника из сопровождения, остановившие транспорт.

— Так, в соседнюю деревню еду, господин, — произнёс крестьянин, испуганно вжав голову в плечи, — Сам я крепостной боярина Салтыкова, вот дочек к сестре везу. Помочь ей надобно. Не вели наказывать, староста разрешение дал.

Лебезивший и униженно кланявшийся мужик не похож на голодающего. Благо, что его дети тоже. А девочки преодолели первоначальный испуг, с интересом, рассматривая нашу блистательную кавалькаду. Думаю, мой конь стоит дороже, чем вся их деревня. Как же мерзко звучит. Ведь людей до сих пор продают, как скот, а ценность поместий оценивают в прикреплённых к ним людях. Только это тоже мой народ, ради которого начаты все реформы. И не мешает посмотреть, как выглядят и чем живут простые люди. Пока хреново.

Всё-таки в городе и тем более Коломенском совершенно иная картина. Когда видишь сытых мастеровых или рабочих, забываешь, что девяносто процентов твоих подданных живут, как животные. А ты пока ничего не можешь с этим поделать.

— Сергей, оставь людей в покое. Едем далее, — приказываю охраннику.

— Слушаюсь, государь!

Кавалькада двинулась вперёд, а я ещё раз оглядел согнувшегося в поклоне мужика и восторженных девочек, догадавшихся, что встретили царя-батюшку. Только мне от этих взглядов почему-то муторно на душе.

[1] Генрих Казимир II Нассау-Дицский (1657— 1696) — князь Нассау-Дица (1664—1696), штатгальтер Фрисландии, Гронингена и Дренте (1664—1696). Генрих Казимир — единственный сын графа Вильгельма Фредерика Нассау-Дицского, штатгальтера Фрисландии, Гронингена и Дренте, и графини Альбертины Агнессы Нассау-Оранской (1634—1696), дочери Фредерика-Генриха Оранского, штатгальтера Голландии, Зеландии, Утрехта, Гельдерна и Оверэйссела.

[2] Людовик Великий Дофин (1661 — 1711) — единственный выживший законный ребёнок Людовика XIV от Марии-Терезии Испанской, его наследник (дофин Франции). Умер от оспы за четыре года до смерти отца и не царствовал. Выдающийся военачальник Войны за испанское наследство.

[3] Евдокия родилась в родовой вотчине — селе Серебряно Мещовского уезда. Город Мещовск был родиной царицы Евдокии Стрешневой, жены Михаила Фёдоровича — деда Петра I. При бракосочетании имя «Прасковья» было сменено на более благозвучное и приличествующее царице — «Евдокия», возможно, в честь её соотечественницы, а также — может быть, чтобы не совпадать с именем жены соправителя Петра I — Прасковьи Салтыковой, супруги Ивана V. Отчество Илларионовна было изменено на «Фёдоровна» (традиционно, в честь святыни Романовых — Феодоровской иконы).

— Встань! — приказываю гостю, который рухнул на колени, как зашёл в комнату, — Вон табурет, садись! Савва, можешь подождать за дверью.

Дядька не стал спорить и ушёл, тихо бормоча себе под нос. Тем временем Скоморох опустился на невысокий стульчик и быстро оглядел помещение. А посмотреть есть на что! В большой комнате домика я создал атмосферу классического охотничьего кабинета со шкурами на полу, головами кабанов и лосей, развешенных на стенах, грубоватой мебелью и обязательным камином. И, конечно, чучело медведя, стоящего на задних лапах. Кстати, огромная зверюга, с меня ростом.

С учётом оружия, развешенного якобы в беспорядке, обстановка внушает уважение. Вон даже загоревшая физиономия убийцы не справилась с эмоциями и зыркает по сторонам.

Мой личный душегуб не стал изобретать велосипед и обрядился, как купец с Гетманщины. Откуда он и прибыл, транзитом через Крым. Поверх вышиванки на госте надет короткий кафтан, прозываемый делия, вместо шаровар — галифе, а на ногах лёгкие ботинки. Да, моё культурное влияние ощущается даже на границе. Кавалерийские штаны, придуманные в XIX веке Гастоном Галифе, носят все мужчины, перемещающиеся верхом, и даже русская пехота. Что касается ботинок, их тоже оценили. Но это более дорогая обувь, нежели сапоги или башмаки. Я, прежде всего, сравниваю цены, исходя из потребностей армии. Поэтому ботинки носит более состоятельная публика. Эх, вы бы знали, сколько денег уходит только на обувку для армии! Впрочем, не будем о грустном.