Стальной наследник. Том 2 (СИ) - "Amazerak" - Страница 28
- Предыдущая
- 28/52
- Следующая
— Вряд ли нас обнаружили, — развеял мои опасения Ерофей. — Нет здесь камер. Они в таких местах без надобности. Пойдёмте дальше. Нам ещё долго топать.
— Идём, — согласился я.
Спустя полчаса пришлось прятаться от второго вездехода. А через некоторое время колея вывела на широкую, старую дорогу с разбитым асфальтом. Ерофей сообщил, что это и есть Московский тракт. Отсюда до Черноречья оставалось совсем недалеко. Тем не менее мы ещё часа полтора брели вдоль размокшей колеи, в которой можно было увязнуть по колено, если туда наступить, лезли по зарослям, кустам и два раза прятались от вездеходов, но, кажется, остались незамеченными.
До Черноречья мы добрались лишь во второй половине дня. Путь занял более пяти часов, хотя преодолели мы всего километров пятнадцать. Когда впереди показались трубы фабрики, остановились в лесу и пообедали, после чего пошли дальше и вскоре оказались возле ограды большого предприятия, за которой прятались длинные серые цеха.
Мне подумалось, что неплохо было бы отплатить Воротынским за нападение. Разрушение цехов мало на что повлияет, но это принесёт моим недругам убытки, а заодно покажет, что никакое посягательство на меня не останется безнаказанным.
За фабрикой начинались жилые кварталы. Оно состояли из типовых пятиэтажек, но было здесь куда просторнее, чем в том же Нижнем Новгороде. Между домами росли деревья, а улицы и бульвары были довольно широкими.
— Этот город построили мои родители? — спросил я.
— Нет, его построил ваш дед, Борис Алексеевич, — ответил Ерофей. — Он хотел, чтобы главная база дружины и фабрика находились в одном месте, и чтобы семьям ваших служащих не приходилось жить в отрыве от своих отцов и матерей, как это было раньше.
— Здесь просторные улицы и много зелени. Дед заботился о своих подданных.
— Это верно, ваша светлость. Заботился, — вздохнул Ерофей.
В Черноречье протекала обычная мирная жизнь. По улицам ходили люди, ездили машины, работали магазины, дворники мели тротуары, очищая их от нападавших листьев. Но в отличие от больших городов, здесь было удивительно спокойно: никаких суеты, шума, мусора.
Я смотрел на всё это, и мне было жаль, что целый город, который возвели мои предки, теперь достался врагам. Получится ли вернуть себе землю? Этим вопросом пока было рано задаваться. Вначале получить бы лицензию и возобновить производство.
Ерофей показал мне базу местной дружины. Она располагалась рядом с фабрикой, а напротив находился комплекс зданий, соединённых друг с другом проходами. Это и была лаборатория, а точнее, целый научно-исследовательский институт, выглядевший довольно современно на фоне прочих построек. Ерофей сказал, что тринадцать лет его не было, а находились здесь гаражи и несколько пятиэтажек, которые за ненадобностью снесли.
В назначенное время мы оказались на набережной. Сидели на лавочке и ждали. Здесь был небольшой парк с деревьями и дорожками, а тротуар, идущий вдоль реки, освещался фонарями. Но место хоть и выглядело благоустроенным, а было достаточно безлюдным. Мимо нас прошёл мужчина с собакой, потом — дама в изящном пальто, и мы остались одни.
Напряжение усиливалось. Меня никак не отпускала мысль, что нас уже выследили и наблюдают за каждым нашим шагом. В лесу камер не было, но вот в городе они висели на каждом углу. Спрятаться здесь не представлялось возможным. А может, и Ситкина схватили? Или он нас сдал, испугавшись за свою жизнь? Но отступать поздно. Я знал, на что иду.
Было упять минут девятого. Я заметил человека в плаще и шляпе, что стоял возле балюстрады недалеко от нас и тыкал пальцами в телефон. Вскоре мой мобильник зазвонил, и я сразу направился к мужчине.
— Господин Ситкин? — спросил я его.
— Да, я Эммануил Ситкин, — неуверенно проговорил мужчина. — А вы…
— Святослав Прозоровский.
— Рад знакомству, ваша светлость, — поклонился учёный, и мышцы на правой щеке его дёрнулись, словно от нервного тика.
— Не надо кланяться. Не будем привлекать к себе внимание, — сказал я, подходя к балюстраде.
Эммануил Ситкин был немолод, он носил козлиную бородку и производил впечатление человек интеллигентного.
Я встал спиной к балюстраде и тщательно осмотрел парк вначале обычным зрением, затем эфирным. Теперь я мог созерцать эфир в радиусе более двухсот метров — расширение зоны контроля произошло после поглощения души Светлова — но никакой опасности поблизости не обнаружилось. Единственным одарённым, что находился рядом, был Ерофей, сидевший на лавочке правее нас.
— Я сильно рискую, идя с вами на встречу, — сообщил Ситкин. — Если кто-то узнает, что я разговаривал с вами, меня уволят. Делаю это только из уважения к вашим родителям.
— Спасибо, что пришёл. Я ценю это, — ответил я. — У меня есть несколько вопросов. Они как раз касаются моих родителей и той работы, которая велась в лаборатории тринадцать лет назад.
— С радостью расскажу всё, что знаю, ваша светлость.
— Главным образом меня интересует то, что изучалось тогда в лаборатории. Моих родителей казнили за какие-то исследования. Но я никак не могу понять, что преступного они совершили. Какое ужасное открытие они сделали, из-за которого их решили убрать.
— Простите, но я знаю не так много. Я возглавлял отдел свето-эфирной силы. Мне известно лишь то, что изучалось в моём отделе.
— Это мне и нужно. Я слышал, что мои родители хотели с помощью свето-эфирных бомб уничтожить аномальные области. Якобы, это и стало настоящей причиной их казни.
— Простите, не совсем понимаю, о чём идёт речь. Да, мы занимались усовершенствованием свето-эфирных снарядов, но… какое отношение это имеет к аресту ваших родителей?
— Вот ты мне и скажи.
— Но я, право, не знаю. Все исследования были вполне легальными, ничего противозаконного мы не делали.
— А что по поводу уничтожения аномальных областей? Были такие планы?
— Ваша светлость, боюсь, это невозможно. Будучи учёным и занимаясь всю жизнь исследованиями в данной области, могу с уверенностью сказать, что сейчас нет такого оружия, которое ликвидирует даже самую малую ОПКТЭ. Временно рассеять тёмный эфир возможно, остановить его распространение тоже реально, и это делают регулярно. Но уничтожить ОПКТЭ… — Ситкин помотал головой. — Кому вообще такое в голову придёт?
— А как же проект «чистое поле»?
— Профанация и популизм. Я вас уверяю, это, во-первых, невозможно, а во-вторых, в том нет никакой ни необходимости или пользы.
— Это понятно. Тогда в чём причина? Что мои родители сделали столь ужасного?
— Смею предположить, что причина кроется в порталах. Обвинение гласило, что Прозоровские готовили теракты против высокопоставленных лиц. Будто бы намеревались выпустить демонов и кого-то убить, чуть ли не самого императора. Не знаю подробностей, простите. Мне известно лишь то, что писали в газете.
— И это правда?
— Я не знаю. Одно могу сказать: до сих пор никто так и не смог целенаправленно разорвать пространство мироздания и проникнуть на нижний слой.
— Тогда я вообще ничего не понимаю.
— Никто не понимает, ваша светлость. Знаю только, что сейчас порталы исследуются в нашей лаборатории, и происходит это на вполне законных основаниях, как и раньше. Правда, был перерыв в несколько лет. Возможно, это как-то связано с вашими родителями? С тем, что они сделали?
В целом Ситкин подтвердил слова Лыкова. Я всё больше и больше склонялся к тому, что Прозоровские банально перешли дорогу кому-то влиятельному, например, Воротынским и Сумароковым. Только вот чем этим подонкам родители Святослава так насолили?
А вот информация про порталы настораживала. Если они действительно продолжают исследоваться, ничего хорошего это не сулит. Аристократы рискуют впустить в мир такую силу, которая сметёт цивилизацию с лица земли.
— Вас ещё что-нибудь интересует, ваша светлость? Я могу рассказать про исследования, которые мы вели тринадцать лет назад, — предложил Ситкин. — Они сейчас не слишком актуальны, поскольку свето-эфирная техномагия шагнула вперёд за эти годы, но всё же…
- Предыдущая
- 28/52
- Следующая