Стальной наследник. Том 2 (СИ) - "Amazerak" - Страница 14

А вот Анжелике я перезвонил, когда добрался до дома и остался один в своём кабинете.

— Алло, здравствуйте, Святослав. Да, я утром звонила вам, а вы недоступны были, — голос девушки звучал немного грустно.

— Пришлось снова отправиться в аномальную область. Нечасто мне удаётся посидеть дома.

— Ах да, конечно, как же я сама не догадалась. Простите, что не ответила вам вчера. Даже не знаю, что сказать в своё оправдание. Мне было ужасно стыдно за то, как я в субботу себя вела и сколько всего наговорила. Страшно представить, что вы обо мне подумали.

— Я подумал, что вы сильно переживаете по поводу расставания с женихом и что вам нужна поддержка.

— А ещё я немного перебрала с выпивкой. Поверите или нет, но первый раз в жизни. Никогда такого не было. И сказать по правде, меня больше разговор с родителями убил, а не само расставание. Они так отнеслись ко мне, как будто… Ой, я опять про себя начала болтать. Простите.

— Иногда надо кому-то высказаться. Это нормально. А я звонил по поводу вашей просьбы, помните? Она ещё актуальна?

— Актуальнее не бывает. Я ведь до сих пор не знаю, как мне заработать денег. Мы с матушкой поговорили по душам, она предложила вернуться в родительский дом. Только вот я должна бросить журналистику. А я не хочу. Слишком привыкла, знаете ли, жить самостоятельно. Поэтому нужен заработок. Конечно, я могла бы пойти в редакцию на полную ставку. Скорее всего, меня возьмут, но… — Анжелика многозначительно замолчала.

— Но хотелось бы лучше зарабатывать, верно? — закончил я фразу.

— Вот именно. В редакции много не заплатят. Максимум тысяч пять. Как на такие деньги жить, я не представляю. Одна моя квартира восемь тысяч в месяц стоит.

— Дороговато.

— Хороший дом, швейцар, огороженная территория. Это ещё не дорого, учитывая месторасположение близкое к центру.

— Я могу только одно предложить: поработать некоторое время в моей дружине. Сейчас вам нельзя одной идти в аномалию, да и лицензии на продажу ООС у вас нет. Вам бы немного поработать с нами, набраться опыта, а потом сами решите, хотите продолжать или нет.

— Хм… А сколько будете платить?

— Двенадцать без учёта премий. Накину ещё пару тысяч за дворянское сословие. Итого четырнадцать.

— Я согласна. А надо каждый день приезжать?

— Мои дружинники постоянно живут на базе и уезжают только на выходные, но можно и каждый день ездить.

— Ох… сколько же денег на бензин тогда уйдёт. А вы не будете возражать, если я к вам на месяц-другой переберусь?

— Не буду. Для вас как раз есть свободная комната — та самая, в которой вы заночевали в первый раз.

— Помню-помню. А когда можно переехать?

— Так… Завтра я занят буду. Давайте вечером завтра позвоню, и мы решим.

Анжелика была рада моему предложению. Вот и хорошо. У неё появится работа, у меня — лишний дружинник. Да, её придётся многому учить, но, возможно, некую пользу она всё-таки принесёт. Хотя имелось предчувствие, что я сейчас занимался чистой благотворительностью.

А рано утром на следующий день ко мне заехал Махов, мы взяли Лиду в качестве целительницы и Ерофея в качестве водителя, и на моём служебном «Гамаюне» отправились к заброшенной военной части, где должна была состояться долгожданная дуэль с Вяземским.

Подъезжая к заброшенной военной базе, я издали увидел огромные радары, возвышающиеся над верхушками деревьев. Старая бетонная дорога подвела нас к самому КПП, ржавые ворота которого были распахнуты настежь.

На территории стоял новенький «Арес» с удлинённой колёсной базой и тонированными стёклами, а рядом с ними — трое мужчин. Среди них выделялся крупный малый в фиолетовом спортивном костюме — молодой князь Вяземский собственной персоной. С ним приехали низкорослый, сухопарый Щепин в куртке и парень с усами, одетый в короткое осеннее пальто и шляпу. Последний держал в руках саквояж.

Я для дуэли нарядился в тёмно-зелёную форму дружины, не имеющую защитных свойств. Мне нельзя было иметь при себе никаких артефактов, за исключением медальона с чёрным камнем, поскольку и так превосходил в силе своего соперника. А чёрные камни носили все присутствующие. Вряд ли кто-то рискнул бы выехать в ОПКТЭ без защиты от демонов.

Я, Махов и Лида вылезли из машины, секунданты поздоровались. Мы с Вяземским не проронили ни слова. Дуэлянты не должны были общаться друг с другом до окончания поединка. Пустопорожняя ругань не делала никому чести, поэтому аристократы старались её избегать.

Секунданты проверили нашу с Вяземским одежду, проткнув каждый её элемент шилом на случае, если кому-то из нас вздумается нарядиться в усиленный костюм. Затем Вяземский надел под футболку артефакты, разрешённые договором. В специальный пояс он вложил три медальона, создающие защитное поле, и два серебристых цилиндра, восполняющие запас маны. Пояс был устроен так, чтобы артефакты соприкасались с телом — таким образом обеспечивалась их максимальная эффективность.

Мы с Вяземским стояли и сверлили друг друга угрожающими взглядами, а Щепин объяснял правила:

— Условия мы уже обговорили. Однако на всякий случай напомню. Разрешено использовать любые заклинания и любые техники без ограничений. Поединок продолжается до победы, коей будет считаться или гибель соперника, или признание им поражения. Исходная дистанция — сто шагов. Одна из сторон, обладая более низким разрядом, использует обговорённые артефакты, дабы поединок был справедливым.

Изначально Вяземский желал провести смертельный поединок, однако Махов настоял на возможности признать поражение. Мой соперник не собирался оставлять меня в живых, и дополнительное условие ему в этом не помешает, но я убивать Вяземского не хотел, чтобы не нажить себе лишних врагов в лице его семейства.

— Не ждите пощады, Прозоровский, — нарушил молчание Вяземский, сверливший меня злым взглядом.

— Господа, ваши разногласия решит поединок, — напомнил Махов. — Давайте уже приступим.

Обе машины отъехали за ворота. Лекари отошли к КПП. Секунданты отмерили сто шагов, мы с Вяземским разошлись на обозначенные позиции.

— Я верю в вашу победу, — сказал мне Махов. — Вяземский вряд ли вас пощадит. Вы нанесли ему слишком тяжёлое оскорбление. Значит, остаётся только победить его.

— Да, терять мне нечего, — согласился я.

— Удачи!

— Благодарю.

Секунданты отошли к лекарям и принялись наблюдать. А мы с Вяземским остались одни на плацу, окружённом с трёх сторон пустыми кирпичными зданиями. Когда-то давно, до расширения ОПКТЭ, здесь муштровали солдат, а потом это место стало популярным у дуэлянтов. В случае гибели одного из соперников жертву списывали на нападение демонов. Таким образом, все всё понимали, но участникам, как правило, удавалось избежать ответственности.

Щепин свистнул в свисток, бой начался.

Вяземский атаковал первым. Перед ним появились десяток длинных, полупрозрачных шипов — ледяных стрел. Они полетели в меня, и те, что попали, разбились на куски. Они не могли пробить сталь. Я в ответ осыпал противника каменной шрапнелью. Один раз, второй, третий. Вяземский закрылся ледяным щитом и двинулся вперёд, продолжая метать стрелы по две-три штуки за раз. Я же спокойно стоял на месте и сыпал на голову соперника мелкие острые камни, которые летели с такой силой, что разбивали остатки асфальта под ногами Вяземского.

Сократив расстояние, парень вытянул руку, и моё тело стала покрывать ледяные наросты, сковывающая движения. Теперь ясно, на что Вяземский делал ставку: он полагал, что сможет меня заморозить. Я же задержал дыхание и притворился, что заклинание работает.

Лёд становился всё толще и толще, пока я не оказался замурован в большой ледяной глыбе. Можно себе представить, сколько маны потратил Вяземский. Но ему казалось, что заклинание приносит плоды, и он продолжал, надеясь таким образом умертвить меня.

Вяземский подошёл ещё ближе, и в этот момент под ним выросли камни, сковавшие его ноги. Я же напряг мышцы, и лёд — довольно прочный, кстати — треснул в нескольких местах. А когда я взмахнул руками, глыба окончательно раскололось, и мне осталось лишь отряхнуться. В это время мой соперник пытался вытащить ноги из камня, но никак не мог.