Первый инженер императора IV (СИ) - Вольт Александр - Страница 14

Отсек для источника питания был… впечатляющим. И пустым. Я увидел сложную систему разъемов, клемм, контактов. Часть из них была мне знакома — стандартные силовые разъемы для подключения внешнего электропитания, похожие на те, что использовались в моем времени для промышленного оборудования. А рядом… рядом было нечто совершенно иное. Массивное гнездо со сложной системой фиксаторов и контактов, явно предназначенное для установки того самого автономного термоядерного реактора, о котором упоминал ИскИн.

Именно в это гнездо, в самый центр, я и собирался водрузить свое собственное творение.

Я снова взял в руки Руническое Ядро. Оно снова отозвалось знакомой вибрацией. Я закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться, прислушаться к своим ощущениям, к той интуитивной связи, что возникла между мной и этой концентрированной магической силой.

Нужно было его… активировать. Дать ему команду. Но как? В прошлые разы вся моя магия была спонтанной, на пике эмоций. И постиг я эту сложную новую науку лишь едва-едва. А сейчас нужно было сделать это осознанно, контролируемо.

Кажется, пришло время сдать первый экзамен.

Я вспомнил чертежи. Подвижные сегменты, вращающиеся грани, комбинации рун… Мозг инженера пытался выстроить логическую последовательность действий. Но тут же внутренний голос, тот самый, что помог мне в схватке с Дикой Руной, подсказал — не думай. Чувствуй.

И я доверился ему. Мои пальцы сами собой начали скользить по граням Ядра. Я не знал, что делаю, не понимал логики своих действий. Просто следовал какому-то внутреннему, интуитивному порыву. Словно сама Магия, заключенная в этом камне, вела мою руку, подсказывая правильные движения.

Я нажимал на сегменты, на которых были выгравированы светящиеся руны. Они легко, почти беззвучно, поддавались давлению, уходя вглубь корпуса. Проворачивал грани, совмещая символы в неведомые мне, но, как я чувствовал, правильные комбинации.

И Ядро отозвалось. Оно снова вспыхнуло ослепительным, голубым светом, но на этот раз свет был не хаотичным, а ровным, пульсирующим. Оно загудело, но гул был не угрожающим, а низким, мощным, как от запуска двигателя внутреннего сгорания в каком-нибудь камазе. Оно поняло свою задачу. Затем свет так же плавно погас, оставив после себя лишь слабое, едва заметное голубоватое свечение рун.

Я открыл глаза. Сердце бешено колотилось, но не от страха, а от восторга. Получилось! Кажется, получилось… пока не проверим — не узнаем!

Дрожащими от напряжения руками я осторожно установил Руническое Ядро в пустой отсек принтера. Оно идеально вошло в гнездо, словно было создано для него. Раздался тихий щелчок фиксаторов. Я захлопнул крышку.

Несколько секунд мы втроем стояли, затаив дыхание, глядя на черный куб и ожидая чуда. Но ничего не происходило. Принтер молчал. Чуда не случилось.

— Кгхм-кгхм, — раздался из него знакомый звук металлического покашливания. — Откройте переднюю крышку, барон.

Мы с Иваном и Русланом переглянулись. Передняя крышка… Логично. Я снова подошел к «Фениксу», на этот раз с лицевой стороны, и принялся ощупывать его гладкую поверхность. Нашел такой же едва заметный паз, как и сзади. Подцепил его ногтем, и панель так же плавно отъехала в сторону.

За ней оказалась небольшая ниша, а в ней — несколько разъемов, похожих на USB-порты из моего времени.

Чуда не случилось. Принтер продолжал стоять, как неживой. Мы осторожно приблизились, заглядывая внутрь.

— А что это за красная круглая штуковина? — с детским любопытством спросил Руслан, протягивая к ней свой палец.

Мозг, увидев эту картину, выдал мгновенную реакцию, основанную на многолетнем опыте инженера и просто человека из двадцать первого века. «Ого, красная кнопка!». А большая красная кнопка, как я помнил по старым фильмам, научным лабораториям и даже некоторым промышленным объектам, никогда не сулила ничего хорошего. Обычно она означала либо «аварийное отключение всего», либо «запуск чего-то очень большого и, возможно, взрывоопасного».

— Нет! — выкрикнул я, инстинктивно бросаясь вперед, чтобы перехватить его руку.

Но было поздно. Палец Руслана уже коснулся гладкой, манящей поверхности.

Раздался тихий, мелодичный щелчок.

Троица чародеев-ренегатов, напоминавшая собой странствующий цирк, из которого сбежали все клоуны и осталась только самая мрачная и нелепая часть труппы, двигалась далеко за восточной границей. Земли здесь были дикими, пустынными, а ветер, гулявший по бескрайним степям, был единственным, кто решался говорить в полный голос.

Им удалось обойти стороной большой кочевой стан — хаотичное нагромождение шатров из шкур, дымящихся костров и недовольно блеющих овец. Лагерь расположился аккурат у восточной границы царства Старой Руссы, которую, как с удивительной для себя точностью помнил Ктул, возглавлял некий Олег Святославович Романович.

— К’тул, а почему там было так много людей? — пробасил Фтанг, с тоской оглядываясь на удаляющийся стан. Его необъятное лицо выражало глубочайшее разочарование. — И почему ты не разрешил мне пойти с ними поиграть в вышибалу? Я бы аккуратно. Честно.

Старик К’тул тяжело вздохнул, и этот вздох прозвучал так, словно сама древность жаловалась на несправедливость мироздания. Фтанг был замечательным магом-ренегатом. В том смысле, что он был замечательно большим и замечательно сильным.

Поговаривали, что в детстве, по счастливой (или не очень) случайности, он упал в чан с тем, что местные знахари называли «растишкой» — сомнительным отваром из корня мандрагоры, слез вымерших грифонов и чего-то еще, что лучше было не уточнять.

Наверное, именно по этой причине Фтанг и стал таким, каким был. Огромным. Могучим. И, увы, невероятно ограниченным в своих интеллектуальных способностях. Как говорится, если где-то прибавилось, то где-то должно было убавиться. Закон сохранения баланса был принципиально жесток и не избирателен.

Иногда К’тул жалел, что тот колоссальный магический потенциал, которым обладал Фтанг, достался именно такому человеку. Но, с другой стороны, где еще найти такого верного и преданного последователя, который, не щадя живота своего (а живот у Фтанга был внушительным), будет делать все, о чем его попросят? Достаточно лишь пообещать ему жареного цыпленка. Или двух. А лучше — целую повозку цыплят.

— Потому что, Фтанг, это не наше дело, — терпеливо, как в сотый раз, объяснил К’тул.

— Так, а тот, что с тебя какие-то «деняки» хотел? — не унимался Фтанг. — Он же тоже был не наше дело.

— А тот, Фтанг, — К’тул на мгновение остановился, чтобы перевести дух, — мешал нашей главной цели. Он стоял на пути. Понимаешь?

Было слышно, как в необъятной голове Фтанга со скрежетом и стоном проворачивается одна-единственная, но очень массивная шестерня, пытаясь переварить эту сложную философскую концепцию. Давалось ей это с очевидным трудом.

— Послушай, здоровяк, — вмешался Идрис, который уже устал от этого диалога. Он подошел к Фтангу и ободряюще похлопал его по плечу, похожему на валун. — Когда мы закончим наше главное дело… когда найдем то, что ищем… я тебе лично разрешу играть в вышибалу со всеми, с кем только твоя широкая душа пожелает.

— И даже с тем вспыльчивым бароном? — Фтанг мгновенно оживился, его маленькие глазки загорелись предвкушением.

— С ним в первую очередь, — с кривой усмешкой подтвердил Идрис. — Я даже помогу тебе его поймать.

— Круууууууто, — прогудел Фтанг, и его лицо расплылось в счастливой, почти детской улыбке.

Назревает что-то кровавое, подумал К’тул, глядя на кочевников, которые собирались на границе. Если эти дикари, которых он видел на границе с Руссой, действительно решат смести эти два новых, едва оперившихся царства, то это потянет за собой очень много плохих последствий.

Не то чтобы ему было жаль людей, нет. Просто любая крупная война — это всегда лишнее внимание, суета, патрули… Это мешало. Мешало его великой цели. Он горестно вздохнул. Как жаль, как же невыносимо жаль, что им так и не удалось заполучить то Сердце Руны. Если бы все сложилось удачнее, то здесь, на этом потенциальном поле брани, пропитанном литрами свежей крови, было бы идеальное место для того, чтобы сделать ту Дикую Руну еще более… дикой.