Эволюционируй или сдохни! (СИ) - Птицын А. А. - Страница 6

***

Сон не приносил облегчения. Тело пылало жаром, пот пропитывал одежду, делая её ещё противнее, а сознание тонуло в лихорадочном бреду. Каждая клетка будто восстала против меня — кожа горела, внутренности сжимались спазмами, веки наливались свинцовой тяжестью.

Когда я наконец смог разлепить ресницы, перед глазами поплыли кровавые пятна. Сквозь пелену слез я разглядел нечто отвратительное — иссохшего, покрытого слизью червя с раздутым брюхом. Его пасть, усеянная игольчатыми клыками, судорожно сжималась, вынюхивая уязвимое место на моей груди.

Холодный ужас пронзил мозг. Я взмахнул дрожащей рукой, но тварь мгновенно отреагировала — развернулась и издала пронзительный визг. Звук, будто ржавые гвозди по стеклу, вонзился в барабанные перепонки. Из ушей хлынула теплая жидкость, а собственный крик я услышал как сквозь вату.

Рука бессильно упала. Червь, успокоившись, принялся методично прогрызать плоть.

- Хрен тебе, тварь! - прошипел я, снова пытаясь стряхнуть мерзкое создание.

Новый визг обрушился волной боли. Сознание помутнело, звуки доносились будто из-под воды. Сквозь судороги я сжал пальцы, ощущая, как скользкое тело извивается в ладони. Но вместо хруста панциря почувствовал острую боль — тварь грызла мне руку!

Разжав кулак, я с ужасом увидел, как она прогрызает путь к свободе.

Паника накрыла разум, выкинуть или раздавить не выйдет, значит остаётся одно. Не раздумывая, я швырнул червя в рот и сжал челюсти. Кислая слизь заполнила рот, хруст хитина отдался в висках. Желудок содрогнулся, когда перемолотая масса скатилась вниз.

Последнее, что я ощутил перед тем, как тьма поглотила сознание — горький вкус собственного безумия на языке.

***

Я открыл глаза, и сразу пожалел об этом. Голова раскалывалась так, будто в ней всю ночь кузнецы ковали подковы. Сухость во рту напоминала пустыню Сахара, а язык прилип к нёбу, словно мокрый лист к асфальту.

- Жра-а-ать... - прохрипел я, пытаясь подняться из ванны.

Ноги дрожали, как у новорождённого телёнка. Опираясь на скользкие края ванны, кое-как встал. В квартире царила кромешная тьма — видимо, Ксюша вырубила свет. Лишь смутные силуэты знакомых предметов проступали в темноте. Первым делом нужно было добраться до кухни и затопить в глотку хотя бы стакан воды.

Шаркая ногами, доплёлся до двери. Дёрнул ручку — не поддаётся. Дверь упиралась во что - то твёрдое.

- Ну конечно же... - мысленно выругался я. Эта сука наглухо забаррикадировала выход.

В голове всплыли обрывки вчерашнего кошмара: голый мажор в шкафу, её виноватый взгляд... Но организм был слишком измотан, чтобы полноценно злиться. Сейчас важнее было найти еду, а уж потом разбираться с предательством.

- Ксюш! Открой, чёрт возьми! - заорал я, колотя кулаком по двери.

Тишина. Лишь эхо моего крика отразилось от кафельных стен. Похоже, я остался в квартире один.

Лбом упёрся в холодную дверь. Внезапно вспомнил про телефон. Рука полезла в карман, нащупала гладкий корпус... Мёртвый экран даже не моргнул при нажатии.

"Вот же тварь..." — прошипел я, ощущая, как по спине ползёт липкий пот отчаяния.

Придётся ждать её возвращения. А потом — этот неловкий разговор, её оправдания... Мысль об этом вызвала прилив ярости. Кулак со всей силы врезался в дверь. Дерево жалобно скрипнуло, но выстояло. В голове тут же родилась идиотская идея. Я сделал шаг назад, перевёл дух...

- Прости, старушка, - пробормотал я двери, - но мне правда нужно выйти.

И с разбегу ударил в неё плечом. Первый удар отдался болью в ключице. Второй и третий прошли чуть легче. На четвёртый раз раздался удовлетворяющий треск. Отдышавшись, я сплюнул вязкую слюну на коврик и снова разбежался. На этот раз дверь капитулировала, распахнувшись с грохотом. Подставленная тумба с грохотом повалилась на пол.

- Небольшая победа... - сказал я, вытирая пот со лба.

Я ворвался на кухню, распахнул холодильник — и облегченно выдохнул. За всеми этими пакетами с сельдереем и баночками йогурта пряталось настоящее сокровище — целая курица-гриль, а рядом полупустая бутылка красного. Видимо, вчерашний "романтический ужин" Ксюши с мажором.

Не раздумывая, впился зубами в холодную ножку. Жир стекал по подбородку, но мне было плевать. Желудок, будто разбуженный взрывом, заурчал и начал требовать еще. Я рвал мясо, как дикий зверь — кости хрустели под зубами, хрящи я выплевывал прямо на пол.

За курицей последовала колбаса, потом сыр, потом я вылил в себя остатки вина, не обращая внимания на кисловатый привкус. Через двадцать минут я откинулся на стуле, похлопывая по набитому брюху. Кухня выглядела так, будто здесь прошел ураган — кости, пустая бутылка, лужица жира на линолеуме.

- Интересно, что скажет Ксюша? - мелькнула мысль - Да плевать - мысленно махнул я рукой.

Взгляд упал на часы — полдень. Значит, я провалился в беспамятство часов на одиннадцать. Неплохо повалялся. Я провел ладонью по лицу, смахивая крошки — и вдруг замер. Палец. Тот самый, откушенный вчера бомжом в подворотне. Он... зарастал. Буквально на моих глазах. Мясо ползло, как жидкий пластилин, обволакивая оголенную кость, наращивая новые ткани.

В шоке я сжал кулак — никаких костяных когтей, увы.

- Ну не судьба быть Росомахой - нервно хохотнул в слух.

Регенерация пальца перестала меня удивлять уже через минуту — видимо, мой мозг включил режим "пофиг" на полную катушку. Плечами пожал и побрёл в спальню, нужно зарядить телефон, чтобы хоть вызвать такси и проверить сообщения. Зарядка валялась там же, где я её оставил месяц назад — в ящике с носками, которые Ксюша вечно пыталась выбросить. Включил телефон, бросил его на зарядку и окинул взглядом комнату. Чисто. Аккуратно. Слишком стерильно для места, где ещё вчера шла бурная измена. Даже запаха не осталось — только лёгкий аромат её духов.

— Ну хоть проветрила, сволочь... — пробормотал я, плюхаясь на край кровати.

Телевизор включился с характерным треском. Первым делом попался канал с мультиками — какой-то розовый пони радостно скакал по экрану. Дальше. Музыкальный канал — девчонки в бикини трясут попами под бит. Дальше. Кино — какая-то драма с нытьём. Дальше. Реклама — "уникальные" кастрюли всего за 9999! Очередное нажатие на пульт и по каналу идёт старый фильм "Мертвецы в отпуске". Старая тупая комедия, но хоть с юмором. Современные фильмы на её фоне — нудятина без какой либо искры или интереса.

Я устроился поудобнее. Через полчаса уже ухмылялся над чёрными шутками и абсурдными ситуациями.

- Вот как надо снимать, - пробормотал я, - а не эту нынешнюю жвачку для глаз...

Телефон пискнул, глянул и заметил половину заряда. Хватит, чтобы вызвать такси. Потянулся за пультом, но промахнулся. Экран мигнул, и показал мне ведущего новостей, который с потом на лбу, успел сказать пару слов, которые тут же меня заинтриговали:

- ...бросаются на людей! - голос ведущего прозвучал неестественно громко.

Я устроился поудобнее, когда трансляция внезапно переключилась на прямой эфир. Журналистка в строгом костюме стояла перед камерой, но мое внимание сразу привлекло происходящее за ее спиной.

Площадь погрузилась в хаос. Несколько полицейских машин стояли криво, двери распахнуты настежь. Около десятка офицеров с дубинками пытались сдержать группу людей, чья кожа покрылась странными черными прожилками. Их глаза бегали бессмысленно, движения были резкими и порывистыми. Среди них были и старики, и молодые люди - все вели себя одинаково агрессивно, кидаясь на окружающих.

- ...Нет объяснений, Алексей... - голос журналистки дрожал - Могу лишь предположить, что это какая-то форма бешенства...

Ее слова заглушил вой сирен. Прибывшие медики начали оказывать помощь пострадавшим, но их действия казались бесполезными. Один из санитаров вдруг отпрянул, когда "пациент", которого он осматривал, внезапно дернулся всем телом, и стал протягивать к нему руки.