По следам мистера Волка (СИ) - Кофей Ева - Страница 53

Кроули мрачнеет.

— Элис… Не знаю, что и сказать. Мне очень жаль. Правда. Очень жаль… Но пусть это ещё больше не омрачает тебя! Сейчас у нас проблемы куда более серьёзные. Это… Ох, я сочувствую…

— Думаете, я такая же, как она? Вы должны мне много львов, мистер Кроули! — она поднимается и отряхивается.

— Много? — хмурится он, отступая. — Ах, Элис… И нет, вы не такая, с чего бы? По переписке повадки не передаются! Она же не мать вам, не растила вас, с чего бы вдруг? Ах, не берите в голову! Хорошо хоть беды с графом не случилось, — он осекается и нервно смеётся. — Ну, кроме всего происходящего, конечно. Но это уже не относится к твоей тётушке. Ну, кроме, разве что, сегодняшнего, эм, посетителя… Если бы не она, этот человек не приехал бы сюда.

— Ах, хватит, давайте… давай сменим тему.

Она отставляет бутылки, решая перелить содержимое в графин и выпить сегодня же.

— Если мы не успеем до рассвета, кто-нибудь обязательно увидит то, что видеть не должен.

Они принимаются за работу, по частям разносят фургон и таскают мешки с вещами, изредка переговариваясь.

— А ты хороший работник, — замечает Элис с одобрением. — Не ожидала такого.

— Я просто, — усмехается он, — упорный и целеустремлённый, и не боюсь трудностей.

— Что вы тут? — оказывается вдруг рядом с почти уже исчезнувшим фургоном Герберт: мрачный, заляпанный грязью, взъерошенный. — Я закончил. В замке не следа, дверь только починить нужно. И дёрн потом уложим сверху так, чтобы не было заметно, — продолжает он слегка несвязно. — И ещё я проверил, как там Курт. Но ему было не до меня, — отводит Герберт блестящий от злого веселья взгляд. — Вот уж у кого забот… — он вздыхает, прикрывая веки, возвращая себе самообладание. — Я всё ещё не понимаю, как всё обернулось тем, что у меня полон замок людей и труп в саду под яблоней будет… Элис, ты в порядке? — смиряет он её взглядом. — Тебе ведь было нехорошо…

На её бледном лице всё ещё следы крови, теперь засохшей, она глядит на него светлыми глазами и отчего-то молчит.

И Герберта это волнует. Он подступает ближе и вдруг обнимает её, прижимая к своей груди.

— Всё хорошо? — спрашивает уже тише, когда Кроули отходит к замку с очередной связкой досок.

— Я стану лучше для вас, — шепчет Элис с каким-то упрямством в голосе, будто заранее спорит с ним. — Я не дам вас в обиду.

Герберт гладит её по волосам.

— Всё хорошо… — шепчет, пытаясь её успокоить, и на всякий случай соглашается: — Хорошо, Элис, конечно.

— И я не буду, как она. Я не собиралась вас травить.

— Что? — слегка отстраняется он, чтобы заглянуть ей глаза. — О чём ты, милая?

— Она, наверное, и вправду воровала. И Курт вор. Вы теперь не будете доверять мне?

— Ты, не они, — отрезает Герберт строго. — И вообще, всё потом, Элис, всё потом… Мы закончим с телом, с вещами, и ты пойдёшь отдыхать. И я тоже…

— Не волнуйтесь. Я же сказала, что не дам вас в обиду. Зачем, — она кривится, — злиться?

— Я не злился, — отвечает он мягко, — совсем не злился… — и обнимает её крепче.

— Что… — выдыхает она хмурясь. — Что делать с конями?

Герберт медленно, нехотя отстраняется и хмуро глядит на лошадей.

— Может просто вывести их подальше и пусть уходят? Если отвести за реку, например… Возни, конечно, много, но переправить на плоту можно. Кроули попросим это сделать или Курта…

— Или я сделаю это сама, когда закончим, — улыбается Элис. — Как раз соберу травы для чая. Будет это… прикрытие.

Герберт кивает.

***

Яма… Могила вырыта глубокая, на дне её вещи, которые Кроули «купил у Элис». На них лежит тело… Аккуратный пласт дёрна находится рядом. Вокруг собрались сосредоточенные и уставшие Элис, Герберт и скорбного вида Кроули.

— Вдруг он был верующим? — подаёт Джон голос, когда на лицо покойного падает первый ком земли, и граф медлит. — Быть может, нужно прочесть молитву?

У Герберта выразительно изгибается бровь и Кроули тушуется:

— Ну, или хотя бы сказать речь, — и он переводит взгляд на Элис.

Просящий, испуганный, растерянный взгляд…

— Вам его жаль, мистер Кроули? — при Герберте она почему-то придерживается официального тона.

— Не знаю, но человек ведь, как-никак. Оставить его даже без речи разве можно?

— Валяйте тогда…

И Кроули, волнуясь, набирает полную грудь воздуха.

— Этот человек был плохо нам знаком, но своим появлением оставил след в наших сердцах на всю жизнь. А сделать такое может не каждый. На его пути наверняка встречались люди добрые, которые видели добро и в нём. А значит, что-то хорошее после него останется на этой земле, пусть даже лишь в чьих-то воспоминаниях или чувствах. Я… — прочищает горло, — надеюсь на это. Покойся с миром… Эм? — и смотрит на Элис, договаривая шёпотом: — Скажи за меня, я не знаю его имени… Покойся… дорогой? Эм…

— Мистер Вулкан, — договаривает Элис, даже не вдумавшись, сверля Джона внимательным, острым взглядом.

— Мистер Вулкан, — вторит ей Кроули торжественным тоном, и Герберт спешит закопать могилу, пока до Джона не дойдёт, почему имя такое странное.

— Пока ещё не закопали… — шепчет Элис графу, — вы уверены, что ему можно доверять?

— Хотите, — отзывается он тоже шёпотом, — чтобы мы закопали обоих?

Элис фыркает.

— Это ведь разумно.

— Не сказал бы… — работает он лопатой. — Открыться всё может в любом случае. Курт вот просто выкрикнуть способен что-то неосознанно. А тут открылось бы два трупа вместо одного.

— Вы там что? — настораживается Кроули, которому всё никак было не расслышать слов.

Элис вдруг усмехается, поймав его взгляд и сверкнув магией в глазах.

— Вы убивали хоть раз?

— Конечно нет! А вы? — выпаливает он.

Элис смеётся в ответ.

— Просто пошутила, расслабьтесь. Мистер Кроули, — говорит уже громче, — когда мне ждать плату за вещи?

— Завтра всё будет у тебя, — тяжело вздыхает он и устало садится в траву. — Завтра. Я помню.

Герберт заканчивает закапывать и принимается укрывать всё дёрном.

— Вроде не очень заметно выходит, да?

Элис запрокидывает голову.

— Будет дождь. Это хорошо.

Она переводит взгляд с хозяина на друга и произносит твёрдо, как мать могла бы говорить с сыновьями:

— Ничего не было. Мы вернёмся в замок, я проверю печи и уйду собирать травы для чая. Вам нужно отдохнуть — нам предстоит выяснить, для чего градоначальнику амулет.

— Точно, — выдыхает Герберт и, подчиняясь, направляется в замок. — Я совсем забыл… Элис, только, прошу, возвращайся как можно скорее. Я беспокоюсь за тебя.

— Всё будет в порядке.

Она знает, что должна перегнать лошадей сама, ведь если всё вскроется, будет проще обелить остальных.

Хотя Герберту это в любом случае навредит.

Впрочем, с его-то репутацией, может быть, будет уже неважно — одним телом больше, одним меньше.

Она умывается, переодевается, бросает в печь рубаху, заляпанную кровью. На всякий случай. На столе оставляет графин с виски и уходит.

Спустя какое-то время Герберт заходит в гостиную и находит на столе бутылку. Волнение за Элис заставляет увязнуть в тяжёлых размышлениях, которые вытягивают из него и без того малый запас сил. Но сон не идёт, он знает, что если даже попытается заснуть, ничего не выйдет, пока Элис не вернулась в замок. Поэтому вряд ли будет хуже, если…

— … мы выпьем? — доносится до него обрывок фразы, словно завершение собственной мысли, и Герберт только теперь понимает, что рядом с ним стоит Кроули.

— Что? — промаргивается он.

— Говорю, — повторяет Кроули, — что, если мы выпьем?

— А, да, конечно, — он разливает виски по стаканам и садится на диван.

Там же устраивается и Кроули. Но разговор не вяжется, обоих гнетут недавние похороны, если можно это так назвать, и связанные с этим мысли.

— Пойду проверю, как там Курт, — поднимается Герберт.