По следам мистера Волка (СИ) - Кофей Ева - Страница 40

Впрочем, подбирается он, выпрямляя спину, Бернард ещё очень даже ничего собой!

— Ай, — отмахивается он мысленно от этих размышлений. И перед кем бодрится, зачем?

Хотя, лучше не задумываться, иначе придётся признаться себе, что сейчас он готов ухватиться за любую тему, лишь бы отвлечься от беспокойства за Людарика.

Совсем пропадает мальчишка…

Бернард тяжело вздыхает.

Но мысли уже начали свой хоровод и остановить его нет сил.

Ведь талантливый, пусть и дурной с виду, молодой, красивый, перспективный, из хорошей семьи, со связями. Чего ему не живётся-то радостно?

Бернард ступает в лужу и следующие пару минут пытается стряхнуть с носка ботинок вялый, коричневый кленовый лист.

Или алкоголь виной всему? Да Людарик на самом деле не так и часто себе позволяет лишнего, только когда его охватывает эта всепоглощающая тоска. Или всё же тоска не причина, а следствие?

— И дядю не боится-то своего… — ворчит Бернард, подходя к переулку, за которым находится его улица.

Градоначальника уважают и слегка опасаются многие. И, казалось бы, Людарик должен ходить по струнке, но…

— Что имеем, то имеем…

Переулок — узкая улочка с каменными стенами, заросшими плющом. Дорога сплошь песок с камнями, из-за которых каждый шаг отдаётся хрустом и шуршанием.

Бернард замирает, понимая, что слышит не только свои шаги, и оборачивается.

Взгляд улавливает, почему-то, лишь чей-то мелькающий перед его лицом длинный шарф. Кто-то бросается в сторону, поднимая пыль на дороге.

А затем Бернард ощущает, как в глазах блеснула молния, а затылок разгорается от резкой боли.

Он, качнувшись, хватается за стену.

— Й-я слышал, — звучит позади чей-то голос, — вы… Не отступите. Так умрите!

И Бернард падает, получив в спину удар ножом, но прежде, чем его поглощает тьма, переворачивается и видит над собой знакомое лицо…

Герберт, наконец-то, выспался. Быть может, за всё это время. Что за ирония, хотел спокойствия и тишины, и получил это только тогда, когда вновь оказался за решёткой, в едва ли не самый тревожный свой час.

Рана почти не беспокоит его, конечно, как и любое ранение, она вызывает дискомфорт, но вполне терпимый и полностью пропадающий с наступлением сна.

Кажется, ему снился дом, чьи-то руки, заваривающие ароматный чай. Сизый пар над чашкой, связки трав, яблочный пирог… Герберт сначала подумал о своей жене, но почти сразу же понял свою ошибку.

Ему снилась Элис.

А потом и её дёрганный братец…

Интересно, как там этот парнишка? Что-то Герберт совсем размяк, и когда только успел проникнуться им?

Он переворачивается набок, открывая глаза и видя перед собой серую стену. И спешит вновь оказаться во сне.

И вот старый сон перетекает в новый и ему снится Курт в платье… его бабули, и Элис ворчит из-за каких-то там разбитых кастрюль.

Уютно.

Но грохот за дверью и чьи-то быстрые шаги заставляют графа резко распахнуть веки, а затем, забывшись, потянуться и скорчиться от боли в плече.

— Да чтоб вас, — шипит он сквозь зубы, приподнимается и напрягает волчий слух.

Голоса звучат приглушённо, мало что удаётся разобрать, но глаза Герберта мерцают оранжевым светом и слух обостряется ещё сильнее.

— … хороший был страж.

— Да, и кому дорогу перешёл?

— Так все ведь уверены, что это из-за дела Оуэна.

— Да, не повезло Бернарду. Только не пойму…

Голоса почти исчезают, но затем вновь доходят до Герберта наподобие эха:

— … а как не убить, когда ему в спину нож вонзили?

Герберт рывком поднимается и начинает мерить шагами пол.

Кто-то убил Бернарда?

Его и правда жаль, похоже, он действительно старался докопаться до истины. Относился хоть с каким-то пониманием и сочувствием. Неплохой был человек. А ещё…

Похоже, теперь Герберту не на что надеяться.

Впрочем… Если убийство Бернарда было неслучайным и вовсе не для того, чтобы Герберту никто не помогал, быть может…

Быть может все решат, что действовал тот же убийца, что и в случае с остальными жертвами? А тогда, как знать, графа могли бы выпустить под залог.

***Герберта навещают вскоре, вот только это не Элис со своей стряпнёй и даже не мистер Кроули, который отчего-то ошивался с ней в прошлый раз, а…

Кислый и одновременно сладковатый запах пополам с потом и чем-то застарелым. Истеричный смех в коридоре. Хлюпающие тяжёлые ботинки, шаги, выдающие странную походку чудака.

Мистера Фокса впускают в камеру, не особо заботясь о том, чтобы заходить следом, ведь в конце концов — волковед мало кому по душе, а если оборотень сорвётся на него…

Всё равно, что убить разом двух зайцев.

Пустячок, а приятно.

Впрочем, Пит Фокс даже не думает об этом, он улыбается Герберту и щёлкает чем-то наподобие больших садовых ножниц. Из серебра.

О, явно он сможет о себе позаботиться, если волк озвереет, кто бы что ни думал.

***

— Кто это такая? — шипит Элис, когда замечает на лежанке, где должен быть кузен, спящую девушку. Миленькую, полненькую, молодую. Видно, не из прислуги, а при каких-никаких деньгах.

— Тише ты! — теперь очередь Курта затыкать сестре рот. — Она меня не выдаст, я шрам прикрыл, да и откуда ей знать про меня? Она из восточной части Элмары, меня там не было никогда…

— Да ты, — шепчет Элис, когда брат выводит её на лестницу и чуть ослабляет хватку, — обалдел? Граф в беде, а ты сюда баб приводишь!

Курт дёргает рукой и хрустит шеей. На всякий случай он садится на ступеньку, будто опасаясь разозлиться, дёрнуться и покатиться кубарем вниз. Он вцепляется в периллы и тяжело дышит, борясь с желанием закричать.

— Его посадят или повесят. Он оборотень. Когда-нибудь их окончательно прижмут. Какая разница — сегодня или завтра? Мы здесь ни при чём, детка. Мы не можем это остановить.

Элис хрустит костяшками так, будто собирается сделать с братом, мрачным и отчего-то усталым, что-то нехорошее.

— Обойдусь без твоих глупых рассуждений. Не нам об этом говорить. Но мне нужен этот замок, а замку нужен граф, и если для этого нужно обелить оборотней — мы что-нибудь придумаем…

— Не говори ерунды… Что вцепилась так в замок? Будет тебе, где жить, вот увидишь.

— Что за девчонка? И мне показалось, или я видела на ней… — в шёпот вплетается тихий ужас, — брюки?

— Забавно, правда? — ухмыляется Курт. — Она такая красивая и… несчастная…

— О, правда?

— Её сестра… Её убили, когда вы с Гербертом приехали в город. Элизабет Картер.

У Элис дёргается угол губ.

— Так это всё из-за их семейки! А нам теперь отдуваться!

Он сплёвывает, запускает пальцы в волосы и проглатывает скулёж.

— Вечно ты так… У неё сестра умерла, хоть немного бы задумалась… Как же ты меня достала!

Элис сдвигает брови к переносице и отступает на шаг.

— И что? Ей некуда идти?

— Дома её хотят выдать замуж за богатого старика.

— Ну вот, чего же она время теряет? А если он умрёт, пока она тут спит?

— Я устал от тебя, — он поднимается пошатываясь.

— Если она кому-нибудь расскажет о тебе… — цедит Элис.

— Да плевать! — Курт кричит. — Герберт умрёт, и ты будешь свободна. Или не знаешь, что делать со своей жизнью, а? Я вот знаю точно.

— Ты сказал… — шепчет Элис.

— Что?

— Сказал, что я буду свободна. А ты?

Он ухмыляется.

Раздаётся голос мистера Кроули. Она совсем запуталась, как себя с ним вести — как с постояльцем, как с господином или равным, как с другом или…

Она путается, иногда обращается к нему на «вы», иногда безбожно тыкает.

Стоит уже признаться, что слуга из неё ужасная, она не знает, как себя вести с приличными людьми, потому что всё время провела в мясной лавке и таверне, где народ был какой угодно, только не благородный…

Но Элис обещала мистеру Кроули прогулку, и он её получит.

Раздаются его шаги, Курт прячется на чердаке, оставляя после себя что-то прогорклое, зависшее в воздухе.