Пленница ледяного герцога (СИ) - Варварова Наталья - Страница 38

— Какая честь, что принцепс все же удостоил нас своим появлением, — то ли пропел, то ли прошипел Кассиэль. — Представляю, как сложно покинуть объятия возлюбленной. Прими к своим ногам благодарность всего крылатого народа, брат.

Глава Зеленых был грозен и с ног до подбородка заляпан черной кровью. При этом расфокусированный взгляд давал понять, что он давно опьянел от ее запаха. Кассиэль существовал только за счет чужой энергии, а, главное, ярких эмоций. Азазель подозревал, что на эту битву он взял рабов из подконтрольных миров и поглощал их одного за другим.

К первому сенатору подлетели и остальные трое. По лицам Лората и Эйнджила он видел, что их не меньше, чем Кассиэля, задел его отказ выйти на битву этой ночью, но выпад главы Зеленого Дома вызвал у них отвращение. С Кассиэлем, впрочем, тоже все ясно; он еще не простил ему экзекуцию из-за Фелиции.

— Не представляешь, Кассиэль. Ты никогда не испытывал ничего, что отдалено бы напоминало связь. К тому же ты опять налакался, — вступилась за герцога Ариэль. Алому сенатору можно говорить там, где промолчат остальные. — Под ударами судьбы мы создаем наше будущее. Я думаю, Древо ждет не дождется, чтобы накрыть сенью столь долгожданного отпрыска Азазеля.

Глаза Ариэль сияли ярче обычного. Азазель с неудовольствием заметил того, кто держался у нее за спиной. Дарьял, спасенный им архат с зараженной кровью, вел себя как личный телохранитель его племянницы. Хотя Ариэль, с ее бурлящей и безбашенной силой, совсем не нуждалась в подобных спутниках.

Кассиэль поклонился — и на этот раз постарался выразить уважение, видимо, протрезвев под взглядом командующего, — и махнул рукой туда, где по-прежнему кипела битва.

— Наверное, я и мои люди отвыкли от таких баталий. Азазель, с боевыми архонтами ты отражал любые крупные атаки. К тому же эти твари обычно выбирают другую тактику. Захватывают спящие виллы и таким образом пополняют число себе подобных.

В разговор вступил молчавший до этого Лорат:

— Твой союз стал сюрпризом, выбор спутницы поразил многих. Впрочем, ни один из светлых воинов не позволит себе усомниться в решении Древа. Очевидно, что Левиафан недоволен. Но я бы не связывал сегодняшнее побоище и твою церемонию; стратегически в этом мало смысла. Мы все находились рядом и мгновенно отреагировали на нападение.

Слова Лората подтверждали общую растерянность. Азазель кивнул в знак того, что сенаторы услышаны. Сам он не считал развернувшуюся бойню случайной. Ему явно пытались помешать соединиться с супругой этой ночью. Во-первых, вероятность зачатия наследника после ритуала максимально высока. Во-вторых, покинь он ее в такой момент, то привычное хладнокровие вполне могло ему изменить и он бы не заметил расставленной ловушки.

Азазель чуть не улыбнулся. После танца Фелиции все эти расчеты не имели для него значения — речь шла о том, быть ли им вместе. Однако ни один из соратников, как и ни один из врагов, не мог допустить, что принцепс Чертогов настолько безрассуден.

На кону стояло все, отступиться от нее он не мог. И только он один знал, чего ему стоила эта ночь: прижимать к себе желанную и долгожданную женщину и одновременно прощаться с сородичами, которые гибли в двадцати минутах лету. По логике Левиафана, Азазель просто не в силах был остаться в стороне и вышел бы на бой одним из первых.

Однако он появился среди туч, когда обе стороны уже выдохлись. Чернильное облако, закрывавшее перевертышей, имело проплешины, обнажавшие портальные дыры, — выжженные до самых корней в иных измерениях. Серая грозовая туча, за которой скрывались пресветлые, тоже оказалась пробита в нескольких местах. Если бы он принимал участие в битве с самого начала, то сейчас бы гнал и гнал вперед, стремясь развеять черный дым и очистить все червоточины.

Вот только что бы им это дало? Азазель не мог отделаться от ощущения очередной постановки. Левиафан — непревзойденный мастер отвода глаз. В этом искусстве с ним сравнится лишь еще один пресветлый. Правда, тот отказался от голубой крови и взял себе красную… Сатаниил не имел права вернуться в Чертоги, но это не значило, что он не имел амбиций стать их правителем.

Пока они долго копили силы, чтобы ударить по срединным землям и отбить у демонов то, что им не принадлежало, почему бы Падшему ангелу не нанести упреждающий удар?

Азазель поднялся еще выше, дал несколько кругов над схваткой. Перевертыши и пресветлые сходились на отдельных флангах и уходили обратно в туман. Он спустился к шатру Серебряных. Дом Лората действовал на переднем крае и захватил несколько пленников. Беглый осмотрел тел — темнокровным перекрывали энергетические потоки, что через минимум два часа оборачивалось гибелью — показал, что при жизни они кормились необычайно питательной субстанцией, не входящей в привычный рацион.

Принцепс снова связался с Самуэлем и попросил его настроить канал на Фелицию.

— Я не имею права просить тебя об этом, Эль-Аму-Тадир, но, если чувствуешь, что силы восстановились, иди в хранилище. Не нужны чудеса или самопожертвование, сделай все то, что обычно — соедини камни и организуй эффективный обмен, без резких пике вниз или вверх, — это как минимум поможет нам отбиться. Я предупредил Самуэля, скажу и тебе — как только они начнут тянуть твою собственную энергию, сеанс закончится и ты вернешься в наши покои.

Можно ли доверять собственной жене там, где речь шла о безопасности его мира? Очень скоро он получит ответ на этот вопрос.

Прежде, чем вылететь дальше, Азазель собрал сенаторов:

— Левиафана здесь нет. При поддержке демонов они открыли второй фронт, который мы пока не обнаружили, но я догадываюсь, какое взято направление. Мне нужен один из вас, чтобы прикрывать сзади, пока я буду драться с братом. Трое останутся здесь, потому что резерва, чтобы идти сметать виллы, у них по-прежнему достаточно. Я бы взял с собой Эйнджила.

По сути, выбор у Азазеля не велик. Кассиэль — опытный воин, но истощен. Лорат почти столь же опытен, но еще больше страдает от нехватки энергии и иногда месяцами не покидает стены виллы. Ариэль еще девчонка… Оставался Эйнджил — сильный и умелый архонт, а молодость — это поправимо…

— Я пойду с тобой, дядя, — выступила вперед Ариэль. — Продолжу начатое отцом. Не брошу тебя один на один с кошмаром нашего рода.

«Сиди дома, козявка», — сказал бы он ей пару тысяч лет назад. Однако Ариэль подросла, и с сенатором Алого Дома так разговаривать нельзя. Теперь уже мало кто из архонтов выстоит в схватке с ней. Но чтобы девочке когда-нибудь дорасти до принцепса, ему придется перестать ее опекать. Возможно, этот момент настал.

В каждой вилле на поверхности родовых камней ежечасно появлялась сводка. Из нее домочадцы узнавали, кто в клане ранен, а кто убит — и когда пора высылать свежих воинов. Но чем больше слабели артефакты, тем сильнее становились помехи. Если у Фелиции получится объединить камни, то наладится не только обмен информацией; даже воинам на позициях станет проще подпитываться родной энергией.

Когорта под предводительством Азазеля уже летела в стремительно темнеющем небе. И это само по себе было плохим знаком. Потому что, по внутреннему времени, едва наступил полдень. Он взял с собой пять сотен свежих воинов, оставив армию фактически без резерва. Однако, если его заключения верны, то решающий бой состоится вовсе не там.

Страшное подозрение терзало принцепса. Он боялся, что перевертыши атаковали Древо. Левиафан, после того как выпил первого себе подобного, навсегда утратил дорогу к его корням. То же самое касалось и всех темнокровных. Однако существовал иной способ отыскать путь. Смески — существа, рожденные от связи демона и пресветлого, — никак не ограничивались в общении с Древом.

Например, Сатаниил, владыка Ада, принимал посвящение под вечной кроной вместе с другими будущими архонтами, задолго до своего изгнания. Но и зараженным темной кровью он не был. Чтобы окончательно стать демоном, ему понадобилось пройти обряд в пламени и сменить голубую кровь на алую. Теоретически вернуться под Древо он тоже не мог, однако до принцепса регулярно доходили сведения, что демоны просачивались в Чертоги… Скорее всего под чужими личинами и ненадолго. Но, чтобы нанести удар в самое сердце его мира, требовалось не время, а точность.