Соло золотого ключика (СИ) - Вивер Ева - Страница 2

— Мужик! Мужик, что с тобой? Вас ранили? Встать можешь?

Пашка бочком шагнул поближе к лежащему человеку-горе и протянул руки.

— Мужик, ты только не стреляй, я помочь хочу, я вроде немного медик. Смотри, и в руках ничего нет. Видишь? Подпустишь на осмотр?

— Ну иди, если смелый. — «Пациент» щербато улыбнулся, сквозь лютый прищур оглядывая место происшествия. Вся «королевская армия» возлежала на верхом на «монархе» кряхтя и постанывая. — Живые есть?

Пашка проследил за взглядом в том же направлении, в надежде на то, что ни один из «пострадавших» не начнет петь раньше времени и ограничатся легким заплетанием языка в случае передозировки. Все-таки испытания на людях Пашка практически не проводил. Дед не в счет, у него за годы жизни в любви и согласии с прародителем сего шедевра, выработался стойкий иммунитет.

— Все живы, начь-чальник. — Донеслось из общей кучи. — Объект цел. Но на ноги встать не может.

— Дык поднимите! — зло сплюнул человек-гора.

— Не имеем возможности! Сами в таком же положении!

— В положении, боец, может быть только баба, а вы на задании! — Рявкнул он, после чего вернулся взглядом к «спасителю». — Ну помогай, раз уж медик. И смотри, без фокусов, пока я тебе МЭ на ПЭ не поменял, понял?

— Да понял, понял. Не простые ж люди, главные. — Пашка чуть ухмыльнулся в усы, добывая из нагрудного кармана телефон. — Я вам сейчас в глаз посвечу, мне нужно реакцию проверить.

— Твое счастье, медик, что я сейчас за такие проверки тебе в глаз засветить не могу. Делай уже что-нибудь!

Минуты полторы Пашка ползал вокруг выбранного пострадавшего проверяя реакции, цвет языка, горло, пульс и все, что помнил из собственных немногочисленных посещений врача общей практики, после чего вынес вердикт.

— Это отравление ядовитыми парами этилгидрометакурабордизона. В больших дозировках смертельно опасно, если вовремя не оказать первую помощь и не промыть желудок. Сейчас я вызову скорую.

Пашка демонстративно принялся копошиться в телефоне, который, впрочем как водится, неожиданно отключился в самый неподходящий момент, и картинно причитать:

— Вот же черт! И почему батарея села именно сейчас? Ну ничего, вы тут полежите, а я сбегаю поищу от кого позвонить!

— Стой! — снова сплюнул через щербину между зубов. — Звать как?

— Пашка.

— Послушай, Пашка, ты понимаешь, мы ж народ-то не простой, нам скорая не по чину, у нас свои доктора есть. И ты можешь одним из них стать, если поможешь. А если не справишься, так сперва, в бетонном тазике ноги попаришь, а после рыбок кормить отправишься. Усек?

— Ага. Значит, работаем тихо, без шума и пыли. У меня аптечка в машине, сейчас притащу все самое необходимое. На ноги подниму, а с желудками вы уж сами.

— Машину водишь? Это хорошо… А теперь давай, шевелись, Пашка, пока торчки не появились.

Торчков в городе знали все. И то, что кличку Шут Карабасову дала именно их единственная и неуловимая мафиозочка Торчилла тоже знали все. А вот чего не знал никто, кроме самого Карла Моисеевича и еще пары приближенных, так это того, кто же такая Торчилла и с кем против кого она дружит. Вероятнее всего жадная до власти и денег молодящаяся мымра, местное месторождение силикона, мечтающее занять Карабасово место, на которое сама же его и пристроила.

Появление торчков сравнивалось разве что с появлением падальщиков в дикой природе — там, где появлялись они не оставалось ничего…ни самих влиятельных людей, ни их финансовых и имущественных активов. Так что торчки в Пашкины планы не входили и за аптечкой он «слетал» за считанные секунды. Антидот, предусмотрительно упакованный в капсулы от недорогих и весьма известных препаратов, «вынимался» из блистеров буквально на подлете к месту происшествия.

— Смотри, мужик…

— Глеб.

— Ну, хорошо, Глеб, смотри, ты должен выпить все три таблетки разом. Через десять секунд их оболочка растворится в желудке и комплекс препаратов, дополняя друг друга, нейтрализует действие яда. Но позже, его необходимо непременно вывести из организма, понял?

— Да понял. Воды купил?

— Ага.

Пашка протянул будущему сослуживцу бутылку ессентуков и поспешил к следующему пострадавшему.

И вот, наконец, цель достигнута. Пашка получил хорошую работу, в должности личного охранника Карабасова с функцией врачевателя. Кажется, жизнь начинает налаживаться! Эх, еще бы на личном фронте все было так просто.

Первая рабочая неделя подходила к концу, открывая шикарные перспективы на единственный, до конца года, выходной. (Карабасов планировал навестить Торчиллу, а к подобного рода визитам Пашку еще не допускали). Затянувшееся утреннее заседание в кабинете официального главы города подошло к концу и Бурый с ребятами приступили к выполнению своих должностных обязанностей — расчистили периметр, осмотрели прилегающие территории на предмет наличия снайперов и, собравшись живым щитом, приготовились грудью встречать натиск лютого врага. Правда, Пашкина грудь стояла «в хвосте» и скорее была защищаемой, нежели защищающей.

Коридоры здания администрации, как и всегда в это время, оказались девственно чисты и опасности не представляли, а вот на площади был обнаружен враг. Врагиня.

Миниатюрная девушка, практически девчонка, в короткой шубке и шапке, едва держащейся на макушке, двигалась с грацией пьяной беременной цапли с вывихнутыми ногами и явно стучала зубами от холода.

— Видимо давно стоит. — Глубокомысленно изрек Глеб.

— Ага. — Привычно ответил Пашка, внимательнее всматриваясь в коченеющую фигурку. И чего в юбку вырядилась? Зима же.

— Выслеживает, гадина. Караулит.

— Ага.

Девушка развернула цветной транспарант, разрисованный черными ужастиками с красной кричащей надписью «Свободу и жизнь черным кроликам!», и знакомым дрожащим голосом прокричала:

— Долой «Белые сны»! Свободу и жизнь черным кроликам! Шута на мыло!

— Ой, дууура! — Взвыл Пашка, хватаясь за голову. И как он сразу не узнал эту тощую фигурку с голубыми волосами, торчащими из-под шапочки?

— В защиту! — Крикнул Глеб, снимая ТТ с предохранителя.

— Дяденька, не стреляйте! — Пропищала Танька, бросая транспарант и хватаясь за голову. Но было поздно. Тишину позднего утра разрезал хлопок от выстрела.

Старая ёлка, наверняка помнящая еще первых поселенцев, жалобно «охнула» и, тряхнув всеми ветками разом, «ссыпала» с себя стаю недовольных галок.

— Отставить панику! — Гаркнул Глеб, перезаряжая оружие, — Это был предупредительный выстрел, следующий раз стреляю на поражение!

— Не надо на поражение! — Танька перешла на ультразвук и присела, в тщетной попытке слиться с ландшафтом. Вот только белая шубейка, сшитая из сотни шкурок невинно убиенных плюшевых мишек, резко контрастировала с грязной брусчаткой административной площади. Уж лучше бы сразу ложилась и мертвой прикидывалась.

— Не надо на поражение! — В унисон с ней выдохнул Пашка, неосознанно делая шаг вперед и врезаясь в широкую мягкую спину начальника.

На нарушение дистанции Карабасов обыкновенно реагировал бурно, с хватанием виновника за грудки и обещанием долгой и мучитальной расправы, но в данном случае только лишь повернул голову и одарил Пашку кривой ухмылкой. Да, как Бурый и предполагал, своему «спасителю» Карл Моисеевич дозволял намного больше, чем остальной свите.

— Что, медик, деваха приглянулась? — Карабасов огладил объемный живот толстыми пальцами, разглядывая дрожащий «сугробчик» на каблучках.

— Да н-ничего, вроде. — Пробормотал Пашка, не отрывая взгляда от дула направленного в Танькину сторону.

— По мне так мелковата, но, на безрыбье и рак рыба, я так считаю, так что тебе может и пойдет.

— И что, — вклинился в разговор Глеб, — прям так и отпустим? Даже не пуганем малость?

— Пошли уже, пугатель, у Торчиллы белок пугать будешь, а эту пичугу медику оставь. Да пукалку опусти, пока деваха штаны не обмочила! Все-таки зима на дворе.