Ты меня бесишь (СИ) - Шнайдер Анна - Страница 16

Я резко выдохнула и вышла в коридор, поманив незваного гостя за собой.

— Кирилл, что за шлея тебе под хвост попала?

— Котёнок, я правда…

— Не называй меня так, пожалуйста. У меня имя есть.

— Арин, я правда изменился. — Парень прислонился к стене и взлохматил волосы.

— Но я-то тут при чём? — удивлённо вскинула брови. — Мы с тобой уже четыре года не общаемся, и, прости мою прямоту, меня вполне устраивало такое положение дел.

— Ну а меня — нет. Ты мне всегда нравилась. И тогда, и сейчас. Жаль, конечно, что я в то время так бездарно профукал тебя, — усмешка парня вышла невесёлой. — Но почему бы не попробовать вновь?

Простота, с которой он предлагал мне совершеннейшую глупость, обескураживала.

— Четыре года от тебя ни слуху ни духу, а теперь вдруг вспомнил? — насмешливо приподняла я бровь.

— Говорю же, изменился я, — серьёзно посмотрели на меня карие глаза. — Раньше у меня в мозгах ничего кроме развлечений и не было. А потом… Ты знаешь, почему я академ брал?

— Честно говоря, даже не знала, что ты там был, — пожала я плечами.

— Ну да, с чего бы тебе интересоваться, — вздохнул Кирилл. — В общем, меня сбила машина. Не на смерть, как видишь, но пару месяцев в больнице поваляться пришлось. А потом ещё реабилитация. Я тогда много чего передумал. И про смерть, и про то, чем я занимался до этого. Подумал… а что у меня в жизни было настоящего, стоящего? И оказалось, что нет ничего. Подружки одноразовые, учился абы как, работы тоже нет. Вот и решил взяться за ум. Устроился на кафедру, учёбой займусь как следует. И хочу попросить у тебя прощения. Может, ты всё же дашь мне второй шанс?

— Прости, Кирилл. — Я обхватила себя руками и посмотрела ему в глаза. — Может, ты и вправду изменился, но я не верю тебе. Уверена, тебе есть с кем «попробовать вновь» и без меня.

Посчитав, что разговор закончен, я уже собиралась вернуться в комнату, но меня мягко перехватили за руку, притянув к себе.

— Брось, Арина, — его голос неуловимо изменился, став как будто глубже. — Обещаю, что не совершу прошлых глупостей. Я же нравился тебе, не отрицай.

Это был явный перебор. Не став ждать продолжения, я резко оттолкнула от себя Кирилла и почти выплюнула ему в лицо:

— Оставь меня в покое.

После чего хлопнула дверью и закрыла её на ключ. Для верности. Конечно, после такого проникновенного рассказа хотелось верить в хорошее, но последняя реплика меня отрезвила. Поменялся? Молодец. Только давай в этот раз без меня. По-хорошему, надо было и конфеты ему вернуть, но сейчас это казалось неуместным. Ладно уж, будем считать их моральной компенсацией.

Однако с тех пор Кирилл всё не оставлял своей затеи и с упорством, достойным лучшего применения, пытался за мной ухаживать. Отказов он не слышал, лишь отмахивался или отшучивался, чтобы через пару дней прийти вновь. Благо кроме разговоров он себе ничего не позволял, но его внимание заставляло нервничать. И неясность мотивов настораживала. Вот на первом курсе всё было просто и понятно. Мерзко, конечно, но понятно. Потом мы с ним почти не пересекались — всё же разные курсы, разные этажи в общаге. Ну столкнёмся, бывало, на лестнице или в университете, так молча и разойдёмся.

А что ему надо сейчас?

Арина

Никогда бы не подумала, что буду радоваться мысли о том, что скоро увижу Бесова. Вот что делает с человеком лежание в четырёх стенах целую неделю. Конечно, уже через три дня после обморока я стала делать небольшие вылазки на свежий воздух (свежий, в промышленном мегаполисе, ага), но всё равно быстро уставала и возвращалась обратно в комнату. В последний день больничного я снова наведалась в поликлинику, где мне торжественно этот самый больничный и закрыли.

И вот — я вновь шагаю на родную кафедру.

Апрель в этом году выдался тёплый, и снег по всем дорогам давно сошёл, оставаясь лежать грязными чёрно-коричневыми кучами по газонам и обочинам. Солнышко пригревало, и я подставляла ему лицо, радуясь теплу. На душе было неспокойно. С одной стороны, слова Александра Андреевича вселяли надежду на то, что все проблемы решаемы и всё будет хорошо. Но с другой… поверить ему было страшно. Даже напоминать было страшно. Ещё высмеет при всех… Ладно, была не была.

Пройдя знакомым маршрутом «общага — универ», я дошла до кафедры, толкнула дверь лаборатории.… И поняла, что она закрыта. Неверящим взглядом я посмотрела на дверную ручку и подёргала её ещё раз. И ещё. Закрыто. Я посмотрела на часы — огромные старые электронные часы, которые висели в коридоре кафедры, показывали, что до первой пары осталось несколько минут. В это время Бесов уже должен быть на месте. Он всегда приходит заранее и никогда не опаздывает. Ни-ког-да.

Прежде чем я успела по-настоящему испугаться, в коридоре послышались шаги, и из-за поворота показался научрук, на ходу вынимающий ключи из куртки. Кажется, мой вздох облегчения был слышен на соседних этажах. И, конечно, он не укрылся от Бесова.

— Что, Мельникова, — его синие глаза смеялись, — уже успели нафантазировать себе страшилок, будто я надавал вам пустых обещаний и ушёл в закат?

— Нет, не успела, — улыбнулась я в ответ. — Просто не могла поверить, что пришла раньше вас.

— Что ж, всё когда-то бывает в первый раз, — ухмыльнулся он, проходя на своё место. — Дочь сюрприз подкинула. Только подъехали к школе, как начала на боль в животе жаловаться. Пришлось задержаться.

Пока Бесов привычно кипятил чайник и заваривал кофе, я машинально включала компьютер и доставала вещи из рюкзака, но в моей голове был полный… Так, я воспитанная девушка, скажем, что был полный кавардак.

У Александра Андреевича, известного на всю кафедру женоненавистника, есть дочь. Школьница. Но если есть дочь, то есть и жена?

Быстрее, чем успела осознать свой порыв, я быстро повернула голову в сторону преподавателя. Он как раз садился за стол, держа горячую кружку, из которой поднимался пар и одуряющий кофейный запах. Кольца на правой руке не было. Так, значит, либо он не женат, либо католик — на левую руку я посмотреть не сообразила. Боже, Арина, что за чушь тебе в голову лезет? Да будь он хоть арабским шейхом с полностью укомплектованным гаремом — тебе-то что за печаль?

— И чем закончилась история с животом? — с интересом спросила я.

— Да прошёл спустя десять минут, у неё это иногда бывает, — ответил Бесов, не отрываясь от монитора. — Резко прихватит, а потом так же резко отпустит.

— Да-а-а, — с чувством сказала я. — У Веры тоже такое было. Её даже пару раз учительница с уроков отпускала из-за этих болей. Вера шла домой, и спустя буквально пять минут всё проходило.

— А Вера это… — наконец оторвался от экрана Александр Андреевич.

— Моя младшая сестра, — улыбнулась я. — Ей сейчас девять.

— Ваша сестра всего на год старше Ани, — Бесов невесело ухмыльнулся каким-то своим мыслям и вздохнул. — Что ж, Мельникова, дети — это прекрасно, но давайте вспомним о том, зачем мы с вами сюда пришли. На чём вы остановились?

— Секунду, сейчас открою последнюю редакцию документа, — сразу засуетилась я.

Работа началась.

Александр

Было неловко, как школьнику на первом свидании. Причём сильнее всего — из-за того, что неделю назад Бесов называл Арину на «ты», а теперь вновь переключился на «вы». Специально — потому что так было правильнее. Преподаватели и студенты должны быть друг с другом на «вы», переход на «ты» означает изменения в социальной дистанции. Кроме того, Мельникова может воспринимать его «ты» как неуважительное панибратство. Кто знает, что у неё там в голове? Не влюблена же она в него, строгого препода на шестнадцать лет старше?

Бесов даже застыл, впервые об этом подумав. И как ему подобное раньше в голову не пришло?! Но ведь и правда — а что, если не только у него к Арине есть… хм… чувства — или как назвать это состояние, когда до дрожи хочешь сблизиться с девушкой? — но и у неё к нему?