Ты меня бесишь (СИ) - Шнайдер Анна - Страница 1

Арина

Жизнь — штука непредсказуемая. Если бы мне десять лет назад сказали, что я буду учиться на инженера-электронщика, я бы покрутила пальцем у виска и заявила, что хочу быть дизайнером интерьеров. А если бы пять лет назад мне сообщили, что моя дипломная работа будет на грани срыва, я бы фыркнула и заявила, что быть такого не может, ведь я умна, старательна и вообще отличница. И тем не менее — вот она я, студентка пятого курса кафедры электроники, и от меня ушел… нет, не парень. Хуже. От меня ушел научрук. Неделю меня мариновали в неизвестности, а потом я не выдержала и решила заявиться на кафедру, чтобы всё-таки узнать имя своего нового руководителя. Пора бы определиться, а то работа стоит, а срок идёт!

— Наталья Алексеевна, доброе утро! — улыбнулась я с порога. Секретарь нашей кафедры была женщиной с добрым сердцем и внушительными размерами. Как истинная женщина, она любила детей (даже если им уже за двадцать) и вкусно покушать.

— А, Мельникова, заходи. — Судя по маковой булочке с чаем на столе, Наталья Алексеевна начала второй завтрак. — Тут как раз новости подоспели. Завкафедрой полчаса назад пришёл и сказал, что тебя отдают Бесову.

Если бы она сообщила, что меня отдают инопланетянам на опыты, я бы и то больше обрадовалась.

— Но как?! — воскликнула я. — Он же не из нашей научной группы. И девушек не берёт.

— Это у Евгения Анатольевича спрашивай, — пожала плечами секретарь. — Моё дело — донести информацию. Кстати, он сейчас как раз у себя, в двести пятнадцатой.

— Евгений Анатольевич?

— Бесов!

От Натальи Алексеевны я вышла, размышляя о тщете и напрасности всего сущего. И чем я насолила Евгению Анатольевичу, нашему завкафу, что он определил меня на съедение Александру Андреевичу Бесову?..

Преподавателя с первой же недели окрестили «бесом», и было за что. Лекции он читал потрясающе и на многочисленные вопросы отвечал понятно и подробно. Но на этом его положительные черты заканчивались, сразу начинались отрицательные. Выживших на его зачётах и экзаменах были единицы. Чего уж говорить о пересдачах — Бес приходил на них с улыбкой, от которой кишки примерзали к позвоночнику, и сообщал, что вопросов к пересдающим у него больше, чем было до этого, — ведь и времени на подготовку у студентов было больше, да и вообще это карма. Ух, как вспомню, так вздрогну. Ладно, перед смертью не надышишься — где там эта двести пятнадцатая лаборатория…

Александр

Больше всего на свете Александр Бесов не любил женщин. Точнее, он любил их совершенно определённым образом — как подручное средство для сбрасывания сексуального напряжения. Но больше — никак. И если его спрашивали, по какой причине так получилось, он только пожимал плечами и кратко отвечал, усмехаясь: «Потому что бабам нужны только бабки».

Хорошо, что преподавал Александр в техническом вузе и девушек среди его студентов было немного, иначе он, чего доброго, и вовсе свихнулся бы, глядя на это бабье царство. Ему и так было нелегко после ухода Жанны — хотелось рвать и метать, а ещё мстить, но мстить, увы, было практически некому. Поэтому он от души отрывался на студентах, особенно на девчонках. И последние три года — именно столько времени прошло с его развода — студентам женского пола вообще не светило сдать ему экзамен с первого раза. Максимум со второго, и то — только за реальные знания и отсутствие кокетства. Всех, кто сверкал перед Александром обнажёнными коленками, хлопал пушистыми ресницами или просто улыбался, ждали дополнительные пересдачи. До полнейшего нежелания строить глазки.

Поэтому тем утром после звонка заведующего кафедрой и прекрасной новости о том, что тот принял решение отдать Александру дипломницу, настроение Бесова с отметки «нормальное» резко упало до «паршивее некуда». Он даже на календарь на стене покосился, убеждаясь, что сегодня не первое апреля. Подобную шутку он ещё смог бы понять и даже простить. Потом, не сразу, но смог бы. Однако Евгений Анатольевич, похоже, говорил серьёзно!

— Жень, ты издеваешься?! — Александра было нелегко вывести из себя, но сейчас он едва сдерживался, чтобы не повысить голос. На кухне завтракала дочь, и пугать её он не хотел.

— Саш, вот только ты не начинай. — Голос в трубке был уставшим и хриплым от недавней простуды. Евгений Анатольевич был убеждённым трудоголиком, и на больничный его могла отправить только клиническая смерть. — Гринёв не одного тебя подвёл своим уходом, остальные и так перегружены. А у тебя в этом году вообще дипломников нет.

— Что, в его научной группе вообще никого не нашлось? — Бесов почти выплёвывал воздух из лёгких. Злость на сложившуюся ситуацию мешала дышать и мыслить. — Ты же понимаешь, что я не собираюсь вникать в её наработки.

— Девчонка неглупая, ты и сам должен её помнить. Мельникова Арина. Ты же читал их курсу датчики. И, насколько я помню, у неё была только одна пересдача. — Голос из уставшего постепенно превращался в раздражительный. — Саш, у меня действительно больше нет вариантов. Я могу на тебя рассчитывать?

Александр выдохнул, с трудом удерживаясь от какого-нибудь заковыристого ругательства. Он с удовольствием отказался бы, но не видел для этого способов. Чтобы отказаться, надо сначала пристроить студентку в другие руки, но Бесов и без Евгения Анатольевича знал, что никто её не возьмёт. Поэтому пришлось соглашаться, сцепив зубы и пообещав самому себе, что постарается не прибить девчонку.

Мельникова, Мельникова… Положив телефон на стол, Александр прикрыл глаза, пытаясь вспомнить, о ком речь, но нет — ничего в голову не приходило. Точнее, приходил только сам факт, что была такая студентка, и действительно не самая глупая, да и без идиотского кокетства. Но лицо вспомнить не получалось. Кажется, не блондинка — и то хлеб. Блондинок Бесов особенно не любил со времён брака с Жанной. Правда, ещё сильнее, чем самих блондинок, Александр не любил стереотипы о них. «Типичная блондинка» — так говорят, пытаясь измерить интеллект при помощи цвета волос. Ерунда. А ведь он когда-то думал, что в этом есть доля истины, и относился к Жанне слегка снисходительно. Наивный олень! Выяснилось, что жена у него умнее некоторых (особенно — самого Бесова), но, как это часто бывает, узнал он об этом слишком поздно.

Александр неожиданно ощутил, как его дёргают за рукав, и, вынырнув из мыслей то ли о Мельниковой, то ли о бывшей жене, открыл глаза и посмотрел на дочь.

— Пап, а знаешь, что я сделала? — К нему, улыбаясь щербатым ртом, прижалась Аня. Волосы у неё на голове были взлохмачены, сбоку красовался кривой хвостик. Вот уже пару недель как Аня пыталась научиться делать причёски — Бесов для этого даже специальную куклу ей купил, чтобы собственные волосы не мучила. Точнее, голову от куклы — большую, с длинной шевелюрой и кучей прибамбасов в виде заколок, шпилек и резиночек. Ане понравилось, но всё-таки саму себя ей нравилось причёсывать куда больше. И папу, конечно, тоже. Поэтому по дому Александр чаще всего ходил с короткими лохматыми хвостиками или в цветных заколках. Увидели бы его в подобном виде студенты — впечатлились бы до икоты и гомерического хохота.

— Что, ребёнок? — Бесов честно пытался улыбнуться, но, увы, осадок от телефонного разговора ещё давал о себе знать.

— Я уже собралась в школу, оделась и даже сама причесалась! — Аня гордо ткнула пальцем в волосы. — Правда, красиво?

Александру малодушно хотелось сказать, что, да, красиво, и разрешить ей так пойти в школу. Но отцовский долг опять взял верх.

— Красота, но я бы добавил пару штрихов. Позволишь?

Арина

Я даже немного расстроилась, что дверь в двести пятнадцатую лабораторию нашлась настолько быстро. Я бы с удовольствием ещё немного поплутала, полюбовалась бы винтажным линолеумом на полу, фальшпотолком… Да я бы и дверную ручку полчаса разглядывала как Венеру Милосскую, лишь бы не заходить внутрь. Но к двадцати двум годам я всё же смогла воспитать неплохую силу воли, да и пять лет проживания в студенческом общежитии изрядно закалили мой характер. Поэтому, резко выдохнув, я откинула косу за спину, постучалась и вошла.