Ребенок для Азата (СИ) - Зайцева Мария - Страница 20

Останавливаюсь, нелепо прижимая к груди рюкзачок, уже понимая, что эта страшная темная машина явно по мою душу.

И я знаю, кто в ней.

Похоже, Зверю надоели танцы вокруг… И он решил просто, по своему обыкновению, решить вопрос силой.

Все эти мысли пролетают в голове в одно страшно долгое мгновение, я успеваю испугаться до полуобморока и тут же прийти в себя.

И потому, когда распахивается задняя дверь, и на асфальт вышагивает Азат, я уже спокойна. Почти. Пальцы, намертво вцепившиеся в ремень рюкзака выдают напряжение, но лицо ничего не выражает, кроме недоумения. Надеюсь, очень на это надеюсь!

— Добрый вечер, — вежливо здороваюсь первой, как и положено подчиненной.

— Добрый… — Азат рассматривает меня, медленно скользит взглядом от удобных ботинок на сплошном ходу, выше — по строгим брюкам классического кроя, задерживается на груди, обтянутой блузой, да так надолго, что пальцы невольно тянутся к вороту, чтоб проверить, все ли пуговки застегнуты…

Азат замечает это невольное движение, усмехается довольно и хищно, наконец, поднимает взгляд к моему лицу.

— Садись, сладкая, довезу до дома.

Ох, нет! Только не это! Не это!

Очень хочется отшагнуть, да что там! Побежать хочется!

Но я сдерживаю себя, стою спокойно. В конце концов, мы в центре города, вокруг люди…

— Спасибо, я на автобусе, — отвечаю ему с достоинством, киваю и все же отшагиваю назад, под предлогом того, что требуется обойти препятствие.

Но Азат неожиданно делает мягкое, плавное такое движение в ту же сторону, что и я, оказывается прямо на моем пути, прихватывает за локоть и неумолимо тянет в машину!

Я не успеваю даже крикнуть, только рот раскрываю, глупо, словно чайка, летящая над морем.

Азат умудряется все сделать невероятно быстро!

Мгновение — и я в машине! В ужасе и оцепенении смотрю в окно, за которым спокойно и мирно идут прохожие. За которым жизнь! Моя жизнь! Та самая, которой меня сейчас лишают!

Опомнившись, остервенело дергаю ручку двери, но ничего не выходит!

— Выпустите! — кричу водителю, безмолвным истуканом сидящему за рулем. — Немедленно! Я в полицию…

Затылок у водителя совершенно каменный, словно не человек сидит, а манекен, кукла бессмысленная!

Я дергаюсь вперед, чтоб толкнуть его, ударить, возможно…

А в следующее мгновение соседняя дверь открывается и на заднем сиденье становится невероятно тесно и тяжело дышать.

Азат занимает все свободное место, вынуждая меня прижаться к двери.

И тут же сменить объект нападения.

— Выпусти! Что ты себе позволяешь? Немедленно! — я уже не боюсь, первый шок прошел, и теперь я полна ярости.

Пусть что угодно делает, я не сдамся просто так! Не сдамся! Мне домой… Меня Адам ждет! Мысль о сыне возводит мой гнев до какого-то безумного, звериного яростного уровня.

Если Зверь меня не выпустит, если хоть попробует… Попробует увезти… Я ему глаза выцарапаю! Я уже давно не бессловесная Наира, которая только шептать могла!

Он меня услышит, клянусь всем, что у меня есть! И он пожалеет!

— Не кричи, сладкая, — Азат спокойно реагирует на мои эмоции, смотрит тяжело, но вполне разумно, — я не собираюсь тебя… принуждать.

— Тогда выпусти!

— Нет.

— Что? И это не принуждение?

— Чуть-чуть… — он делает паузу, усмехаясь, сладко и порочно, словно дэв из пошлой гаремной сказки, — я же помню, что тебе… нравится.

— Нет! Не нравится! Выпусти! Меня сын ждет дома!

— Я отвезу тебя к сыну. Потом.

Это “потом” жуткой оторопью бьет по сердцу. Потом… То есть, после всего? Да? После того, как…

Я не выдерживаю, бросаюсь на него, умирая от ненависти. И абсолютно все равно мне в этот момент, что мы не одни в машине!

Азат тут же легко перехватывает мои руки, чуть наваливается, прижимая их к сиденью по обе стороны от бедер. Смотрит тяжело, оказываясь близко, недопустимо! Дышит в губы, и его дыхание обжигает.

Невольно сглатываю, силой воли успокаивая неистово бьющееся сердце, и тихо, с ненавистью цежу сквозь зубы:

— Только попробуй… Я тебе язык откушу, клянусь.

— Ты… — он не делает попытки прикоснуться губами, просто держит, обездвиживает… И тихо говорит, обжигая меня дыханием, — ты… Стала другой. Совсем. Где моя сладкая Наира?

— Умерла, — отвечаю я, — ты ее убил.

— Чем же? — Азат сводит брови, и взгляд его теперь жжет гораздо сильнее, чем жар губ у моего лица, — чем? Ты же сбежала, обманывала… Чем я тебе был плох?

— Это… Бессмысленный разговор, — я невольно отклоняюсь на спинку сиденья, стремясь хоть чуть-чуть увеличить расстояние между нашими лицами.

— Да… Бессмысленный, — соглашается Азат и неожиданно отпускает меня.

Это и в самом деле — полная неожиданность, потому что я подспудно ждала его приставаний. Ждала, что будет опять целовать, сжимать в своих объятиях, прекрасно зная, насколько я беспомощна перед ним, насколько слаба. Насколько слабо мое тело перед его жадной властью.

Раньше мне удавалось его остановить, не иначе, как чудом. Но сейчас, в замкнутом пространстве, наедине, потому что чурбана-водителя я не собираюсь считать за человека, что ему может помешать? Что может образумить его?

Но, похоже, Азат держит себя в руках куда лучше меня, потому что он спокойно разваливается на сиденье, командует водителю трогать.

— Куда ты меня везешь? — опять спрашиваю я, отдышавшись немного и осознав, что сейчас меня насиловать никто не собирается. И это уже благо! — Ты же понимаешь, что будут проблемы? И Лаура…

— Насчет Лауры я бы не беспокоился, — усмехается Азат, и я леденею от ужаса.

— Что ты с ней?.. Ты что?..

Выговорить хотя бы одно предположение, из тех, что страшной тучей роятся в моей голове, не могу, а потому проявляю жуткое косноязычие.

Азат неожиданно весело улыбается, успокаивающе кладет свою горячую ладонь мне на руку:

— Не волнуйся, сладкая, твоя чересчур языкастая подружка сейчас просто сильно занята. И в ближайшее время тоже будет занята… Применением языка по прямому назначению.

— Что все это значит?

Я в самом деле не понимаю, о чем он, каким образом он угрожает Лауре, а нет сомнений, что угрожает!

Но Азат больше не желает про это говорить, жестом показывает, насколько вопрос несущественный и не стоит нашего внимания, а затем кивает на дорогу:

— Смотри по сторонам, сладкая. Тебе понравится.

Выдыхаю, понимая, что сейчас ничего не могу сделать, и… Послушно смотрю по сторонам, заранее уверенная, что мне НЕ понравится.

Азат

Мне очень тяжело сдерживаться. Настолько тяжело, что специально стараюсь смотреть куда угодно, только не на сидящую в такой манящей близости Наиру.

Все во мне бунтует, силой усмиряю дико бьющееся сердце и сжимаю руки в кулаки. Незаметно. Чтоб не напугать ее раньше времени.

И без того напугал…

Но здесь ничего не попишешь, когда внезапно женщина, которую ты искал целый год, по которой, чего уж скрывать, дико тосковал, не мог ни на кого смотреть даже, оказывается в доступности, практически на расстоянии вытянутой руки… Очень тяжело сдержаться.

И очень тяжело думать о том, что у нее теперь есть тот, кто с ней не сдерживается… Как ты когда-то. Совсем недавно!

В голове просто не укладываются мысли о том, что она чужая. Не моя. Это кажется диким. Неправильным.

Я много думал о ситуации, много смотрел на ничего не подозревающую Наиру по камерам видеонаблюдения… И пытался понять себя.

Сначала, из-за жуткой злобы на нее в первую очередь, я строил планы наказания. Такого наказания, чтоб сама приползла. Чтоб сама все сделала… О-о-о, сколько я фантазировал на эту тему! Больше, чем в подростковом возрасте, когда кровь кипит и приливает не к голове по сто раз на день.