Грани искушений (СИ) - Лэйр Ария - Страница 17

Я сделала глоток коктейля, чувствуя как холод пробежал по горлу, и, наконец, решилась задать вопрос, который уже давно крутился у меня в голове:

— А браслеты? Что они означают?

— О, сейчас расскажу. Красный — символ страсти и полной открытости, такой браслет носят те, кто готов исследовать чувственные грани без оглядки на условности. Это могут быть как любители лёгких экспериментов, так и те, кто предпочитает более сложные игры… Плётки, ошейники, роли господ и их сабов, — он подмигнул с лёгкой усмешкой, словно предлагая мне представить эту картину. — Синий — это те, кто жаждет разделить удовольствие с несколькими партнёрами одновременно. «Три плюс один», «два плюс два» — границ нет, только желания.

Он сделал паузу, перенося чистый стакан на поднос, и продолжил:

— А зелёный — знак тех, кто ищет что-то более спокойное, ровное. По сути, это самый редкий цвет. Здесь мало кто приходит за обычным сексом на одну ночь. Для многих Вельвет — это место, где воплощаются самые запретные фантазии.

— А мой? — я опустила взгляд на белый браслет.

— Твой? Ты и сама знаешь. Это доступ ко всем, но и приглашение быть собой. Белый — это всегда выбор. Твой и тех, кто посмотрит на тебя.

Его слова будто коснулись чего-то внутри, вызывая новый прилив любопытства. Я провела пальцами по краю браслета.

Белый — это выбор. Но каким он будет?

До сегодняшнего дня я никогда не придавала значения тому, что была всё ещё девственницей. Для меня это было чем-то естественным, скорее частью моего мировоззрения, чем признаком скромности или какой-то строгости. Я всегда думала, что разделить постель именно со своим мужем — это нормально.

Но это не означало, что я была простушкой или ханжой. Я знала своё тело и его желания. Игрушки, книги, порно — всё это помогло мне понять, как работает мой механизм удовольствия. Я знала, что люблю, как люблю, и до какой грани могу дойти.

Оральные ласки, прикосновения, игры — это не было для меня чем-то запретным. Я всегда осознавала свою сексуальность, но берегла её, не позволяя никому вторгаться. Иронично, что здесь, в этом месте, где плотские желания заполняли воздух, я чувствовала себя не менее уверенно, чем любой из тех, кто носил красный браслет.

Это место — это вызов, почти дерзкий эксперимент. Могу ли я позволить себе здесь раскрыться? Или моя врождённая осторожность вновь возьмёт верх?

Я вздохнула, отпустив ненужные размышления. Белый браслет был на моей руке, и он был выбором, который я уже сделала.

«Ориентироваться на месте», — сказала я себе, скользя взглядом по танцполу, где пары и тройки двигались под мерцающий свет. — «Не бросаться на первого встречного, но и не закрываться, как в коконе. Если что-то или кто-то заставит меня почувствовать… нечто особенное, я не откажу себе в этом».

Пока я медленно пила свой коктейль, в сознании промелькнули сцены из прошлого. Как же так вышло, что я, девушка, которая сейчас знает, чего хочет от жизни, могла так надолго застрять в отношениях, лишённых движения?

Я никогда не считала себя слабой. Независимость в жизни давалась мне легко — учёба, работа по дому, личные увлечения. Но я никогда не стремилась быть той, кто пробивает стены. Мне была комфортна роль второго плана — быть поддержкой, иногда вдохновлять, но никогда не заслонять собой чужого света.

И всё же в глубине души я всегда зависела от эмоций. Мне так хотелось заслужить чье-то одобрение, доказать, что меня можно, что меня нужно любить. Но зачем? Ради чего? Ради того, что любила я?

«Любовь? Не смеши. Ты не знаешь, что такое любовь, Агнес».

Слова Дэвида, которые обожгли меня всего два месяца назад, со временем начали звучать иначе. Да, он был мудаком, полным и беспросветным, но, возможно, я тоже была не идеальна. Парадоксально, но я осознала это слишком быстро.

Но сейчас мысли о прошлом постепенно становились лишь тенью, ненавязчивым эхом. Атмосфера Вельвета медленно захватывала меня, как сладкий дурман, пробирающийся в сознание. Все здесь, казалось, было создано, чтобы пробуждать желания.

Здесь не было места сомнениям или стыду. Маски, которые скрывали лица, одновременно защищали и освобождали. В них было что-то интригующее, как будто, прикрываясь, люди наконец могли быть честными.

— Можно ещё один коктейль, Дилан, — я наклонилась к барной стойке, позволяя глубокому вырезу на спине платья обнажить чуть больше, чем прежде. Холодный воздух клуба коснулся моей напряжённой кожи, заставляя соски чуть напрячься под гладкой тканью.

— Понял, — он улыбнулся, мельком взглянув на мою грудь.

Я позволила себе расслабиться, проведя пальцами по прохладной поверхности стойки, но мысли то и дело возвращались к мужчине из фойе, который встретил меня таким… неожиданным образом.

— Дилан, — я осторожно привлекла его внимание. — Персонал у вас всегда такой… гостеприимный?

Он едва заметно приподнял бровь, а затем хрипловато рассмеялся.

— Если ты про Макса, то это его фирменный стиль. — Дилан налил коктейль в высокий бокал и поставил передо мной. — Он у нас человек настроения. Любит доминирующие, чувственные игры.

— То есть… это норма? — я задумчиво провела пальцем по краю бокала, вспоминая, как горячие губы и язык Макса ласкали мою шею.

— Для него — абсолютно. Видимо, он заметил в тебе что-то… интересное. — Дилан опёрся на стойку, впившись в меня внимательным взглядом. — В чём ты даже сама не призналась бы себе.

Я фыркнула, чувствуя, как лёгкий румянец охватывает мои щеки.

— Что, например?

— Зачатки отличной сабы! — он подмигнул и откровенно рассмеялся, пока я пыталась переварить его слова.

— О боже, я совсем не такая… — я сделала глоток коктейля, чувствуя, как его лёгкая горечь наполняет рот.

— Здесь ты ничего никому не должна объяснять. Но… Макс редко ошибается.

Я смотрела на Дилана поверх бокала, пытаясь уловить, шутит он или говорит серьёзно. Макс. Теперь у этого незнакомца было имя, и вместе с ним — предательское ощущение, что он знал обо мне больше, чем мог позволить себе посторонний человек.

Моё внимание отвлёк резкий переход в музыке. Плавные, чувственные аккорды сменились ритмичным битом, который словно разрядил воздух в зале. Клуб ожил. Люди один за другим устремились на танцпол, заполняя его вихрем тел, масок и бликов от стробоскопов.

Глоток коктейля. Лёд холодил губы, но внутри разливалось тепло, вызывая лёгкое головокружение. Слова Дилана крутились в голове: «Макс редко ошибается». Быть может, он и вправду что-то увидел во мне?

Я медленно поднялась со стула, оставляя бокал на стойке. Хватит думать. Вечер был слишком хорош для размышлений. Сегодня я здесь, чтобы позволить себе больше, чем когда-либо раньше. И если это место так сильно обещает свободу — почему бы не взять её?

Танцпол превратился в моё собственное измерение. Я позволила музыке завладеть моим телом, мои руки скользили вдоль талии, поднимаясь вверх, пальцы коснулись обнажённой кожи на шее.

Бёдра двигались в гипнотическом ритме, перекатываясь в такт глубокому удару баса. Ткань платья цеплялась за бедро, украшенное тонкой цепочкой, которая блестела в свете клубных ламп.

Музыка сменяла ритмы, затягивая меня всё глубже. Я прогнулась в спине, позволяя своему телу полностью подчиниться этому моменту. Я знала, что на меня смотрят. Я чувствовала каждый взгляд, скользящий по изгибам моего тела.

Но никто не приближался. Их молчание было почти ощутимым, будто все они ждали — не моего приглашения, а момента, когда я сама решу, что хочу быть ближе.

Песню сменил медленный, чувственный трек, будто манящий к более тесному контакту, и я решила вернуться к бару. Моё тело продолжало двигаться в такт музыке, даже когда я остановилась у стойки.

Дилан стоял на своём месте, наблюдая за мной. Его глаза были нацелены прямо в мои, но в них не было простого интереса — было что-то неуловимое и загадочное.