Сокровище дархана - Красовская Марианна - Страница 5

– Я понял, госпожа. Сделаю все, что смогу.

И утек, буквально просочился сквозь дверь.

Ситара подумала, что потребовала слишком мало. Принцесса она или кто? Надо было сказать, что кушает она лишь на золотых тарелках. И пьет только утреннюю росу с лепестков париджата. Ну может еще грушевое козье молоко – это когда козу не меньше недели кормят одними спелыми грушами, и молоко потом сладкое и ароматное. А еще ей нужна подушка, набитая шерстью голубой высокогорной овцы…

Всего этого на корабле ей, конечно, не предоставят. И можно будет высказать свое недовольство и даже потребовать, чтобы нерадивого Хашура выдрали палками. Но Ситара была девушкой доброй и дружелюбной. Ей не хотелось скандалить. Пока.

А еще где-то в глубине души она понимала, что ее похитители могут просто выбросить строптивую принцессу за борт (и это наилучший вариант из возможных), а потом развернуть корабль и в Угур боле не возвращаться.

***

Ингвар и Асахан к своему путешествию подготовились основательно. Одного из них в Дарханае знали в лицо, а второй был приметен: высок, темноволос, с раскосыми глазами. Кох как есть, только глаза странные, светлые. И поэтому на пристань Танорма, столицы таинственного и богатого Дарханая, сошли вовсе не юноши, а два старика. Один из них был слеп, скрывая незрячие глаза за черной тканевой повязкой. Второй горбат, с длинной белой бородой, в чалме и цветастом халате, с кожей цвета ореха. Ковыляли старики довольно бодро, тихо переговариваясь на моревском языке. Казалось бы, ничего подозрительного – купцы частенько искали в Дарханае свою молодость. Здесь было несколько целебных источников и волшебная трава панах, которая, если сорвать ее на восходе солнца, по легенде могла повернуть время вспять и даровать нашедшему ее здоровье и с десяток лет жизни.

Но все пошло не так. Стариков схватили, едва только они шагнули на храмовую площадь. Со слепца сдернули повязку – и за ними оказались ясные серые глаза. У второго под чалмой нашлись рыжие кудри и белая полоска кожи. Асахана оттолкнули в сторону, в пыль. Ингвара пару раз ударили в живот и куда-то утащили.

Сахи не мог понять, почему его не тронули, но лишних вопросов задавать не стал, быстро откатился в сторону и дал стрекача. Скорости его могли позавидовать даже степные куширы (*маленькие кохтские антилопы). Вступать в прямую схватку в с четырьмя вооруженными дарханами было глупо, а глупцом Асахан не был. Мог только проследить за тем, куда увели друга, осторожно выглядывая из-за угла. Но тут даже не о чем было думать – конечно, Ингвара поволокли в царский дворец.

Миссия провалилась, не успев и начаться. Дархан Серадж ждал потенциального зятя… с распростертыми объятиями, надо полагать. А Асахана в гости не пригласили, и это славно. Не больно-то и хотелось.

Он, конечно, все равно заглянет, но теперь через окно или задний вход.

Пока же у коха была редкая возможность осмотреться в Танорме. Здесь он был впервые. Земли моров были удивительны, но они не произвели на Асахана такого сокрушительного впечатления. Ну, дома. Каменные. Леса. Густые, холодные. Улицы, мощеные досками, грохот телег, многоголосье, грязь под ногами. Единственное, что, пожалуй, удивляло – собаки были другие, не такие, как в Кохе. В Бергороде и Россомашьем Посаде псы большие и лохматые, все сплошь на цепи. А кошки, наоборот, свободно по улицам ходят и никого не боятся. Зато крыс мало и мышей совершенно не видно.

Танорм совершенно другой. Невероятно красивый, яркий, сочный. Кругом зелень – столько зелени Асахан отродясь не видел. Белые каменные плиты под ногами. Цветы везде: и вдоль улиц, и на кустах, и с крыш домов свисают плетями. Большие и маленькие, белые, желтые, синие и красные, даже черные бывают. Пахнет специями и чем-то сладким, пьянящим.

Дарханцы смуглые, черноволосые, худые. Многие одеты легко и просто: в одни лишь светлые сорочки без рукавов да широкие штаны до колен. Босые – видимо, ходить по белым гладким плитам было приятно. Женщин на улицах мало, но все они яркие, как тропические птицы. В шелковых платьях, звенящие браслетами и ожерельями и, что самое странное, все раскрашенные. На руках, шеях и лицах – ритуальные узоры, глаза густо подведены черной краской. Волосы убраны в замысловатые косы.

Богатый город и весьма чистый. Впрочем, Асахан не обольщался. Не может быть, чтобы тут нищих да пьяниц не было. Просто возле широких и красивых портовых улиц всех крыс вытравили. А ведь есть тут и другой порт, но моревские корабли туда не плавают. Их и здесь принимают.

Замерев в переулке, из которого весьма хорошо можно было разглядеть царский дворец из белого камня – приземистый и округлый, с маковками, похожими на тыквы, а может – луковицы, Асахан утер пот, струящийся по лбу. Привыкший к безжалостному степному солнцу, кох почему-то не мог здесь дышать полной грудью. Горячий влажный воздух обжигал легкие, голова слегка кружилась. Сахи прислонился к прохладной каменной стене, сорвал алый цветок со свисающей с крыши плети, понюхал его и зачем-то воткнул за ухо. Делать-то что теперь? Понятно, что нужно вызволять беднягу Ингвара. Вряд ли его ждет брачный пир.

Одна радость – путешествие это состоялось с разрешения и даже благословения Ингварова отца. А у него в Дарханае осталось немало добрых знакомых. Причем матери Ингвара про эти связи Наран убедительно просил не рассказывать. Сахи помнил главное: пойти в Главный Храм Великой Матери и позвать одну из привратниц, Рию. Она поможет. О моральной стороне вопроса юноша не думал, не до этого было. Наран сказал, что Рие можно доверять. Лучше бы, конечно, встреча с ней не понадобилась, но уж если попадете в неприятности… Что ж, они попали.

И Асахан, пожав плечами, побрел в сторону Храма, крыша которого возвышалась вдали.

Для человека, выросшего в шатрах, все в Дарханае было странным, чуждым, но перед грандиозностью храма Великой Матери Сахи ощутил себя просто потерянным. Таких огромных зданий он даже в землях моров не видел. В отличие от светлого Танорма, построенного из желтого и белого камня, храм был темным, почти черным. Три яруса, и первый из них словно обвитый всевозможными крылатыми змеями и ящерицами. Сколько же строили это чудо? Вероятно, тысячи резчиков трудились над стенами. Сахи завороженно разглядывал орнаменты. Вот две змеи сплелись, в битве ли, а может – в страсти? Вот тут они танцуют, а выше – спят. Удивительная работа. Издалека – словно нагромождение камней. В трех шагах – затейливая картина. Подойди ближе, и уже ничего не поймешь, все смешается в бугры, трещины и ямки.

Странно одетый чужестранец, что таращил глаза на храмовые стены, недолго оставался незамеченным. Из храма вышла молодая женщина, одетая весьма скудно. Совершенное тело было прикрыто двумя полупрозрачными полосками ткани, зато золотых украшений на ней было столько, что на них табун коней купить можно. Сахи немедленно оторвал взгляд от храма, уставившись на… Ну куда мог смотреть молодой парень? Глаза женщины его интересовали мало. В конце концов, если б ее оскорбляла подобная бесцеремонность, она могла бы и прикрыться!

– Что ищет чужеземец в обители Великой Матери? – мелодично спросила жрица на языке моров, очевидно, обманутая светлыми глазами Асахана. На чистокровного коха он был не больно-то похож.

– Мне нужна госпожа Рия.

– Следуй за мной.

Сахи кивнул. Подвоха от женщины он не ждал. Наран рассказывал, что дарханайцы верят в бесконечное колесо жизни. Дескать, умрешь – и снова родишься. И все твои проступки влияют на жизнь будущую. Все зачтется, и ложь, и подлость, и бессмысленная жестокость, и даже отношение к животным. А от того они стараются избегать дурных дел. Словом, в Дарханае ограбить прохожего или избить старика может только совсем уж испорченный злодей. Правда, женщины стояли на ступеньку ниже мужчин. Им многое запрещалось. И судили их куда строже.

Поэтому Сахи рассудил, что навредить ему никто не посмеет, и смело шагнул за жрицей в гулкую тишину храма.