Джунгли. Том 2 (СИ) - "Focsker" - Страница 43

— На берегу их только больше. Видать, всех согнали. — глядя за происходящим, говорил единственный маг огня, вчерашняя пленница, сегодня верная Агтулху и стоящая в очереди на ночь с ним тигрица. — Лея, когда отступаем?

Плечистая пантера, которой с ночи впервые удалось перекусить, орудуя массивными челюстями и держась за жареную куриную ножку сильнее, чем за меч в смертельной опасности, смолчала. Лишь прожевал, выпив воды и похлопав себя по большому животу, проговорила:

— Не сейчас. Они все залегли на берегу. У нас ещё есть две пушки, ядра с цепями закончились, а вот картечи с порохом полным полно. Жалко этим сукам оставлять.

— Так может подорвём? — спросила тигрица.

— Может и подорвём. Сколько нас осталось?

— За исключением бедолаг-дозорных, которых застали врасплох, и двух оружейных отрядов… Столько же. — Говорит тигрица. — Бойцов двенадцать потеряли. Троих всё, на глушняк, девять по подземным путям унесли. Нас в строю ещё добрых шестьдесят стволов и луков, а мы ведь ещё даже в ближнем бою ни с кем не дрались. И не хотелось бы, сама знаешь, я — маг!

— А я не маг, и эти ваши дрянные пульки-шпульки меня, благословлённую Агтулх Кацепт Каутль, не берут. — Вспомнив о любимом, Лея томно вздохнула и неосознанно замурчала.

Бой, который навязала Республика, оказался односторонним. Все пленные, включая старший и младший состав наёмников, которых скрутил Добрыня, знали: скоро придёт подкрепление. Капитаны всеми силами мотивировали и убеждали республиканок в этом, поэтому визит целой флотилии, армады короблей, не стал для Добрыни сюрпризом. Под фортом, неумело построенным республиканскими зодчими, старик велел вырыть подземные ходы, а рядом насыпи, окопы и огневые ячейки, ведя стрельбу из которых, обороняющиеся могли контролировать весь периметр вокруг крепости. То же было и с орудиями. Отказавшись от идеи размещать их на стенах или в стенах, Добрыня избрал более сложный и трудоёмкий путь. Силами огромного количества рабов стены были приподняты, под ними разместилась непробиваемая для местных оружий преграда — простой песок. А в песке этом и были размещены подходящие для стрельбы ниши, такой земляной бруствер над которым деревянные брусья, а поверх них вновь песок. Когда форт охватило пламя, когда республиканцы на своих кораблях заскакали в радости, под землёй, целясь и продолжая стрелять, заряжая и прочищая пушки, продолжали работать Кетти, а с ними маг льда и пламени, что спокойно контролировали внезапные появления возгораний в ненужных для обороняющихся местах.

Добрыня, оценив и использовав все дарованные ему возможности магии, также использовал знания, полученные из учебников о Вьетнамской войне. Отдельные боевые ячейки, огневые гнёзда располагались вокруг всего форта. За которым из джунглей на всякий пожарный наблюдал ещё один боевой отряд, задачей которого было обеспечение безопасного отступления союзников и отвлечение внимания нападающих. Как только форт окончательно падёт, а враг побежит в джунгли, с них тут же собьёт спесь второй отряд, а затем отступит за первым, дальше, внутрь джунглей, где к бою уже приготовился третий отряд. Засада на засаде, за боем бой, когда третий отряд поймёт, что нужно отступать, дальше внутрь земель, его уже будет ждать развернувшийся, готовый к защите первый и второй отряды. А за ними, в случае самого страшного — разгрома и поражения на берегу — целая объединённая армия Федерации, а за ней резерв, столица, и населяющая её армия злых, воинственных бабок и мамочек, коих числом не меньше, чем простых воительниц.

На часах Добрыни стрелки отсчитали шесть сорок семь, когда первый отряд, вместе с привлечённой к обороне Леей, покинул превратившийся в руины форт.

— Задачу перевыполнили. — Держа на одном плече ледяную волшебницу, а на другом огненную, отчиталась высокая пантера Лея.

— Что с ними? — спросил дед.

— Всё в порядке, даже хвосты не опалили. Просто все силы израсходовали и отрубились.

— Хорошо, девочки, очень хорошо. — Погладив безсознательную тигрицу по голове, ухмыльнулся дед. — Теперь дуй домой, и Агтулх, о том, что я тебя просил помочь, ни слова!

— Я сдержу обещание, если ты сдержишь своё. — Глядя деду в глаза с требовательностью и некой угрозой, говорит Лея.

— Большой дом, где Агтулх сможет жить со своими женами и детьми? Ха, Лея, это даже не просьба, это уже реальность, скоро всё построим. А теперь брысь с пляжа! — Ответив наглой пантере в той же интонации, с которой она к нему обращалась, произнёс дед.

Задрав нос, улыбнувшись и показав клыки, воительница, пред тем как оставить старика, добавила:

— Огненная тигрица с десяток наёмниц в тоннеле сожгла, а ледышка троих утопила в яме. Их бы тоже из рабов пере…

— Будут им паспорта, будут, потом об этом поговорим, а пока исчезни! Не дай бог шальная пуля зацепит, я и так сильно перед советом рискую.

Пантера покинула старика, а тот, в очередной раз проверив готовность войск, скомандовал:

— Товсь!

Окрылённые падением форта, тем что наконец-то смолкли орудия, и стрелки более не отвечали на залпы пехоты. Перепрыгивая через искореженные, окровавленные и обгорелые тела соратниц, иногда и вовсе ступая по их головам, республиканская рать захватив пляж, форт, прошла за него и тут же встретила новую преграду.

— Пли!

Тридцать ружей разом дали залп, отступили назад, на смену стали ещё сорок ружей, вновь залп и после добивающий, сбивающий с ног самых наглых, ярых и стойких третий залп. Сто двадцать стрелков Добрыни скашивают с ног самых торопливых, огненноголовых, тех, кто больше других торопился на тот свет. «Республика попыталась на плечах отступающих взять языков, вторгнуться на территории Федерации и посеять панику» — рассуждал дед, ведь он поступил бы точно так же. В его голове крутился вариант одновременного нападения на форт, а также Дом жизни, где ранее концентрировались все молодые «мамочки». Однако, благодаря появившимся в столице яслям и Агтулху, от этого поселения в угоду безопасности и концентрации защитников почти удалось отказаться. Да и фортов-поселений, стоявших на пути к Дому Жизни, хватало. Столица на замке, пляж в огне и крови атакующих, а они, Федерация, и он, главнокомандующий, уверенно идут к победе!

Десятилетиями, вспоминая убитых товарищей и сотни загубленных жизней, старик Добрын мечтал лишь об одной возможности — хоть раз, хоть на секунду, оказаться в штабе в теле той «суки», гробившей парней за зря. Всего один приказ, всего одно честное слово могло изменить многое, перевернуть исход грядущего боя. Но в прошлом, мечты его оставались мечтами, и вот, не в той жизни, так в этой, ему удалось стать тем, кто писал историю, направлял, защищал и карал тех, кто осмелился поднять против них оружие.

Первая волна сунувшихся в джунгли республиканок разбита. Взяв свой любимый трофейный ножик, старик с улыбкой, которой улыбалась смерть, приветствуя новые жертвы, отправился к раненым наёмницам, брошенным товарищами умирать.

— Прошу, помогите, о самец… — лёжа на земле с простреленными ногами и правым плечом, протянула левую руку к Добрыне женщина с лицом, покрытым шрамами, оторванным волчьим ухом и пустым, покрывшимся гарью пистолетом в отнявшейся руке. — Нет, прошу, смилостивься о са!… — взмолилась одна из наёмниц, когда клинок Добрыни перерезал её горло. Добрыня улыбался, смотрел на усеянное стонущими телами поле, считал и думал: — «А сколько же лет жизни я смогу украсть у смерти сегодня…»

Где-то в джунглях.

Медленно, тихо и осторожно, предательницы рода Кетти, Чав-Чав, с отрядами племён Пандцу, Беа, Шмышь и ещё десятка покорённых племён, продвигались вглубь земель федерации. Предатели хорошо знали маршруты патрулей, их стоянки, отдалённые места, охраной которых частенько пренебрегали из-за неудобности маршрута или отсутствия безопасного места для отдыха.

Сейчас, когда над полуостровом слышится грохот и канонада республиканских орудий, большинство разведчиц Федерации закроется в стоянках на постах, ожидая либо посыльных, либо нападения врага. Именно этим моментом, знаниями, полученными от предателей, решила воспользоваться Крысиния и провести усиленное наёмниками Республики войско между постами. Пятьсот воительниц вела с собой старая крыса, ещё полторы сотни направила к сокровищнице, которую, скорее всего, уже обчистили, либо же стерегли стражи Федерации. Хоть адмирал Глатческо и потребовал от неё разделить силы на равные части и отдать приоритет захвату сокровищ, Крысиния ослушалась. Старуха намеревалась в первую очередь прикончить врага, она рассчитывала увидеть и услышать, как в истерике бьются обессиленные беременные Кетти и их прихлебательницы. И лишь покончив с ними, пройдя врагу глубоко в тыл, устроив хаос, обчистив кладовые кошек, на обратном пути она намеревалась выяснить, осталось ли в могильнике ещё что-нибудь. К сожалению, командующие наёмниц, знавшие о требовании Глатческо, выразили недовольство; наёмницы сражались за золото, а золото находилось в другой стороне. Именно поэтому Крысинии и пришлось разделить войска, и чтобы продажные «суки» не украли и не попрятали все богатства, она отправила в склепы часть тех, кто толком не мог определить цену драгоценным камням и золоту.