Предавший однажды (СИ) - Шнайдер Анна - Страница 24

Может, на мои чувства к мужу повлияло Ромкино признание? Я не психолог, не знаю, есть ли такая вероятность, но мне казалось это предположение немного странным. Я столько лет жила с Костей и не сомневалась, что люблю, а потом услышала завуалированное признание от коллеги — и всё, перестала реагировать на супруга. Нет, невозможно. Да я даже не понимаю, что именно испытываю к Ромке, в голове какой-то хаос! Правда, это и Кости касается, но с ним всё же понятнее.

То, что я чувствую к мужу, точно больше нельзя называть любовью. Чем угодно — привычкой, привязанностью, партнёрством, — но только не любовью.

Интересно… если бы Костя знал заранее, что его измены приведут нашу семью к такому результату, стал бы крутить романы на стороне?

К сожалению, я сомневалась в ответе на этот вопрос.

Надежда

На следующий день с самого утра Костя выглядел донельзя довольным, улыбаясь как безумный, — и я с каким-то диким весельем поняла, что ночью он умудрился не заметить мою холодность. Видимо, был сосредоточен на собственных ощущениях и не осознал, что я практически не возбудилась, а уж оргазм и вовсе имитировала, зажмурившись и быстро задышав. Я всегда считала себя плохой актрисой, но Костя почему-то купился.

Может, потому и купился, что он уже не любит меня на самом деле? Или я ошибаюсь и муж, в отличие от меня, ещё что-то чувствует? А не разобрался в моих вчерашних эмоциях, потому что ревновал.

Самое забавное, что ревновал он не зря, а значит, кое-какая интуиция у Кости есть.

Словно заразившись от папы, Оксана и Лёва тоже повеселели — особенно сын — и весь день выглядели счастливыми. Из глаз Лёвы даже ушла настороженность, сменившись обычным детским восторгом, особенно когда мы оказались в аквапарке.

— Столько горок, и все мои! — завопила Оксана, подпрыгивая и почти визжа, как маленькая девочка, и Лёва рассмеялся, когда она помчалась сразу же на самую высокую из горок и скатилась вниз, исчезнув в туче брызг, а затем вынырнула из воды и показала нам «класс».

— Только аккуратнее, пожалуйста, Лёва, не забывай зажимать нос, — попросила я младшего ребёнка, сын кивнул и помчался вслед за Оксаной, а мы с Костей остались вдвоём.

Муж взял меня за руку, поднял ладонь и коснулся губами моих пальцев.

— Ну, куда пойдём вначале? — спросил Костя, сверкая полными довольства глазами, и я честно призналась:

— Туда, где попроще. Я давно не плавала, побаиваюсь слишком высоких и крутых горок.

— Тогда предлагаю сначала просто поплавать в бассейне, вспомнить, так сказать, младые годы…

Я засмеялась и кивнула, отнимая свою руку — мне совсем не хотелось, чтобы Костя продолжал её целовать. Было в этом жесте что-то демонстративно-собственническое, тем более что делал он это у всех на виду.

В итоге, несмотря на то, что я была расположена к мужу очень критично, ему удалось меня расшевелить. Трудно оставаться замороженной рыбой, когда вокруг столько восторга — дети и взрослые с широкими улыбками, визги и крики, разнообразные горки, вышки и прочие водные развлечения, а твои собственные дети мечутся туда-сюда, стремясь попробовать всё и сразу.

Оксана ещё и умудрилась познакомиться на одной из горок с каким-то молодым человеком и начать с ним флиртовать, и этот факт сблизил нас с Костей в совместном ужасе — до этого дочь ни с кем не заигрывала у нас на виду, и мы, хоть и понимали, что она уже совершеннолетняя, всё ещё не воспринимали её взрослой. А она ведь вполне может выйти замуж! Хоть завтра.

— Кошмар, — пробормотал Костя, глядя на то, как Оксана, улыбаясь смуглому парню в чёрных плавках, что-то рассказывает, размахивая тонкими руками. — Вроде только вчера из роддома её принесли. Всю обкаканную.

— Ты только этого при Оксане не говори, особенно если рядом будут молодые люди.

— Потому что принцессы не какают?

— Именно!

Мы с Костей посмотрели друг на друга и весело рассмеялись, после чего меня по-настоящему отпустило, и я решила не заморачиваться хотя бы сегодня. Точнее, до встречи с Инной — потому что с подругой я как ни крути, а всё-таки хотела обсудить вполне определённые вещи.

Но до этого момента разрешила себе просто расслабиться.

Надежда

Несмотря на то, что время в аквапарке мы в целом провели хорошо, уходила я около пяти часов вечера от Кости, Оксаны и Лёвы с удовольствием. Но понимала, что никакой их вины в этом нет — такое бывало и раньше. Как бы ты ни любил своих близких, порой от них необходимо отдохнуть, да и увидеть Инну мне хотелось. Я даже и не помнила, когда мы с ней встречались в последний раз… И не только с ней, по правде говоря.

До Костиного предательства я регулярно с кем-нибудь встречалась. Конечно, не каждый месяц — в современном ритме жизни, когда у всех свои дела, это невозможно, — но несколько раз в год с разными людьми стабильно. То ходила на встречи одноклассников или однокурсников, то договаривалась с бывшей коллегой посетить концерт, выставку или спектакль, то просто гуляла по центру города.

Я никогда не была затворницей, но после того, как узнала правду о Косте, у меня словно отрезало всякое желание встречаться с друзьями и знакомыми. На любое предложение я стала отвечать отказом, отговариваясь домашними делами, и со временем такие предложения практически прекратились. Почему я отказывалась, мне сложно ответить. Точнее, раньше было сложно. Но тот разговор с Ромкой, когда он сказал, что последние два года не видел меня счастливой, многое прояснил мне касательно собственных мотивов. По-видимому, мне хватало работы, дома и поездок к свёкрам — притворяться ещё и перед друзьями я подсознательно не хотела.

Но сейчас я не собиралась притворяться.

Бывают такие люди, которые почти не меняются с течением времени. Вот и Инна осталась такой же — чуть пухленькой темноволосой девчонкой с ярко-голубыми глазами и обворожительной улыбкой. Даже каре она носила такое же, как в школе, не изменяя этому стилю много лет. И по-прежнему одевалась в джинсы и вязаные свитера, а на ногах у подруги были вечные кроссовки, причём обязательно какого-нибудь ядовитого оттенка. В этот раз они оказались ярко-оранжевые, как форма у дорожных работников.

Мы с Инной крепко обнялись и сразу стали непринуждённо болтать, как и всегда бывало, когда мы встречались. Она удивительно лёгкий человек, тёплый и сердечный. Может, в этом и есть её секрет, причина, по которой она смогла смириться с изменой мужа? Я не настолько лёгкая.

— Знаешь, весь последний час у меня есть ощущение, что ты не просто так позвала меня в кафе, — улыбнулась Инна, делая глоток красного вина. Мы с ней заказали на двоих маленькую бутылочку и не пожалели — напиток оказался отличным, фруктово-терпким, с приятным послевкусием. — Тебя что-то беспокоит, да, Надь?

— Ты, как всегда, проницательна, — хмыкнула я. Да, Инна и в школе порой проявляла чудеса догадливости, понимая, кто кому нравится, даже когда сами влюблённые одноклассники в этом ещё не разобрались. Я думала, она станет психологом, но Инна выучилась на педиатра и работала сейчас в детской поликлинике.

— Да это несложно. В глазах человеческих всё отражается. Вообще всё. Тоска, любовь, ненависть, вина. Надо просто присмотреться получше.

— Если всё отражается… Ты, наверное, сразу поняла, что твой Миша тебе изменяет? — спросила я осторожно, опасаясь испортить Инне настроение, но она лишь рассмеялась.

— Я же сказала, Надя, — надо присмотреться получше. Поэтому — нет, не сразу. Но когда присмотрелась — да, поняла. Мне кажется, это рано или поздно понимает любой любящий человек. Можно не понять, только если твой партнёр — совсем уж беспринципное существо и играет роль верного и любящего так же легко, как дышит.

Я вспомнила Костю… и сглотнула.

Догадалась бы я о его интрижках, если бы не та пачка презервативов? Если бы не визит Кристины и мой звонок Верхову? Не знаю, но я в любом случае ничего не подозревала. И вёл себя Костя именно так, как сказала Инна. Да и сейчас ведёт…