Инженер Петра Великого 4 (СИ) - Гросов Виктор - Страница 7

Итак, вот она, моя «вундервафля». Бочка с «Дыханием Дьявола». Внутри — система из двух зарядов на одном фитиле. Поджигаем шнур. Боеприпас летит к цели (его можно закладывать под стены или доставлять с помощью мортиры).

Через несколько секунд горения фитиля срабатывает первое ответвление — БАХ! — слабый хлопок, и вышибной заряд разбрасывает вокруг бочки на десять-пятнадцать метров облако липкой, горючей взвеси. И пока ошеломленный противник пытается понять, что за чертовщина на него пролилась, догорает основной шнур и второй заряд дает ослепительную вспышку. В это мгновение весь объем топливо-воздушной смеси детонирует. Огненный шар, сжигающий весь кислород, за ним — сокрушительная ударная волна и обратная волна разрежения, разрывающая легкие. Ни одна крепостная стена, ни один строй пехоты не устоит.

Я даже поежился, представив себе эффект. Это было оружие истребления. Но альтернативой были горы трупов и десятилетия изнурительной бойни. Иногда, чтобы спасти тысячи, нужно применить нечто, от чего кровь стынет в жилах. Пусть это будет моим козырем. А пока мне нужен был Яков Брюс.

Когда я наконец нашел его в одном из дальних кабинетов за бокалом вина с австрийским послом, то еле дотерпел, пока тот откланяется.

— Яков Вилимович, есть идея, — выпалил я, едва мы остались вдвоем. — Мне надо немедленно повидаться с отцом Изабеллы де ла Серда.

Брюс смерил меня долгим, пронзительным взглядом. Он сразу догадался о чем пойдет речь. И я рад, чо мы без слов поняли друг друга. Мне нужно было получить его одобрямс.

— Я так и думал, что разговор с его дочкой наведет вас на эти мысли, — без малейшего удивления сказал он. — Что ж, идея толковая. Но имейте в виду, капитан — человек гордый и на весь свет обиженный. Уломать его помочь будет непросто.

— Я попробую, — сказал я.

Получив от Брюса адрес и негласное добро, я свалил из дворца. Поздним вечером, уже переодевшись из парадного мундира в простой темный кафтан, я стоял у скромного деревянного дома на одной из тихих питерских улочек. Здесь, вдали от дворцовой суеты, разместилось испанское посольство.

Дверь мне открыл старый седой слуга и смерил меня недоверчивым взглядом с головы до ног.

— Барон Смирнов к капитану де ла Серда. По делу срочному и тайному.

Меня провели в небольшую комнату. Вскоре появился и сам капитан. Высокий, худой старик с седой бородой и такой выправкой, которую не сломили ни годы, ни опала. Его глаза смотрели устало и колюче, как у загнанного в угол волка. Он даже не предложил мне сесть.

— Чем обязан визитом столь важной птицы? — голос у него был сухой, без капли радушия.

— Я пришел просить вас о помощи.

Он горько усмехнулся.

— О помощи? Меня? Старика, чье имя смешали с грязью? Вы не по адресу, барон. Мои знания и опыт оказались никому не нужны.

Я понял, что ходить вокруг да около — гиблое дело. Решил рискнуть.

— Капитан, я готовлю секретную экспедицию на Север, в Лапландию. Цель ее — государственной важности. Но на днях у нас стряслась беда. Убили одного из моих лучших офицеров, а с ним пропали все наши карты с маршрутами и целями.

На лице капитана не дрогнул ни один мускул, взгляд стал еще жестче.

— А я здесь при чем?

— У вас огромный опыт по передвижению войск в подобной местности. Враг знает наши пути. Он будет нас ждать. Идти по старым маршрутам — верная смерть. Ваша дочь сказала, у вас огромный опыт по передвижению войск по горным перевалам.

Повисла тяжелая тишина. Капитан буравил меня взглядом, будто пытался просканировать насквозь, увидеть, вру я или нет. Мне нечего было скрывать.

— Кто украл карты? — наконец спросил он.

— Точно не знаем. Но след тянется к шведам и их новым дружкам, англичанам.

Он медленно кивнул, словно мои слова лишь подтвердили то, о чем он и сам думал.

— Англичане… Эти всегда ищут, где навариться. Так было, и так будет.

Он отвернулся к стене, на которой висело старое трофейное оружие. Долго молчал. Я ждал, боясь спугнуть его решение неосторожным словом.

— Хорошо, — наконец произнес он, не оборачиваясь.

— Я помогу вам. Но не из любви к вашей России, а потому что ненавижу англичан и их продажных подпевал. Они погубили мою карьеру, они же оклеветали меня перед королем.

Он повернулся ко мне, и в его глазах горел холодный огонь.

— Однако, барон, у меня есть условия.

Я кивнул, готовый выслушать.

— Во-первых, моя дочь не должна знать о моем участии. Она и так слишком много страдала из-за моих дел. Во-вторых, я не стану сидеть в ваших канцеляриях и чертить карты для бездарных штабистов. Если хотите моего совета — везите меня с собой.

Последнее условие заставило меня задуматься. Капитан был немолод, а путь предстоял тяжелый. Но отказать ему значило потерять единственный шанс.

— Договорились, — сказал я. — Но путь будет опасный.

— Я видел больше опасностей, чем вам снилось, барон, — усмехнулся он.

Мы условились о встрече через три дня. Я ушел в ночь, обдумывая новый план. Если де ла Серда действительно сможет сделать новый маршрут, как провести отряд по неожиданным тропам, то у нас еще был шанс переиграть шведов и англичан, с учетом уже имеющегося плана по ложной цели в лице Орлова.

Глава 4

Каляску мотало по дороге так, что, казалось, все внутренности вот-вот поменяются местами. Путь от Питера до моего Игнатовского — сплошные ямы да ухабы. За окном тянулась унылая хмарь, рассвет лениво пытался продраться сквозь свинцовые тучи, но получалось у него так себе. В нос бил въедливый запах сырой кожи и конского пота — стандартный ароматизатор для путешествий в этом веке. Я поплотнее запахнул дорожный плащ, хотя знобило меня не столько от промозглой рани, сколько изнутри. В голове до сих пор гудело от столичных событий, и нужно было срочно разложить все по полочкам, пока весь этот питерский бедлам окончательно не выветрился.

Главный профит от поездки — это договор с капитаном де ла Серда. Старый испанец, обиженный на весь белый свет, оказался моим козырным тузом. Ровно в тот момент, когда вся лапландская затея начала трещать по швам из-за «слитых» карт, судьба подкинула мне человека, который мог проложить тропу там, где ее и черт не найдет, не то что шведский генштаб. Это была просто дикая удача, настоящий прорыв. Теперь у Орлова и его «группы захвата внимания» была четкая и понятная задача: гонять шведов по лесам, следуя слитым маршрутам. Пусть себе носятся, пока мы с основными силами тихой сапой просочимся к цели по тропам, которые укажет старик. План из авантюры «пан или пропал» превратился в элегантную многоходовку.

Я снова и снова прокручивал в голове наш ночной разговор. Каждое слово старика было на вес золота, за каждой фразой чувствовались десятилетия службы. Никаких дурацких вопросов, никаких «а какие мне гарантии?». Он просто ненавидел англичан и всю их подтанцовку с такой лютой яростью, что одной этой ненависти хватило, чтобы он, не раздумывая, вписался в нашу авантюру. А его условие — идти в поход лично — только подтвердило, что он не штабная мыша, а настоящий полевой командир, хотя и списанный в утиль. С ним наши шансы на успех значительно возросли.

Но стоило мне подумать о капитане, как всплывал другой образ. Его дочь. Изабелла. Ох уж этот бал и наше знакомство. Перед глазами так и стояла ее точеная фигура в простом темном платье, которое смотрелось в сто раз выигрышнее, чем все эти перья на придворных фифах. Гордая осанка, чуть тронутые печалью губы и глаза. В них было все: и горечь за отца, и тоска, и какой-то едва сдерживаемый внутренний огонь, который она прятала за маской ледяного аристократического спокойствия. Понятие «знойная испанская красота» оказалось не фигурой речи. Она была живой, настоящей, и от этого цепляла еще сильнее.

Я раздраженно потер виски. Какого лешего я вообще о ней думаю? Гормоны, чтоб их, разыгрались не вовремя. У меня на кону стратегическая операция, тысячи жизней, судьба целого проекта, а я тут перебираю в памяти воспоминания о красивой девушке. Это было опасно. Такие мысли расслабляют, отвлекают, сбивают с толку.