Локки 7. Потомок бога (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте" - Страница 5

— Жди, — выдохнула мать Апофиса и провела когтем по своей ноздре, вскрывая кожу.

У неё тоже пошла кровь. И она подставила мне свою морду. Я коснулся её окровавленной ноздри пострадавшей ладонью, и наша кровь смешалась. Меня будто током дёрнуло. Аж перед глазами всё закружилось. А затем произошло что-то странное…

Мою окровавленную ладонь словно сунули в ядрёную кислоту. Жгучая боль прокатилась от того места, где на руку попала густая кровь матери Апофиса, и добралась до самого сердца.

Перед глазами всё закружилось, а грохочущие слова драконицы превратились в писк комара.

Купол Дворца Совета вдруг начал двоиться, а затем на фоне него я увидел иное изображение, как на неисправном телевизоре, когда сигнал одного канала накладывается на другой, и экран с помехами показывает дрожащее изображение сразу двух телепередач, будто борющихся друг с другом.

Вот и сейчас у меня было такое состояние. Я одновременно видел купол Дворца Совета и пещеру, освещённую толстыми оплывшими свечами на утоптанном земляном полу. Их трепещущие язычки пламени вырывали из мрака торчащие из неровного потолка белёсые корни растений и ржавые крючья. На последних вниз головами висели три человеческих трупа с содранной кожей. Кровь уже запеклась, но мухи всё равно охотно ползали по ним, забираясь в уши и открытые в немом крике рты.

Я глядел на всё это с пола через прутья решётки и чувствовал всепожирающий гнев. Хотелось вырваться и убить тех, кто держит меня тут. А они между тем появились. Точнее, он…

Из мрака за пределами круга света бесшумно вышла крупная, сгорбленная фигура в длинном чёрном балахоне с засохшими пятнами крови. Глубокий капюшон скрывал голову существа, оставляя в тени его лицо. Но пара алых глаз сверкала как злые угли.

— Ты сдохнешь, червь! — яростно прорычал я голосом Апофиса. — Тебе не спрятаться и не убежать, трус! За мной придут и освободят!

— Кто придёт? — насмешливо выдал неизвестный неприятным скрипучим голосом. — Твоя тупица мать? Она даже свою задницу не найдёт, не то что тебя, мелкий засранец. И уже совсем скоро она будет служить нам. Вернётся в лоно Хаоса, который и породил её предка. А ты станешь гарантом того, что она будет послушной и услужливой. Так что привыкай к этой клетке. Она станет твоим домом на долгие годы. Ха-ха-ха!

Ублюдок рассмеялся мелким смехом, похожим на скрип несмазанных петель. Но вдруг он резко оборвал хохот и угрожающе проскрежетал:

— Но если твоя тупая мать заартачиться, тогда ты лишишься шкуры и присоединишься к этой падали.

Он хлопнул когтистой лапой по ближайшему трупу. Тот покачнулся, а мухи с недовольным жужжанием разлетелись во все стороны.

— Ты ответишь! Ты за всё ответишь! — выпалил дракончик, храбро бросившись на прутья решётки. — Открой клетку и сразись со мной, трус! Я вырву твой язык и вспорю брюхо! Ты подавишься своими мерзкими словами, сказанными о моей матери! Она найдёт меня! Обязательно найдёт! Ей поможет Человек из-за Стены! Он великий воин и маг! Он побеждал богов, жрецов Хаоса и самых свирепых зверолюдов! А его хитрость не знает границ! Он обязательно разыщет меня и вскроет тебе глотку!

— Человек из-за Стены — ничто, пустое место, мелкая сошка! — выпалил козёл в балахоне, сжав лапы в кулаки так сильно, что его острые когти вошли в ладони, проткнув кожу. На пол упало несколько капель тягучей бордовой крови, блеснувшей в пламени свечей.

— А чего же ты так рычишь? — злорадно сказал дракончик. — Я всего лишь упомянул его, а ты уже брызжешь слюной, как бешеный. Ты боишься его и ненавидишь всей своей поганой душой!

— Ты, глупая рептилия, ничего не понимаешь! — зло прошипел ублюдок. — Человек из-за Стены — грязь под моими ногами! Я растопчу его и не замечу! Он выродок и тварь!

Хаосит тяжело задышал после своего монолога, сочащегося бешенством. А затем он вдруг развернулся и скрылся во мраке.

— Беги, трус, беги пока не поздно! Человек из-за Стены найдёт меня — и это будет означать твою смерть!

Апофис кричал что-то ещё, но я уже не слышал его. Пещера пропала так же внезапно, как и появилась. Остались лишь купол Дворца Совета и пульсирующая головная боль. Слух пришёл в норму, как и зрение.

— … Что с тобой⁈ — ворвался в сознание рёв драконицы, залитой ярким солнечным светом. — Ты меня слышишь?

— Ага, — прохрипел я и глянул на неё, потирая виски. Рана на руке к этому моменту уже затянулась, благодаря «регенерации». — Переливание крови драконов всегда происходит с такими фокусами?

— Ты о чём? — сузила она изумрудные глаза с вертикальными зрачками и насмешливо добавила: — О том, что ты оказался слабаком, потому и застыл, как дохлый жук, получив всего капельку моей могучей крови?

— Я только что побывал в теле Апофиса. Вернее, видел его глазами. Наверное, в твоём представлении мира именно такой финт ушами должен был произойти со слабаком? — не удержался я от ехидной шпильки. Всё-таки всему есть предел. И поведение драконицы даже меня, почти святого, начало раздражать.

— Что ты сказал⁈ — ахнула она во всю пасть и, забывшись, подалась ко мне, ступив передними лапами на купол, в то время как задние оставались на стене башни.

— Э! Э! — повысил я голос, ощутив, как зашатался и затрещал купол.

Мать Апофиса тут же поспешно вернула передние лапы на остатки башни и проревела вне себя от волнения:

— Что ты видел⁈ Где мой мальчик⁈

Я не отказал себе в удовольствии медленно поправить лацкан пиджака, чувствуя власть над драконицей, страстно ожидающей моих слов. Нетерпение полыхало в её глазах, играло на кончике зубов и когтей.

Но я не стал перегибать палку и всё-таки поведал ей о том, что видел и слышал.

Конечно, она пришла в ярость. Пару минут жарко рычала, рассказывая, каким мучительным пыткам подвергнет этого хаосита в балахоне. Одну пытку я даже запомнил на всякий случай. Уж очень изощрённой и хитровыдуманной она была!

Ну а когда драконица выпустила пар, мы провели эксперимент с её кровью. Он должен был показать — смогу ли я снова попасть в тело Апофиса? Увы и ах, эксперимент окончился провалом. На сей раз ничего не получилось. У меня только ещё больше голова заболела. В неё будто Слейпнир копытом ударил раза три… нет, четыре.

— Может, тебе пора рассказать, почему я могу не только чувствовать эмоции Апофиса, но и видеть его глазами? — хмуро посмотрел я на раздражённую драконицу.

Та пару мгновений сверлила меня ревнивым взором и процедила:

— Скоро тебя сморит сон, и после него ты обретёшь мысленную связь со мной. Я дам тебе знать, когда ко мне явятся пленители моего сына.

Она взмахнула крыльями, поднимая в воздух пыль и мелкие камешки с купола, а потом взлетела с башни и устремилась в небо, затянутое красной дымкой.

— Жаль, — пробормотал я, чувствуя, как разочарованно поскуливает любопытство.

Однако главное во всей этой истории — жизнь Апофиса, а не моё любопытство. Дракончика нужно спасти во что бы то ни стало.

Ну и хорошо бы вскрыть глотку тому уроду в балахоне. Но его, к сожалению, не так-то легко будет разыскать. Что я знаю о нём? Что у него когтистые лапы и скрежещущий голос? Но даже если это его реальные черты, а не иллюзия, то подобными характеристика могут владеть десятки жрецов.

Да и его пещеру хрен найдёшь. Она может быть где угодно. Значит, остаётся ждать, когда хаоситы свяжутся с матерью Апофиса. А уже после этого разговора придётся усиленно думать, как быть дальше.

Пока же я с помощью телепортации спустился с купола Дворца Совета, оказавшись у его подножия на площади. Тут уже восторженно пучили глаза зверолюды. Штук тридцать наиболее смелых и шустрых, которые первыми выбрались из домов.

Они принялись радостно потрясать оружием, восхваляя меня на все лады. Их ор далеко разносился по округе, пугая птиц и крыс. И чем я вызвал их восхищение? Да всё просто. Эти прямые и незамысловатые души посчитали, что дракон испугался моей силы, потому и свинтил во все лопатки.