Лекарь Империи (СИ) - Карелин Сергей Витальевич - Страница 2

Мысленно готовясь к очередной порции его брюзжания, я спустился вниз. Наш древний медицинский драндулет, который тут гордо именовали каретой скорой помощи, сиротливо притулился у обочины.

Я направился к передней пассажирской двери, за которой обычно восседал наш водитель Сергеич, да и мы с Григорием часто там коротали время в пути, болтая о всякой ерунде. Но тут меня ждал сюрприз.

Дверца была закрыта.

Не просто прикрыта, а именно заперта — штырёк блокировки не торчал. Хотя я точно помнил, что Сергеич никогда ее не запирал, особенно когда мы на вызове. Хитрая ухмылка промелькнула на моем лице.

Ну, Григорий, ну, артист!

Решил, значит, меня таким детсадовским способом проучить? Чтобы я, как дурак, дергал за ручку, пока он будет ехидно наблюдать из кузова? Удивительно, насколько мелкими могут быть пакости у взрослых, казалось бы, людей. Усмехнувшись про себя его «гениальной» тактике, я демонстративно обошел машину и спокойно уселся в кузов.

Пусть себе тешится.

Пока Сергеич выруливал на дорогу, я немного задумался о текущей обстановке в городе. Помимо обычных болячек, сейчас вовсю бушевала так называемая «Стеклянная лихорадка». Дрянь редкостная, скажу я вам, и, судя по всему, магического происхождения.

Начиналась она как обычная простуда — температура, слабость, кашель. Но дня через два-три на коже, особенно на груди и спине, высыпала характерная бледно-лазурная сыпь, похожая на мелкие кристаллики или иней, переливающиеся на свету. А кашель становился каким-то особенно противным — сухим, лающим, будто больной пытался выкашлять из себя осколки стекла. Отсюда и название.

В тяжелых случаях дышать становилось почти невозможно, температура зашкаливала, а жизненные силы, та самая «Искра», таяли на глазах. Особенно тяжело ее переносили дети. Взрослые либо отделывались легким недомоганием, либо вообще не замечали, что болеют, таская заразу дальше.

Пик болезни приходился на четвертый-пятый день, и вот тут уж как повезет — либо на поправку, либо… В общем, шансы пятьдесят на пятьдесят, если вовремя не начать лечение. А лечение было так себе — постельный режим, травки-муравки, да магическая подпитка, если целитель попадется толковый.

Считалось, что если пик пройден, то можно выдыхать. Этакая местная версия нашего гриппа, только с магическим вывертом и куда более опасная.

Наши размышления прервал резкий сигнал из эфирного коммуникатора.

— Бригада триста двенадцать, срочный вызов! Мужчину ударило током, без сознания! Улица Вязовая, дом семь, квартира пятнадцать! — прозвучал взволнованный голос диспетчера.

Адрес был недалеко от нас, буквально в паре кварталов.

— Сергеич, газуй! — рявкнул Григорий, тут же забыв о своих мелких обидах. — Вязовая, семь! Быстро!

Через десять минут мы уже влетали в обшарпанный подъезд старой пятиэтажки. Пока мы, гремя ящиками, поднимались на четвертый этаж, Григорий не переставал причитать:

— Десять минут! Десять минут мы ехали! Да он там уже наверняка окочурился, если током шарахнуло как следует! Слишком долго!

Его пессимизм, если честно, уже начинал подбешивать. Дверь в пятнадцатую квартиру была распахнута настежь. Из глубины доносились приглушенные всхлипы. На пороге нас встретила перепуганная женщина средних лет, с заплаканными глазами.

— Господин лекарь, скорее, помогите! Муж мой… он… — она махнула рукой вглубь квартиры.

Мы и так уже видели проблему. В узком коридоре, почти у самого входа в туалет, на полу лежал мужчина. Над ним, склонившись, сидел парень, по ощущениям — старший сын, и ритмично надавливал ему на грудь. Непрямой массаж сердца, причем, судя по всему, вполне грамотный.

Мы с Григорием буквально вломились в коридор. Григорий, видимо, решил в этот раз реабилитироваться и показать свое неоспоримое превосходство.

— Молодец, парень! — неожиданно громко и даже с какой-то фальшивой бодростью похвалил он того, кто делал массаж. — Считай, жизнь ему спас! Сердце бы давно уже встало без твоей помощи! А ну-ка, дай я!

Он буквально отпихнул парня и сам принялся за «реанимационные мероприятия».

С профессиональной точки зрения, действия Григория вызывали у меня, мягко говоря, недоумение. Он принялся хаотично «вбивать» энергетические импульсы в грудную клетку пострадавшего, перемежая это какими-то пассами руками, которые, по его мнению, должны были «разогнать кровь» или «пробудить Искру».

Все это напоминало скорее шаманские пляски, чем осмысленную медицинскую помощь. Я видел, что его энергия расходуется впустую, не достигая цели, а лишь создавая ненужную суету. Сердце мужчины, если и пыталось как-то реагировать, то эти хаотичные толчки ему точно не помогали.

Я понял, что пациент не приходит в себя, а наоборот, его состояние ухудшается. Кожа приобретала все более выраженный синюшный оттенок.

— Григорий, подожди! — я подскочил к мужчине, быстро проводя руками над его грудью. «Сонар» заработал. Картина была неутешительной, но не той, которую ожидал Григорий.

Сердце слабо, но билось! Аритмично, на последнем издыхании, но билось!

А вот легкие угасали. Они были темными, почти не пропускали энергию. Это была не первичная остановка сердца, а остановка дыхания, которая вот-вот приведет к фатальной остановке кровообращения! Нужно было срочно спасать легкие!

— Тут не сердце, Григорий! Легкие отказывают! — крикнул я.

Но Григорий, войдя в раж спасителя, меня не слышал или не хотел слышать. Он продолжал свои бесполезные манипуляции.

— Дай сюда! — я решительно отпихнул его в сторону.

— Ты что творишь, адепт⁈ — взревел Григорий, но я его уже не слушал.

Пришлось действовать быстро и на грани своих нынешних возможностей. Я приложил ладони к груди мужчины, концентрируясь на легких. Нужно было послать мощный, но точный магический импульс, чтобы заставить их снова работать, раздышать их. Это потребует значительного куска моего и без того небольшого «резерва Искры», но выбора не было.

Первая попытка — ничего. Энергия ушла, а эффекта ноль. Вторая — лишь слабое подрагивание.

Черт! Еще порция маны впустую, а результат мизерный!

Силы на исходе, а мужчина угасал на глазах. Время шло на секунды. Я видел, как тускнеет его «Искра», как холодеет его кожа. Напряжение было почти физически ощутимым.

Родственники замерли, боясь дышать. И вот, когда казалось, что все кончено, когда я уже почти отчаялся, я собрал последние остатки своей энергии, буквально выскребая их со дна своего истощенного «источника», всю свою волю, весь свой прошлый опыт и послал еще один, отчаянный импульс…

Есть! Легкие дернулись, потом еще раз, и мужчина сделал первый, судорожный, хриплый вдох! Потом еще один, уже глубже!

Я почувствовал, как внутри меня стало совсем пусто, будто выключили свет — мана почти закончилась. Но это была приятная пустота победителя.

Он мгновенно пришел в себя, закашлялся, открыл глаза. К нему тут же бросилась жена, заливаясь слезами.

— Вася, Васенька! Я уж думала, все, помрешь! — причитала она, обнимая его. — Сколько раз говорила, не лезь ты сам в эти розетки! Вызови мастера, заплати! Нет же, все сам, все сам!

Мужчина, уже вполне осмысленным взглядом посмотрел на меня и прохрипел:

— Спасибо, господин лекарь… Ты… ты мне жизнь спас…

Я лишь устало улыбнулся. Приятно, конечно, но сил почти не осталось. Каждое такое вмешательство, особенно требующее такой мощности и точности, буквально высасывало мой скудный адептский аккумулятор. Сейчас я чувствовал себя как выжатый лимон, хотелось только одного — упасть и не двигаться пару часов, пока «Искра» хоть немного не восстановится.

Через несколько минут, когда первоначальный шок прошел и мужчину немного привели в чувство, Григорий, все еще недовольный и явно раздосадованный тем, что его снова обскакал какой-то адепт, принялся заполнять «Протокол выезда».

Бурчал что-то себе под нос, но уже не так громко. Я стоял рядом, осматривая квартиру. Обычная трешка в старом доме. Небогато, но чисто и уютно. Типичная семья среднего достатка.