Инженерный Парадокс 5 (СИ) - Сапфир Олег - Страница 4

Навестил я ротмистра ещё раз, получил от того запечатанный пакет с заданием на завтра. И добавил на стол несколько рапортов на папашу. Так мол и так, боевая операция, а подчинённого видом не видал, слыхом не слыхал. Довольный добрался до полигона, полюбовался как хоругвь тренируется: лентяев и идиотов (ну кроме одного, но это было ожидаемо) среди подчинённых не оказалось.

И сейчас они тренировались, подгоняя снаряжение, калибруя оружие, и пробуя работать в группах. В общем — всё правильно делали…

— Граф Мехов? — вдруг раздался негромкий голос неподалёку.

— С кем имею честь? — полуобернулся я, увидев невысокого, полного мужчину, с тоненькими усиками и заметной толикой азиатской крови.

— Князь Оглы, граф, — сообщил он.

А я старался не ржать в голос: делов в том, что по командирскому каналу пришли данные на этого есаула. Князь, на минуточку, Ыблан-Оглы… Нет, фамилия то известная, историческая. Даже какие-то подвиги там были… Но не «Ы» там в начале, хех. Ну и то, что князь представляется второй частью фамилии — понимаемо.

— Вы что-то хотели, князь?

— Хотел. граф. Оставьте в покое барона Мечникова, граф. Он интересный собеседник и скрашивает наше прискорбное пребывание тут. У вас достаточно швали… — небрежно махнул рукой в сторону подчинённых это хмырь…

И улетел после ощутимой оплеухи в наглую рожу.

— Единственная шваль тут, князь, это вы. Получивший второе повышение в звании за месяц, не проведя ни одной боевой операции, — любезно сообщил я.

— Дуэль, скотина! — прошипел Ыблан, сплюнув кровью.

— Если будет время. Ступайте, князь. Ваше общество мне отменно омерзительно, — через губу сообщил я.

Ыблан буквально укатился в направлении базы, а ко мне подошли подчинённые.

— Граф, князь Оглы — весьма родовит, имеет связи. И известный забияка…

— Я в курсе, — похлопал я по визору. — Командирский канал, — пояснил я. — И мне совершенно плевать на его род, связи, и личные качества.

— Ждите дуэли, граф…

— А что её ждать? — хмыкнул я.

Дело в том, что от базы в нашем направлении двигался Ыблан в компании унтер-офицера. Не дворянского ополчения, а имперского — непременного наблюдателя в дуэлях на службе.

— Господин хорунжий Мехов, — начал, подойдя к нам этот унтер. — Есаул Оглы заявляет о своем праве, в ответ на ущемление чести, вызвать нас на дуэль.

— Не заметил в есауле чести, — хмыкнул я.

— Понятно. Вопрос примирения? — оба мы покачали головами. — Извольте снять боевой доспех. господин граф. Есаул настаивает на немедленной сатисфакции.

— А он артефакты снять не желает? — хмыкнул я.

— Ты — менталист! — буквально сплюнул Ыблан.

— Господи есаул желает оставить защитные артефакты, в связи с особенностью вашего Дара.

— А я желаю оставить доспех, — оскалился я. — Это личное оружие.

— И всё же я настаиваю…

— Продажная шваль, — перебил я. — Можешь выйти на дуэль за мои слова. Хоругвь! Внимательно смотрите, возможно придётся давать показания.

Вызывать меня унтер не стал, хотя делал страшное лицо… На которое мне плевать. «Да», дуэль с менталистом действительно содержала в кодексе «поблажки». Но, при этом, «раздевать» менталиста перед боем — это уже не просто «подыгрыш» противнику. А именно продажность, что я унтеру и сказал.

— Напоминаю, господа: убийство на дуэли во время войны — преступление. Убийцу ждёт трибунал, — выдал унтер. — Начинайте!

Ыблан пригнулся… выхватил пистолет и застрочил по мне! Видимо для него «трибунала» не существовало. Впрочем, доспех был не единственным моим средством защиты, так что пули просто повисли в воздухе, опав на землю. Ыблан судорожно стал менять магазин, оря:

— У него артефакт работает! Колдун!

Имея в виду то, что часть его пуль были «противоэфирными». Ну а что я укрыт техническим щитом — мозгов понять ему не хватило. Впрочем, это его проблемы, хмыкнул я, вытаскивая пистолет.

— Я твою маму имел, колдун! — выругался Ыблан.

— Сообщи об этом Мечникову, — хмыкнул я, выпуская три пули: в ступню, колено и подставленную из-за разворота от попадания жопу.

Артефактная защита вспыхнула почти нестерпимым светом… что не остановило пули. И Ыблан завывая повалился на землю.

— Я жду, — сообщил я унтеру.

— Шайтан… сука! — завывал Ыблан на земле.

— А ты заткнись, у тебя ещё есть целые конечности, — бросил я этому типу. — Унтер, я не слышу оглашения победителя. Или мне продолжить?

— Что у вас за пули⁈

— Не ваше дело. Формат дуэли с «тем, что на поединщиках» и без того нарушен ВАМИ в мой адрес. Кто победитель⁈

— Вы… граф. Я вызываю медиков.

— Вызывайте. И помните — у меня одиннадцать благородных очевидцев, — хмыкнул я.

Впрочем, вызывать военных жандармов унтер не стал — на это ума ему хватило. Ыблана забрали медики, а наша хоругвь направилась в казарму.

А я задумался на тему того, что что-то серьёзно не так в Империи. Потому что всяко бывало… Но если в воюющей армии творится такое — это уже не звоночек, а гонг…

Впрочем, пусть этим занимаются те, кому положено. Я и без того отдаю Империи намного больше, чем ей должен. И раньше, и сейчас.

А завтра нас ждёт задание… с которым я ещё не познакомился, хмыкнул я, хлопая по карману с конвертом.

Канцелярия управления Имперским Благочинием Приморской Губернии, Владивосток

Премьер-майор Имперского Благочиния задумчиво разглядывал уже третий рапорт. Все три касались одного вольноопределяющегося Дворянского Ополчения, и все три подразумевали единственный вердикт: дезертирство. Времена, когда за одно подобное слово могли обезглавить, давно прошли, но даже сейчас аристократу, а тем более — дворянину подобное обвинение могло принести массу неприятностей… Да и казнь, если суд докажет злое умышление против Империи.

При этом отношение к Дворянскому Ополчению было… сложным. Тайные циркуляры из Новгорода предписывали дать «повариться в своём котле» аристократам, призванным на службу. Что приводило к массовому уклонению от службы, покрываемому запуганными или подкупленными хорунжими. Продвижением в звании вольноопределяющихся, подкупленными чинами Имперского подчинения в Дворянском Ополчении.

И даже, как было известно Камилу Илларионовичу, оказание военной поддержки представителям Ополчения «без спешки, лишь в случае сильнейшей нужды». Выводы из этого были прозрачными: в Новгороде посчитали, что текущее количество аристократов обременительно для Империи. Причины… о них премьер-майор догадывался, но как разумный человек — молчал. И даже в мыслях не позволял себе осуждать или одобрять циркуляры высокого начальства.

Однако некий хорунжий Мехов, менее чем за сутки пребывания в должности, умудрился направить три рапорта, долженствующие быть рассмотренными Имперским Благочинием, по Закону Империи…

— Ваша милость, вам депеша! — вдруг раздалось от секретаря, имевшего право заходить без стука.

— Только не говори, что опять рапорт, — позволил себе слегка улыбнуться Камил Илларионович.

— Как прикажете, ваша милость, промолчу!

— Неужто опять от Мехова?

— С вашего позволения, ваша милость…

— Да этот хорунжий, похоже, прибыл сюда воевать пером, заваливая Канцелярию рапортами! — фыркнул премьер-майор. — Давай уж, ознакомлюсь.