Инженерный Парадокс 5 (СИ) - Сапфир Олег - Страница 20

Недаром в музеях стояли «артефакт менталиста неизвестного назначения, предположительно — ритуальный». На самом деле инфразвук… ослаблял естественные защитные механизмы мозга. В общем-то, можно было использовать любую эмоцию, но страх — самое то в бою.

И тут даже мой неконтролируемый дар ПРЕКРАСНО сработал. Я просто транслировал страх. При этом — ночь, бой, и мечущиеся тени. Идеальная обстановка.

И стрельба во все стороны, в том числе по своим — прямое следствие этого.

Ну а я… просто работал Напильником. Не как инженер — как простой слесарь, выводя технику из строя, не особо заботясь о трофеях. Просто не до того было.

Выстрелы, крики, ругань: «Они!» — меня обзывали, слепошарые восточники. Какое «они», когда я всё сам? Впрочем, неважно.

В общем, была это довольно нудная, не приносящая удовольствия работа. Растянувшаяся на два часа — мне было откровенно скучно, да и удовольствие я получал только первые минуты — от осознания того, что мои идеи сработали, и что я — безоговорочный молодец. А так — транслируй ужас, да и уничтожай не слишком боеспособных противников…

И тут меня… притормозила мощная телекинетическая стена. Я впал транс, приготовился к бою…

— Свои-свои, хорунжий, — с оскалом, дёргая на поле боя глазами, сообщил источник воздействия.

Форма. Вольный капитан, похоже. Сильный телекинетик. ОЧЕНЬ сильный, эфирное возмущение раза в два мощнее, чем у Разина. Вроде… относительно недалеко от нас стоит.

— И что вам угодно? — оскалился я в ответ. — Я немного занят.

— Я про то же. Граф, слушай, ты тут устроил такую очаровательную мясорубку, что мы сидим без дела.

— И?

— Махнёмся территориями? — бешено блеснул глазами он.

И тут я бегло отметил, через дронов, что он… выхватывал телекинезом восточников и буквально выжимал их, как тряпки. Похоже — маньячелло. Вроде того, что я пытался отыгрывать, но реальный.

И… а мне не пофиг, вообще-то? Этих восточников сюда никто не звал. А продолжать тут резню — никакого желания. Есть доброволец — флаг ему в руки, блин.

— Это… ладно, удовольствиями надо делиться, — махнул я рукой.

— Золотые слова! — покивал этот тип. — За мной должок!

Ну а я потопал к траншее. Поднял дремлющую хоругвь, дрыхнувших пулемётчиков и сместился на позиции этого капитана. Наша «смена» в любом случае заканчивается в полдень, и тут отсутствие ротации уже не «милые шутки». Я просто отведу хоругвь, а трибунал будет ждать командование: сутки такой «рубки» требуют смены по всем и всему.

А мой отход, по Уставу — только награды. Спасение личного состава, потому что дееспособность военных после суток боя в нём прописана очень отчётливо.

Штаб командования базой Де-Кастри, пункт управления береговой артиллерией

Алексей нашёл прекрасное место, где можно укрыться от Благочиния и жандармов, вроде как ищущих его с идиотскими претензиями. А именно — штаб базы. Тут он общался со знакомыми, более того — тот, кто скажет, что он не на службе, будет откровенным лжецом.

Но вот сейчас он был несколько занят. Знакомые сообщили ему, что хоругвь Мехова находится на передовой. На САМОЙ передовой. В то, что этот гадёныш сам сдохнет — Алексей не верил. Но вот если чуть-чуть помочь…

— Уверяю тебя, Грегуар, — почти напевал Алексей, передвигая по столу к полковнику артиллерии портмоне, — Там ТОЧНО нет никого живого. Восточники!

— Алексей… я не могу. Только по приказу, — блеял полковник, строя глазки портмоне.

Содержимое этого аксессуара было ненавязчиво продемонстрированно ему Алексеем и явно впечатлило… Но ломается, сволочь такая! А ведь решить кучу проблем одним махом… От такого Алексей не мог отказаться, продолжая напевать, пододвигая деньги к полковнику.

— Просто помоги мне немного. Чуть смести прицел.

— Я не могу давать целеуказание без приказа.

— Тебе их дают каждые две минуты, Грегуар.

— Алексей… Да не буду я стрелять по своим! — почти жалобно выдал полковник.

— Если бы там были чужие — я бы понял. Но там — мой сын… — негромко пробормотал Алексей, решительно мотнул головой.

Извлёк из-за пазухи стопку купюр, положил на портмоне, и буквально силой всучил эту конструкцию полковнику.

— Там — враги. А тебе дали приказ, Грегуар.

— Враги, — зачарованно уставился на деньги полковник. — И точно враги, вражьи сыновья! — обернулся к терминалу управления он.

А Алексей молчал и удовлетворённо улыбался: похоже, эта поганая ситуация, тянущаяся уже больше десятилетия, наконец, разрешится.

Передовая обороны, Сахалин, Приморская губерния

Семён Кропоткин ликовал: внутри его жил сильный, с трудом утоляемый голод, который он не только тушил, но и ощущал довольство и сытость, чувствуя как его Дар крошит кости и раздирает плоть. Это было… прекрасно. И на войне, к его безмерному удовольствию, его маленькая прихоть не вызывала неприятностей, а приносила только радость и удовольствие.

И этот Мехов… Вот ещё один достойный и понимающий человек! А не «социопат и псих», как шепталась за спиной прислуга… Пока ей было чем шептать!

На последней мысли Семён расхохотался в голос, с натугой превращая броневик восточников в блин. И…

И вдруг, земля содрогнулась, уходя из-под ног. Дар Семёна удержал его на ногах, но глаза, не отрываясь, смотрели не на врагов. А на траншею, где Семёна ожидал отряд… Раньше ожидал. Бывший отряд. Потому что тяжёлые разрывы превратили часть траншеи в мелкодисперсную пыль. С пластобетоном, отрядом, оружием…

И сама потеря этих людишек была не слишком огорчительна. Хотя его отец, генерал Кропоткин опять начнёт нудеть. Главным было то, что: огонь вела береговая тяжёлая артиллерия, которая была только у Империи. Восходники даже тяжелой техники почти лишились, а береговых орудий на Сахалине у них и не было никогда.

И тем, что огонь вёлся ТОЧНО по тому месту, где должен был быть Семён. То есть это покушение… Да даже если раздолбайство — он это так не оставит!

С этими мыслями, мимоходом разорвав пару восходников, Семён направился в сторону берега. Надо связаться с отцом, сообщить о покушении. И потребовать этих уродов себе! Тут уж отец не откажет, и Семён сполна рассчитается за прерванный праздник!

Очень мне стало интересно, кто это такой «меткий» решил, что моей хоругви и прикомандированным гвардейцам не помешает освежающий душ из артиллерийских снарядов. До такого, несколько раздражённого состояния, что я с рёвом (как вспомню — самому стыдно!) «Избавьте нас от вашего назойливого присутствия, восточники! Не до вас!», правда НАМНОГО короче и даже без цензурных предлогов, поднял воинство колобков. И хоругвь. И пару робопсов, бывших резервом.

Да ещё немножечко светился паразитными потерями эфира… Впрочем, остатки убегающих восточников меня несколько привели в себя. И я даже успел понять, что мудрое неосознанное «отпустило вожжи» контроля. Если бы не это, то с разрушенными траншеями и дырой в обороне… Ну скорее всего мы бы, да и окружающие, просто полегли.

Но пришёл в себя, отвёл хоругвь к линии траншей, не заходя туда. А то мало ли, ещё кто-нибудь «промахнётся». И так и встретили рассвет. На котором транспортная авиация выгрузила нам смену из нескольких хоругвей, отряда гренадёров и штурмовиков гвардии. И, само собой, инженерных войск, буквально «с крыла» занявшимися восстановлением оборонительной фортификации… Да и расширяя её.