Хроники пилота: Звездолет для бунтаря (СИ) - Алексеев Евгений Артемович - Страница 49

С трудом я приподнялся на локте, обнаружив на своей груди огромную дыру, с обугленными лохмотьям по краям.

— Подожди, — пробормотал я слабым голосом. — Сейчас все заживет.

Скафандр вколол такую дозу анестетика, что подошла бы слону, о чем вышло предупреждение на экране нейро-интерфейса. Наноботы очистили от обгоревших ошметок рану, обнажив торчащие из сочащихся кровью мышц осколки ребер. Вначале восстановились легкие, срослись кости, наросли мышцы, все закрылось новой, чистой кожей. Восстановилось покрытие скафандра. Вскочил я уже совершенно целый и невредимый. Глаз Тимура я не видел за щитком. Но он явно был обескуражен до такой степени, что не мог сдвинуться с места, будто прилип.

— Да пошли уже! — я схватил парня за плечи, встряхнул со всей силы. — У моего скафандра есть наноботы, которые все починить могут. Понял? Да очнись ты, черт тебя дери!

— Это не технология, это магия какая-то, — пробормотал Тимур.

— Да, технологии зачастую мало отличаются от волшебства.

Мы пробежали длинным коридором. Тимур уверенно сворачивал в очередной проход, то влево, то вправо. То бежал прямо. Туннели то расширялись, становились похожими на проспекты, то сужались так, что нам приходилось бежать друг за другом, сгорбившись. Иногда пол резко поднимался, иногда мы сбегали вниз. Понять, каким образом создавались эти туннели я не мог.

Перед очередным закрытым створом мы остановились, тяжело дыша.

— Надеюсь, Тимур, мы идем правильно, — я наклонился, уперся руками в колени. — Это не туннели, аттракцион ужасов какой-то. То вверх, то вниз.

— Ага. Лабиринт Минотавра. А я — нить Ариадны, — Тимур тихо рассмеялся.

— Зачем нужно было делать такие запутанные ходы?

— Их прокладывали в лавовых трубках, не пробивали в породе. Миллиарды лет назад эти пустоты образовались потоками лавы. А их только расширили немного, да стенками из пластибетона укрепили. И уже над ними ставили разное оборудование.

— Ясно. Ну а твари эти откуда здесь появились?

— Не знаю, — в голосе парня ощущалось раздражение и досада. — Возможно, где-то есть выход в разные пустоты в скальной породе. А кто там живет, черт его знает. Может учуяли нас…

— Решили полакомиться двумя мягкотелыми существами. Только как они у вас там без воздуха живут? И зачем им крылья, если на Луне нет атмосферы?

Додумать эту мудрую мысль я не успел. Створки разошлись, и мы оказались на пороге круглого зала, в центре которого возвышался прозрачный цилиндр. Сверху и снизу его окаймляли выступающие пластины, выкрашенные белой краской, она облезла, обнажив серебристый метал.

По стенам лаборатории шли высокие выкрашенные темно-синей краской стойки, разделенные горизонтальными сетчатыми полками, опутанные проводами, словно клубком разноцветных змей. Между шкафами — столы с мониторами с погасшими экранами.

Я обошел цилиндр и направился к выходу. Но слабый голос Тимура заставил остановиться.

— Слишком быстро бежал, заряд костюма упал, надо зарядить, — извиняющим голосом пробормотал он.

На стене я заметил выступающий прямоугольный щиток, Тимур подтащил стул к нему, вытащил провод и воткнул себе в бок, плюхнулся без сил и прикрыл глаза.

— Сколько тебе нужно времени? — поинтересовался я, задержка, даже небольшая, выводила меня из себя, усиливала беспокойство, постепенно переходящее в страх не успеть.

— Минут десять-пятнадцать. Может поменьше. Извините, Эдгар, я — слабак. Без костюма ничто.

— Да ладно! — я похлопал его по плечу и принялся изучать зал.

Прошелся кругом, рассматривая оборудование, похоже устаревшее. Наткнулся на большой шкаф, выкрашенный матовой белой красной. Заглянув внутрь. Там стояли банки, в которых в желтоватой жидкости плавали фрагменты человеческих тел. В одном сосуде я узрел желтовато-розовый человеческий эмбрион, почти сформировавшийся, с полупрозрачными ручками и ножками.

Спустился к цилиндру, пытаясь разглядеть за матовым стеклом, что там могло находиться.

— Это камера клонирования, — Тимур развеял мои мучительные размышления. — Закладывается фрагмент с нужным геномом. Ну и потом создается живое существо.

— Да? Интересно. А вашего этого великого Вождя здесь клонировали?

— Да вы что, Эдгар! — Тимур усмехнулся уже вполне бодро. — Разумеется, Вождя возрождали не здесь. Для такой великой цели построили огромную лабораторию в десять этажей наверху и еще пять под землей. В этом событии участвовала такая толпа народа, огромная команда.

— И ты тоже в команду входил?

— Конечно. Ведь Вождь умер почти сто лет назад, надо было из его праха выделить геном, проверить много раз, что мы создаем именно то, что нужно.

— Ага, — я остановился у стеллажа, забитого толстыми папками с разноцветными корешками. — Ну и что? Получилось?

Вытащил одну папку, полистал. Но ничего не понял. Формулы, текст из непонятных закорючек, выведенных синими чернилами, бумага пожелтела, высохла, уголки загнулись. Будто много лет никто не прикасался.

— Разумеется. Мы воссоздали его тело абсолютно точно. Некоторые хотели улучшить, усовершенствовать внешний вид Вождя. Уж больно неказистый он. Маленького роста, плоское лицо в глубоких оспинах, лоб низкий, левая рука короче правой, правая рука не сгибалась полностью.

— Да? — хмыкнул я, остановившись напротив Тимура. — А на портретах такой прямо шикарный вид.

— А где вы видели портреты?

— На плакатах на космической станции. Там все стены обклеены этим старинным хламом.

— Ну так это пропаганда, — махнул рукой Тимур. — Ничего общего. Мы воссоздали так, как было.

— А разум? Как вы перенесли сознание в это тело?

Тимур замер, свел жидкие брови вместе, заморгал беспокойно.

— Вот никогда не задумывался над этим.

— У нашей расы тоже есть клонирование, — я поспешил объяснить свою мысль. — Это очень помогает в полётах. Часто перегрузки разрушают тело. Уж очень мы хилые перед лицом злого космоса. Но потом тело восстанавливается и туда перемещается сознание, которые хранится в базе данных. Постоянно обновляется. А вот вы как с этим справляетесь?

Тимур покачал головой, видно, что мой вопрос поставил его в тупик.

— Ну что, твой костюм зарядился наконец?

Тимур отсоединил толстый провод со штепселем. И оказался рядом со мной так быстро, что я вздрогнул.

Выбравшись из зала, Тимур помчался с такой дикой, безумной скоростью, что я едва поспевал за ним. Будто парень хотел показать, на что способен его волшебный костюм. Признаться в том, что мне тяжело в скафандре скакать за ним, мешал стыд выказать слабость. И когда мы оказались у очередного створа, я задыхался, сердце стучало с таким грохотом, словно внутри меня здоровенные кузнецы колотили огромными молотами.

— Устали, Эдгар? — Тимур заметив моё состояние. — Сказали бы мне, что я медленнее бежал.

— Не важно, давай открывай, — дыхание моё восстановилось быстро. — Мой скафандр тоже дает мне преимущество. Не переживай. Просто у него нет усиления движения.

Створки разошлись с привычным звуком вжик-вжик. Маленький узкий коридорчик заканчивался металлической лестницей, ведущей наверх.

— Ну вот, — проронил Тимур удовлетворенно. — Мы добрались до завода. Сейчас попадем в литейный цех. Вот только я не представляю, как мы здесь их найдем? Будем обходить все технические помещения?

— Найдем, пошли.

Громадное помещение с круглыми провалами плавильных печей, где пламенел, буйствовал, переливался ослепительно-белым, ярко-оранжевым расплавленный металл. Выливался широким потоком чистого сияющего золота в формы, вздымая клубы пара и сверкающий сноп искр. На мгновение я залюбовался буйством огненной стихии, укрощенной человеком, заключенной им жесткие рамки форм, где он превращался в аккуратные отливки.

Я настроил тепловизор нейро-интерфейса под температуру человеческого тела. Конечно, на этом огромном заводе проступили ярко-желтые пятна в тех местах, где лежали еще теплые заготовки, но спутать их с живыми существами было невозможно. Судя по всему, Дарлин и Ковалев пока еще живы. Выделялась более крупная и высокая фигура — полковник. Рядом щуплое желто-красно-синее пятно — гребанный маньяк Вайсерман. А где-то поодаль светилось совсем небольшое ярко-желтое пятно — видимо, тот ребенок, которого похитили первым.