Выбери любимый жанр

Шарлатан (СИ) - Номен Квинтус - Страница 22


Изменить размер шрифта:

22

Тайна-то была невеликая: он со своим отцом за какими-то покупками ездил в Павлово, а там была лавка, в которой оконное стекло людям продавали. И продавали его, вырезая из больших листов нужные покупателям куски, а обрезки, естественно, выкидывали. То есть разбивали и выкидывали, но Мишка в город попал в «базарный день», когда в этой лавке покупателей оказалось много — и уговорил стекольщика обрезки побольше не разбивать, а продать ему за небольшую копеечку.

Вообще-то так было не принято, то есть в деревнях и поселках вроде Ворсмы стекло просто так не продавали, там ходили эти стекольщики по домам и сами стекла куда надо вставляли. Но Павлово-то стало уже большим городом, и стекольщик решил, что можно свои походы с тяжелым все же материалом подсократить: в любом случае в городе люди рукастые, а если кто стекло криво вставит или даже разобьет при установке, то ему и налегке зайти уже несложно будет, и заработок дополнительный появится. И Мишка сумел случаем воспользоваться — а еще он мне рассказал, что уже битого стекла у стекольщиков вообще немеряно. В принципе, они это стекло при случае сдавали уже приемщикам со стекольных заводов, но те режко в Павлово, допустим, приезжали и у того, у которого Мишка обрезки купил, битым стеклом был заполнен ларь как бы не побольше наших соляных. А на естественный уточняющий вопрос он рассказал, что в Нижнем стекольных заводов целых три штуки, и на одном (еще дореволюционном) делались стеклянные банки. Еще один выпускал стеклянные бутылки из зеленого стекла, а третий — «новый» — завод выпускал пузырьки всякие, бутылочки небольшие и баночки их стекла уже прозрачного и оттуда как раз и ездили к стекольщикам сборщики вторсырья — но в Павлово они заезжали редко, раз в месяц-два…

По этому поводу у меня родилась очень интересная мысль, но она в голове как-то быстро промелькнула и погасла: других мыслей было много. Но все же погасла эта мысль у меня не совсем, и я снова пошел просить отца «сделать мне нужную вещь». Он пообещал, но пообещал сделать просимое «при случае» и только «после следующей получки за терки»: все же выполнить просимое было не очень и дешево. Ну а я снова начал заниматься червяками. Потому что червяки — это, кроме корма для кур, еще и удобрение, а следовательно, и повышение урожаев.

Но я точно знал, что ничего из ничего не получается. И червяки из ничего удобрения произвести не могут. Азот в почве делают микробы, которые живут на корнях клевера и гороха, так что на огороде нужно сажать горох. Калий… с ним сложнее: в земле-то его много, а вот в почве всегда мало. Потому что его много в глубине земли, а почва — она сверху, и оттуда растения его быстро вытягивают. Деревья в лесу умеют вытягивать калий и из глубины земли своими корнями, поэтому в золе получается поташ, и если из золы его вымыть, то получается щелок. А если щелоком что-то вымыли, то водой получившуюся грязной лучше огород полить. С фосфором все вообще паршиво, его какие-то микробы тащат в болотную руду и оттуда его просто так уже не выковырять: они его специально в какой-то нерастворимой форме в руде запасали. И ни червякам его было не выковырять, ни людям. Поэтому и удобрение из червяков получается разным, в зависимости от того, чем их кормят. Лучше всего их кормить банановыми шкурками: в шкурках и калия много, и фосфора, и азота — вот только где бы взять много этих шкурок? Пока что бананы в Советском Союзе вообще нигде не продавали…

Но раз бананов нет, нужно пользоваться тем, что есть. В том числе и удобрениями минеральными, которые уже в продаже появились. Тот же суперфосфат, который в Нижнем производился, продавался в магазинах Колхозного союза и в бумажных мешках по пятьдесят килограммов, и в мешочках по пять и десять килограмм. Правда, ближайший такой магазин был только в самом Горьком, но если очень нужно, то и до города добраться было не особо трудно. Мне-то трудно, но есть же еще и взрослые. Например, дед Митяй, который регулярно туда ездил мед продавать. А у меня с ним сложились отношения очень дружеские, он мне в небольшой любезности не отказывал и пятикилограммовые мешочки удобрения мне привозил. А в мае привез мне кое-что еще более интересное…

Глава 9

С дедом Митяем мы как-то сильно подружились. Еще прошлым летом мы вместе изобретали разные новые блюда из кабачков (включая кабачки в меду, довольно забавно у нас получилось), рассуждали о всяком. Вообще-то у него было четверо детей (то есть четверо до взрослого состояния выросли), но все они уже давно разъехались и к отцу очень давно уже не приезжали, поскольку жили очень далеко. И внуков у деда было довольно много, вот только он и видел-то лишь одного, еще до моего рождения видел: все же широка страна моя родная, а транспорт ходит слишком уж медленно.

Зато в Горький ездить стало и просто, и быстро: Ворсму, вероятно в связи с постройкой там сразу трех новых заводов, все же весной еще назначили городом, а перед Новым годом по наскоро проложенной железной дороге пустили поезда. Правда, дорога была простенькой узкоколейкой от города до станции, и на ней локомотивом работала переделанная «полуторка», таскающая за собой единственный вагончик. Но на самом «локомотиве» на месте кузова выстроили деревянную будку для пассажиров, так что из Ворсмы на станцию теперь можно было доехать быстро и без хлопот. И дальше можно было просто уехать: теперь поезда между Горьким и Павлово ходили каждый час. То есть сначала из Нижнего в Павлово ехал поезд, а через час он же ехал обратно — но и возможность каждые два часа поехать в город была всеми воспринята очень положительно.

Правда, у меня сложилось впечатление, что те, кто проектировал «пассажирский салон» на полуторке-локомотиве, вдохновлялся достижениями самых бюджетных авиакомпаний: в будке длиной меньше трех метров они умудрились лавки вкорячть аж в пять рядов. Но и ехать в этом экипаже до станции было не больше пяти минут, так что народ теснотой не возмущался и транспортом активно пользовался, тем более что пассажиров «локомотив» возил как раз к прибытию поездов на станцию. А если пассажиров набиралось больше, чем могло в будку войти, то транспорт и по два рейса делал: все же свои, а правила — они для начальства, которое далеко. И вот дед Митяй транспортом и пользовался активно, и в конце весны привез мне подарки. То есть удобрения он мне «за деньги» привозил, хотя они и стоили сущие копейки, а вот подарок…

Он мне подарил четыре больших и толстых книжки. Одна была «Лесной газетой» тридцать пятого года издания, в обложке из «мешковины», на которой были нарисованы олениха и два олененка. Книжка была уже не новая, но в отличном состоянии. А еще три книги представляли собой «Жизнь животных» Брэма (так на обложке было написано), причем это было «эталонное» издание аж одиннадцатого года, с цветными картинками — и, несмотря на очевидную «древность», книги были практически новыми. Если бы не слегка пожелтевшая бумага на обрезе, я бы сказал, что дед Митяй их просто в типографии взял, тепленькими еще — а он сказал, что даже бандероли при нем распечатали чтобы убедиться, что в них именно то, что написано. И эти книжки он мне именно подарил, а на вопрос «сколько они стоят» промычал что-то невнятное. Ну а в довесок он еще парочку брошюрок принес, но мне их дарить не стал: сказал, что мы вместе их поизучаем. Потому что одна была как раз о выращивании кабачков и патиссонов, а другая — вообще про лимоны.

А лимоны в Павловском районе были практически «национальным деревом», их в каждом втором доме выращивали. У нас тоже дома они росли, причем в каждой комнате. Вот только у теть Насти и Маши они даже лимоны иногда выдавали, а который у бабы Насти рос, только листьями богател. Давно богател, семечку бабе Насте еще дед привез откуда-то «из-за границы», и именно по этой причине дерево не выкидывали. А я в начале лета предложил дерево именно «на лето» вытащить во двор, все же в комнате, хотя и с двумя, но маленькими окнами было темновато. Ну что, баба Настя меня послушала, озадачила отца (все же дерево-то в горшке размером ведра на два росло) и дерево на двор вытащили. Даже в огород закатили, а там уже и я порезвился: совочком половину земли из горшка выкинул и насыпал новой, перегноя с биогумусом. За что мне были обещаны самые страшные кары небесные — но это если хоть один листок высохнет и отвалится, а листья уже через неделю наоборот зазеленели со страшной силой. Нет, не старые листья: дерево выпустило много новых крошечных веточек с новыми же листиками. И на нем расцвели сразу три цветка!

22
Перейти на страницу:

Вы читаете книгу


Номен Квинтус - Шарлатан (СИ) Шарлатан (СИ)
Мир литературы