Второй шанс для Элии - Александрова Марина - Страница 8

– Не переживай братик, – усмехнулась Тэо, – у этой коровы мозгов не хватит с нами учиться, – её губы растянулись в злорадной улыбке. – Она даже писать не умеет, а всего на год младше меня, – захихикала сестра, а я молча потопала к оставленному для меня столу.

Всего пару дней назад ей было достаточно обозвать меня коровой или свиньёй и на моих глазах тут же выступали слёзы. Любое оскорбление болезненным шипом впивалось под кожу. Сейчас же…я всем богам молилась, чтобы свет не померк, и я просто не уработала сестрицу всем своим весом вколачивая в парту… Судя по моим снам, в теории кулаками я работала так, что отбивные могла на кухне руками делать. Не дай боги сотворить что-то подобное и тогда боюсь даже представить в каких муках и как скоро закончится моя жизнь.

Потому молча усевшись за стол, я решила не реагировать на любые слова и выпады в свою сторону. Если за няньку меня всего-то в камеру у пекли, то за этих двоих статья посерьёзней светит…

Статья?

Неважно. Наказание будет таким, что костей не соберу, вот, что главное.

И, казалось бы, самой себе всё доходчиво объяснила. Самое время было бы испугаться, но вместо этого какая-то часть меня будто бы хищно прищурилась и затаилась, точно виверна перед прыжком.

– Доброе утро, юные господа, – раздался от порога всегда жизнерадостный голос профессора.

Господин Фирс был улыбчивым и добродушным мужчиной, что в стенах громадины Изэр, казалось необычным. Будто бы у профессора, что ни день, то праздник и на фоне вечно серьёзного отца и недовольной мачехи, он выглядел действительно странно.

– Что ж, я рад, что теперь у меня не два благородных юных ученика, а три, – сказал профессор, ободряюще мне улыбнувшись. – Добро пожаловать, Элия, надеюсь, твой юный ум быстро наверстает то, что было упущено.

После этих слов начался урок. Первой была грамматика и мне действительно пришлось несладко. Прежде я никогда не держала в руках стилос и сперва даже растерялась, как этим писать, не говоря уже о том, что писать?! Но странным образом я довольно уверенно взяла в руки письменную принадлежность и про себя радостно назвала её «перьевой ручкой» и добавила, что это прям «буржуйский шик для нищих».

– Возможно, тебе сперва стоит попрактиковаться просто держать стилос и начать писать что-то вроде палочек и крючочков? – предложил профессор.

– Не ссы…с-страшно, – выдохнув, с облегчением улыбнулась, что не брякнула того, что собиралась, – я практиковалась с карандашом.

– Что ж, тогда пиши так, как получится, после занятий я дам тебе текст, который нужно будет ещё раз записать и выучить, если на уроке не справишься.

– Хорошо, – кивнула я, начиная переписывать то, что профессор писал на доске для нас. Сначала буквы тяжело давались. В принципе, ничего необычного, учитывая то, что читала я по слогам, но через какое-то время стилос привычно лег между пальцев и я стала писать гораздо увереннее. Правда, только пока дело касалось переписывания. Записывать на слух было сложновато. Кое-как справившись с уроком грамматики, пришла пора математики… И вот тут началось что-то по-настоящему неожиданное.

– На прошлом уроке мы начали очень сложную, но невероятно важную для вашего будущего тему – умножение. Мы разобрали с вами, что это такое и на время своего отсутствия я задал вам выучить таблицу, которую мы с вами записали…

«Буквы разные писать, тонким перышком в тетрадь…»

Странная песенка вдруг захватила всю меня, рождая приступ веселья.

«Вычитать и умножать, малышей не обижать…»

Взгляд сам собой зацепился за брата с сестрой, и я едва не рассмеялась в голос. Что за?!

Чудная мелодия, но уже без слов продолжала фоном литься в голове, а я испытывала какой-то приступ ностальгии, мол, вот оно – счастье! Учеба, таблица умножения, как же кайфово! И не важно, что слово «кайфово» я не знала, но чувствовала, что это когда очень хорошо!

– Тэо, начнем с тебя? Ты же учила?

– Да, господин Фирс, – пропищала девочка, поднявшись со своего места.

– Тогда скажи мне сколько будет семь умножить на восемь, как мы помним, это значит семь взять и сложить восемь раз, да?

– Сорок семь, – промямлила сестрица.

– Пятьдесят шесть, – тихо ответила я.

Тэо злобно зыркнула в мою сторону, а господин Фирс как-то странно присмотрелся ко мне. Я же просто знала ответ. Откуда? Без малейшего понятия.

– Верно, Элия, садись Тэо. Таблицу тебе стоит ещё поучить. Девятью восемь, Элия?

– Семьдесят два, – даже не задумываясь, ответила я.

Господин Фирс спрашивал и спрашивал, а я отвечала точно не Тэо с Себастьяном должны были учить эту таблицу, а я! И судя по всему делала я это весьма усердно. Почему-то перед глазами всплыл толстый кожаный ремень на письменном столе и эта самая таблица рядом…была тут какая-то взаимосвязь, похоже…

– Невероятно, – прошептал господин Фирс, а я впервые порадовалась тому, что голова моя была напрочь отбита – похоже, теперь, я чертов математический гений!

Две недели спустя.

Стук в дверь заставил графа Изэр отложить едва начатое письмо. В связи с начавшейся войной, Эрдас хотел подготовиться к зиме более основательно, чем обычно. Кто знает, чем эта война аукнется, как только ляжет снег и пойдут первые потери. И так, цены выросли чуть ли не вдвое, а что дальше? Страшно представить! Ещё и столько молодых мужчин пришлось снарядить на эту никому не нужную войну за острова. О, чем только думает их император? Тарволь чудом сохранило своё название «империя», давно растеряв большую часть земель и сейчас больше напоминало среднего пошиба королевство. А, с этой войной вообще не пойми к чему придём? Север уже шепчет об выходе из состава Тарволь, а это опять война. Только уже не где-то на загадочных островах, а на его, графа Изэр, земле! Только бы обошлось…

– Войдите, – рявкнул граф, даже не пытаясь выглядеть радушным хозяином.

По его мнению, в его доме не было никого перед кем бы ему следовало вести себя хотя бы немного сдержаннее. Только дай этим дармоедам воли и не успеешь оглянуться, как всё хозяйство по ветру пустят. Бестолковые! Что дети, что жена, что прислуга! И не знаешь, кто хуже! Одни идиоты кругом.

– Доброго вечера, Ваше Превосходительство, – на пороге возник улыбающийся и вечно чему-то радующийся Эдвин Фирс.

Очередной идиот и дармоед, что притащила его жена, чтобы учить их детей. Разве умный человек будет лыбиться, когда на пороге война и голод? Но у этого всё хорошо, вон радостный какой. Конечно, живет у него, как у бога за пазухой и в ус не дует! Знай себе в картишки бегает проигрывать всё, что у него зарабатывает, а раз в три месяца у детей каникулы! Ага, конечно, каникулы… Что б его!

– Добрый? Вот уж не сказал бы, – буркнул Эрдас, всё же давая дозволение учителю войти. – С чем пожаловали?

– Ну как же, – заговорил Эдвин, присаживаясь на стул возле стола графа, – вы же сказали, чтобы я приходил к вам каждые две недели и отчитывался об успехах Элии…

– И, как? Есть успехи? – скептически изогнув бровь, поинтересовался граф, припоминая, что действительно давал такое указание.

– Вы знаете, – как-то чересчур возбужденно затараторил мужчина, – есть! Это поразительно для ребёнка в такой степени запущенности…

– Что же столь потрясло вас, профессор?

На самом деле Эрдас не испытывал иллюзий относительно собственных детей. Самое главное, что у него был Себастьян. Тэодора однажды составит выгодную партию одному из приближенных к императору и укрепит позиции власти на севере. Это было выгодно, как ему, так и императору. И он уже рассматривал наиболее подходящие партии. А, вот, Элия… Её мать была удивительной. Вот и вся ценность, что была сокрыта в девчонке. Она родилась от любимой женщины. Её мать была утонченная красавица с золотыми волосами и синими, точно озёра севера, глазами. У Элии тоже были светлые волосы и синие глаза, но вот в остальном… не удалась. Но, в память о Сиэри он заботился о девочке ограничиваясь удовлетворением простых физиологических потребностей: еда, кров, одежда и кое-какой присмотр. Что с ней делать дальше? Да, куда-нибудь пристроит и ладно.