Ведьмы.Ру 2 (СИ) - Демина Карина - Страница 14

— Не будет ли с моей стороны наглостью попросить вас подержать портфель.

— Давай. Подержу, — дядя Женя наблюдал за происходящим, явно не собираясь вмешиваться.

— Дань…

— Тараканова, — Данила взял Тараканову и отставил в стороночку. — Ты, главное, себя в руках держи. И не надо их в козлов, хорошо?

— П-почему?

— А на хрена нам такое количество козлов? Куда мы их денем-то? И вообще, это как-то… негуманно.

Когда Даниле попытались дать в морду, он даже обрадовался.

— Я их лучше сам…

— Согласен с коллегой, — демон вдруг оказался рядом. — Ты же не будешь возражать, если я помогу?

— Советом?

— Советом тоже. Главное постарайся, чтобы наносимые повреждения не могли быть классифицированы… — демон перехватил кулак громилы, раза в два превосходящего его габаритами. — … как полученными вследствие применения дара…

И кулак сдавил.

А потом заглянул в глаза и вежливо поинтересовался:

— А вы душу продать не хотите?

— Чего?

Отвечать демон не стал, но вдруг боднул мужика в самую грудь и так, что тот отлетел на пару метров. Главное, и руку разжал, чтоб человеку падать удобнее было.

— Ты ж пацифист! — Данила вот ошалел и даже удар пропустил.

Почти.

— Конечно, пацифист. Я ж ему сердце не вырвал, — демон повернулся к мужику, который выхватил из кармана пистолет. — Довожу до вашего сведения, что применение в межличностных конфликтах огнестрельного оружия открывает возможность…

Бахнул выстрел.

— … адекватного ответа, что в отношении мага означает…

Данила успел выставить щит.

— Короче можешь?

— Силу. Применяй, — короче демон мог. А сам вот вытянул когтистую лапку свою и, вцепившись в ствол, дёрнул его. — Отдай.

— Т-ты…

— Советую отдать, — дядя Женя погладил белый портфельчик. — А то с этого станется и руку оторвать.

— Я пацифист, — демон крутанул ствол вместе с державшей его ладонью, и мужик заорал дурным голосом. — Я только сломаю. Восстановление сломанных костей проходит легче, чем отращивание новой руки.

— Знаешь, — Данил поднял огненную плеть, которую крутанул над головой, и оставшиеся на ногах бандиты намёку, кажется, вняли. — Я вот думал, что пацифизм — это немного другое.

— У демонов собственные представления, — ответил за Василия дядя Женя. — А вы, мальчики, шли бы отсюда, пока запас пацифизма не закончился…

Наверное, они бы и ушли.

Вон, переглядывались.

И эти, с земли поднимающиеся, тоже как-то не горели желанием драку продолжить. А вот низенький бритоголовой, который явно норовил спрятаться за спинами качков, почему-то не уходил.

— Ой, а у вас тут весело… — раздался звонкий голосок Ляли. — А я вот ваты купила. Сахарной. Васенька, хочешь?

Ответить демон не успел.

— Ой…

Бритоголовый вдруг метнулся и прежде чем Данила успел сообразить, оказался за спиной Ляли.

— Стоять! — рявкнул он. И вцепился в волосы. — Только дернись, я этой…

— Ой, дура-а-ак, — дядя Женя даже языком цокнул.

Глава 8 Где речь о благотворном действии цивилизации на нечисть

Увидев такое большое стадо людей, он решил не подходить к ним слишком близко.

О людях и благоразумном поведении.

Ляля моргнула.

А этот нехороший человек — Ульяна старалась дышать медленно, потому что то, что вертелось в голове, исполнять было нельзя. Похоже она, в отличие от демонов, пацифизмом не страдает.

— Ну, девка? — и за волосы дёрнул. Ляля пискнула.

И вату уронила.

— Скажи им…

— Скажи-ка лучше ему, Ляленька…

— Ва-а-ата упала, — Ляля всхлипнула, но как-то что ли без души. А потом добавила: — А ты меня убить хочешь?

— Погоди, — демон положил когтистую лапу на плечо Мелецкого, который явно намеревался вступить в бой. — Я никогда прежде русалок не видел.

— Дома насмотришься.

— Я? — удивился мужик.

— Ты, — голос Ляли вдруг изменился. — Как тебя зовут?

Он стал мягким, бархатистым и обволакивающим. Его хотелось слушать и слушать.

— П-петька…

— Пётр… Петруша… Петенька… — Ляля перебирала варианты, и каждый новый звучал иначе. По-особенному.

Ульяна моргнула.

Чтоб… опять какие-то родственные шуточки.

— Как тебя мама называла?

— П-петькой и называла.

— А ты ласковый… хороший… ты мне нравишься, Петенька. А я тебе нравлюсь?

— Д-да…

— Сизый, ты чего… — открыл было рот один из громил. И Ульяна рявкнула:

— Заткнись.

Мужик явно собирался огрызнуться, вон, губы зашевелились. Он схватил себя руками за рот. Потом ощупал горло. Потом опять заговорил, точнее попытался, да ни звука не донеслось.

— И молчи, пока не разрешу, — поспешно добавила Ульяна.

Она очень надеялась, что ещё не поздно с условием-то.

И вообще… они первые начали.

Будут знать, как нападать на беззащитных девушек.

— Это не тебе, — поспешила заверить своего бандита Ляля. — Ты же хороший?

— Д-да…

— И меня бы не обидел?

— Н-нет… Д-да… н-не знаю.

— А хочешь, я тебя поцелую?

— Д-да… — рука разжалась и Лялин хвост выскользнул из пальцев бритоголового типа самой неприятной наружности. Вот так и тянуло ему пожелать чего-нибудь этакого.

Ульяна сделала глубокий вдох.

И выдохнула.

Что-то подсказывало, что ему и без ведьминых пожеланий хватит. Ляля же, крутанувшись, положила ладони на плечи типа.

— Какой славный… — и что-то было в её голосе такое, заставившее Ульяну вздрогнуть.

И как-то вот вспомнилось, что в мифологии, той, народной, по которой она зачёт автоматом получила, русалки значились отнюдь не милыми созданиями.

Но… это посторонние.

А Ляля?

Ляля же… она хорошая. У неё и лопаты нет.

Ляля потянулась и коснулась губами губ. Кто-то совсем рядом выдохнул, резко так, нервно даже. А Ляля отстранилась.

— Хорошо тебе?

— Х-хорошо.

— Любишь меня?

— Любит, любит, — проворчал дядя Женя. — Куда он теперь денется-то?

Чтоб.

А объяснить толком?

— И расскажешь? — Ляля провела пальчиком по щеке бандита, который явно впал в ступор. — Кто тебя послал?

— Так… это… Сиплый.

— Кто такой Сиплый? Он тут есть?

— Н-не-а.

— Ладно, мы к нему попозже заглянем, — согласилась Ляля. — А пока… скажи, что вам приказали?

— Забрать девку.

— Меня?

— Её вот, — бритый указал на Ульяну.

— Зачем она тебе, когда я есть? — Ляля чуть нахмурилась. — Или ты собрался меня променять?

— Я? Я… нет…

— Петенька, не ври.

— Всех забрать! Кто будет… она и другие… если девки. Им вот руки-ноги переломать, но чтоб не до смерти.

— Видишь, они тоже пацифисты, — сказал Мелецкий демону. — Не до смерти.

И Василий кивнул, заметив:

— Вижу. Точнее, слышу. Мне и раньше думалось, что у людей и демонов куда больше общего, чем принято считать.

— И потом куда? — продолжила допрос Ляля.

— Девку… ту, которая она, её Сиплому. И попугать. Не калечить, но так, чтоб…

— Самоубийцы, — дядя Женя покачал головой. — Определённо город дурно влияет на людей. Прям-таки реально способствует развитию суицидальных наклонностей.

— А остальных можно себе. Ну, на попользоваться… как обычно.

— То есть, это не первая ваша поездка?

— Н-нет.

Ляля кивнула и призадумалась, закусив губу. А тип остался стоять, вперившись в Лялю влюблённым взглядом.

— И много вы раньше… ездили?

— Так… не сказать, чтоб часто. Когда заказ Сиплому приходил…

Кто-то в толпе дёрнулся было, явно намереваясь отступить или вовсе позорно бежать. И Ульяна, обернувшись, рявкнула:

— Стоять! Пока не прикажу обратного.

— Улька, — Мелецкий попробовал дёрнуть плечом. — А может, в следующий раз ты как-нибудь разделять будешь? Вот им — стоять и не двигаться, а мы — типа свои.