Альфа. В плену Зверя - Соболева Ульяна "ramzena" - Страница 2

Второй мужчина появился слева.

– Тихо! – рявкнул он, схватив меня за талию.

Мир вокруг затрясся, когда я ощутила, как меня поднимают с земли, легко, как куклу, которая ничего не весит. Я билась, когтями впиваясь в его руки, ногтями оставляя следы на чёрной ткани куртки. Меня трясло, дёргало в разные стороны, но всё это было бесполезно.

Они были сильнее. Гораздо сильнее.

Горло сжалось от бессилия. Я пыталась кричать, но голос сорвался в болезненный хрип. Они тащили меня к машине, ботинки скользили по мокрому асфальту, а я уже не чувствовала ног.

Сквозь пелену слёз и рваное дыхание я видела, как сумка осталась лежать позади. Беспомощная. Брошенная, как и я.

"Нет, это не конец, это ещё не конец!" – кричал мой разум, но тело не слушалось. Пальцы, которыми я цеплялась за его куртку, ослабели. В ушах стоял только оглушающий гул крови.

– Пусти! Пустите меня! – выкрикнула я, но воздух обжёг горло.

Один из них зарычал, прижимая меня к себе сильнее, его рука больно впилась в бока.

Никто не услышит. Никто не придёт.

Они швырнули меня к машине, и я ударилась о холодный металл дверцы так сильно, что из глаз посыпались искры. Я не могла понять, что болит больше: грудь от бешеного стука сердца или ноги от удара об асфальт.

Дверь распахнулась, и меня бросили внутрь. Тело ударилось о сиденье, и я закричала, когда один из них залез следом и захлопнул дверь с грохотом, который эхом отозвался внутри машины.

Запах пластика, бензина и мужского одеколона накрыл меня волной удушья.

Руки дрожали. Я пыталась дышать, но воздух рвался в лёгкие порциями, как в предсмертной агонии. Мужчина, сидящий рядом, наклонился ко мне, и я услышала, как он набирает номер на телефоне.

– У нас добыча, – сказал он спокойно, будто только что купил молоко в магазине. – Везём.

Машина тронулась, плавно качнувшись, как гроб, который уже закрыли.

Я уткнулась в окно и смотрела на тёмные улицы Тёмногорска, которые медленно уходили из поля зрения. Сумка осталась там. Моя жизнь тоже. «Добыча» Боже! Что они со мной сделают?

Страх был везде. В моих венах вместо крови, в затёкших мышцах, в дыхании, которое рвалось наружу судорожными рывками. Казалось, каждая клетка моего тела кричала: Делай что-нибудь! Беги! Борись! Но я просто сидела на заднем сиденье этой проклятой машины и смотрела, как размытые огни города плывут за тонированными стёклами. Красные. Жёлтые. Белые. Они мигали и ускользали, словно последние обрывки надежды.

Я пыталась дышать. Вдох. Выдох. Вдох. Но казалось, что воздух заперт где-то в горле, как рвущийся наружу крик.

Я опустила взгляд на свои ладони. Пальцы побелели от того, что я вцепилась в ткань пальто, сжала его так сильно, что ногти вонзились в ладони. Но это не давало никакого контроля над ситуацией. Телефон остался в сумке на улице. Я не знала, куда мы едем. Не знала, кто эти люди. И самое ужасное – я не знала, доживу ли до утра.

Мужчина рядом со мной сидел молча, только его тяжёлое дыхание разрывалось о стены салона. Он не смотрел на меня. Ему не нужно было это делать. Я уже была под контролем.

Господи, как же здесь было тесно. Как будто машина сжималась вокруг меня, как удав, оставляя всё меньше пространства для движения. Я чувствовала, как стены давят, как ночь становится всё гуще. Я сидела и судорожно пыталась придумать хоть что-то. План. Ход. Шанс.

Но в моей голове было только одно слово: безвыходность.

Когда машина съехала с главной дороги, её корпус резко качнулся влево. Я ударилась плечом о дверцу и дёрнулась от неожиданности. На стекле больше не прыгали разноцветные огоньки города. Весь мир снаружи исчез.

Теперь была только темнота.

Шины мягко шуршали по гравийной дороге, выбоины встряхивали нас, и каждый рывок отдавался в моих рёбрах, будто предостережение. Куда бы меня ни везли, это место не значилось на карте безопасных точек.

– Пожалуйста… – сорвалось с моих губ едва слышно.

Мужчина рядом сжал челюсть. Я слышала, как заскрипели его зубы. Он молчал.

Машина замедлилась. В нос ударил новый запах – влажной земли, сырости и бетона. Впереди что-то возвышалось над дорогой, но я не могла разглядеть детали сквозь тонированное стекло. Всё, что я видела, – это тень чего-то огромного, бесформенного, зловещего.

Резкий толчок. Машина остановилась.

Внутри меня всё сжалось в болезненный ком.

– Нет, – прошептала я себе. – Нет, нет, нет…

Дверь с моей стороны резко открылась. Холодный воздух ворвался в салон, и я почувствовала, как он ударил в лицо ледяной пощёчиной. Рука сжала моё запястье с такой силой, что я вскрикнула. Меня вытянули наружу рывком, как мешок с мусором. Каблуки соскользнули с порога машины, я оступилась и чуть не упала, но меня подхватили за локоть и поставили на ноги.

Передо мной возвышалось массивное бетонное здание без окон. Глухие серые стены смотрели на меня безразлично, как тюрьма, которая не отпустит своих пленников. Оно было холодным, мёртвым и тихим, будто поглощало все звуки вокруг.

Ночь стояла такая густая, что казалось, можно задохнуться.

Я пыталась дёрнуться назад, но мужчина снова сжал моё запястье и потянул вперёд.

Всё, что я могла сделать, – это молча смотреть на массивные железные двери перед собой, за которыми, я знала, уже не будет пути обратно.

Меня тащили по коридорам, как тряпичную куклу.

Мои каблуки царапали холодный бетонный пол, боль от каждого удара разливалась по ногам, но я продолжала сопротивляться. Вероятно, это выглядело жалко: хрупкая девушка в мокром пальто, дергающаяся в руках двух мужчин, будто могла что-то изменить. Но я билась. Царапалась. Пыталась высвободить руку из их железной хватки.

– Пусти меня! – крик сорвался с губ так резко, что горло обожгло болью. – Пожалуйста! Помогите!

Мои слова ушли в пустоту. Никто не отозвался.

Коридоры были бесконечными – серые, промозглые, с каплями воды, стекающими по стенам. Под потолком глухо жужжали лампы, их холодный свет отбрасывал длинные искажённые тени на стены. Они, казалось, двигались вместе с нами, как безмолвные призраки, наблюдающие за этой сценой.

Мужчина слева потянул меня сильнее. Мои каблуки снова скользнули, и я чуть не упала, но они подняли меня на ноги, будто я ничего не весила.

Впереди мелькали другие фигуры в масках. Они проходили мимо нас, не замедляясь, даже не глядя в мою сторону. Белые халаты – холодные, стерильные, и в этом было что-то еще более пугающее. Одна из женщин в белом халате остановилась у металлической двери и на мгновение повернула голову в мою сторону. Я поймала её взгляд – короткий, пустой, лишённый интереса, как будто я была чем-то неизбежным, как часть ежедневной рутины. Она отвернулась и ушла дальше.

– Помогите! – закричала я снова, срывая голос. – Прошу вас!

Никто не остановился. Никто даже не замедлил шаг.

Они не слышали меня. Или не хотели слышать.

Я снова дёрнулась, изо всех сил пытаясь вырваться. Один из мужчин рывком притянул меня к себе и прошипел:

– Заткнись.

Я почувствовала его горячее дыхание сквозь ткань маски. Оно было таким же ядовитым, как это место. Моё сердце гулко билось, как барабан, заглушая мысли.

Мы свернули в другой коридор, более узкий и тёмный. Пол стал шершавее, стены – сырыми и облупившимися. Воздух здесь был затхлым, тяжелым, как в склепе.

Меня толкнули вперёд, и я едва удержалась на ногах. Перед нами стояла массивная металлическая дверь. Мужчина, державший меня за руку, отпустил её на секунду и достал ключ-карту из внутреннего кармана куртки. Я воспользовалась моментом и ударила его локтем в грудь.

Он дёрнулся, но не ослабил хватку.

– Тварь, – прошипел он, и боль пронзила мой локоть, когда он сжал его ещё сильнее.

Я в отчаянии пыталась укусить второго мужчину за руку, но мои зубы скользнули по ткани его куртки, и он только фыркнул. Мои силы были ничтожны по сравнению с их.