Троя. Пепел над морем (СИ) - Чайка Дмитрий - Страница 30

— Этот ряд разобрать есть! И этот тоже! Скоба поставить? Свинец залить уже?

— Нет, господин, — понурился каменщик, который искренне думал, что этот паренек еще зелен, чтобы строить храмы. Потому-то он и попытался схалтурить, надеясь, что и так сойдет.

— Я твою шкуру палкой содрать, бестолковый фенху! — сквозь зубы процедил Анхер. — Работа безупречна всегда есть! Если грязь работа — противно Маат. Понять?

— Не-е-ет! — замотал башкой растерявшийся каменщик.

— Завтра палка принести, — пообещал Анхер. — Как у десятник войско. Палка если лучше понимать?

— Да, господин, — проглотил слюну рабочий, не ожидавший увидеть в глазах странного чужака такой огонь ледяной ярости.

— Я бить палкой твои ноги колени ниже, — любезно поделился своими планами Анхер. — Ноги тебе не надо, руки надо. Ты заболеть если и завтра на работа не выйти, я вельможный Филон жалоба подать. Крокодил кормить ты!

— Тут нет никаких крокодилов, господин, — осмелился возразить второй каменщик, который тесал глыбу мрамора, превращая ее в секцию колонны.

— Нет крокодил? — расстроился Анхер. — Как плохо есть! Тогда много, много палка по спина глупый осел, как глина тупой! Камень снять и ровно сделать. Нить натянуть. Уровень брать. Это не дом для баран, твой брат! Это дом для бог! Понимать, глупое? Порази тебя богиня Сехмет понос и язва! Пусть после того, как сдохнуть ты, зверь Аммит сожрать твое сердце, и оно гореть в пламень черная пустота! Сын змея и шелудивый осел, не почитающий свой отец! Пес бога Сета, носитель скверны! Как мог ты сделать так, если иметь целых два глаз? Я, если оба закрыть, лучше построить!

Такое происходило на его стройке через день. Потому-то каждый блок, уложенный в стену маяка, и каждая новая секция колонны, в которой вырезали желобки-каннелюры, становились для Анхера небольшим праздником. Мастер пока не велел возводить стены храма. Они встанут тогда, когда будет готова статуя. Он взял резец и подошел к мраморной глыбе. Он уже изваял трон, на котором будет сидеть великий бог. Трон собран из трех частей, которые Анхер пока не стал покрывать резьбой. Он сделает это потом, когда работа будет закончена, и святая святых закроет стена. Сейчас он займется ногами…

— Проклятье! Чуть не забыл из-за этого негодяя! — хлопнул он себя по лбу. — Сегодня же отходит корабль Рапану. Письмо и подарки!

* * *

Пер-Рамзес встретил Рапану жарой, сухим ветром, бросающим в лицо песок пустыни, и гомонящей толпой в порту. Чиновник на таможне не обратил на него ни малейшего внимания, из чего купец сделал верный вывод, что девку ту, если и хватились, то уже давно перестали искать. Не принцесса-сахет, чай, и даже не рехит, знатная дама. Так, дочь жреца не из первых. Плевать на нее всем, кроме родителей, которые выплакали все глаза. Ну а раз так, то Рапану соберет урожай там, где его в прошлый раз посеял. Он уже колосится и ждет серпа, которым его срежет усердный жнец.

— Это я и есть тот самый жнец, — буркнул Рапану себе под нос и решительно постучал в ворота богатого дома в квартале, где дозволено было жить влиятельным чиновникам и жрецам.

— Чего тебе, чужеземец? — неприязненно посмотрел на него слуга, открывший дверь. — Господин отдыхать изволит.

— Скажи, письмо от госпожи Нефрет доставлено, — важно ответил Рапану.

— Что? — совершенно растерялся слуга. — Госпожа Нефрет? Наша Нефрет? Она нашлась? Вот радость-то! Тут жди! — сказал он и захлопнул дверь перед лицом купца, едва не прищемив его крупный мясистый нос.

Дверь снова открылась через десять ударов сердца, и Рапану с немыслимой скоростью протащили за руку через весь дом, до самых покоев хозяина. Купец смотрел на господина имери-кау, который впился в него красными воспаленными глазами. И в глазах этих стояла безумная надежда отца, потерявшего любимую дочь.

— Меня просили передать вам послание, уважаемый господин, — поклонился Рапану и протянул свиток. — А также подарки…

— Я ведь тебя уже видел, — растерянно посмотрел на него жрец, жадно разворачивая свиток. — Ты же купец с каких-то там островов. Откуда ты знаешь мою дочь?

Господин имери-кау, начальник строительства правого крыла царского дворца, прочитал письмо несколько раз подряд, и на его лице выражение невероятного счастья сменилось выражением невероятного же изумления.

— Я ничего не понимаю, — растерянно произнес он и, не стесняясь, снял парик, чтобы утереть им обильно выступивший пот. — Я бы подумал, что это какое-то наглое жульничество, но она просит передать ей платье с лотосами и синее ожерелье. И она точно знает, что Ити уже забрала ее вещи себе. И что она ей за это щеки расцарапает. Это точно моя дочь писала, такое подделать невозможно. Ити — это ее младшая сестра. И да, она уже забрала вещи пропавшей Нефрет. Сказала, что раз ее украли, то они ей теперь ни к чему… Мои девочки… они… э-э-э… не слишком ладили. Но ведь Нефрет не умеет писать… Зачем бы девушке такая мудрость?

— Не могу ничего сказать об этом, господин, — умильно улыбнулся Рапану. — Но госпожу Нефрет я имел честь видеть несколько дней назад. Она весьма дружна с моей сестрой. А это письмо отдал мне перед отплытием ее муж, занимающий при нашем государе пост Великого строителя. Наверное, он писал под ее диктовку.

— Я ничего не могу понять, — жрец Тота жалобно посмотрел на купца. — Тут написано, что ее украли северяне и вывезли на Кипр. И что там ее нашел мой помощник Анхер, который бежал из Египта, чтобы спасти ее. Он сумел выкупить ее и теперь служит царю Сифноса, строит храм тамошнему божку и получает за это целую гору серебра. Все это звучит, как какое-то безумие!

— В письме все написано верно, господин, — с почтительной улыбкой кивал Рапану. — Уважаемый Анхер в чести у моего повелителя. И он вам кланяться велел и благодарит за науку, которую вы ему преподали. Дозвольте внести подарки? Мой слуга ждет на улице.

— Еще и подарки? — схватился за голову несчастный отец. — Скажи, у моей девочки все хорошо? Ее никто не обидел в плену?

— Насколько я знаю, нет, — покачал головой Рапану. — Один из слуг моего господина вовремя занял серебра вашему помощнику, и тот купил ее, а потом ввел в свой дом как жену. Ей теперь все знатные женщины Сифноса завидуют, ведь муж осыпает ее подарками.

— Великие боги! — шептал жрец. — Надо господину хатиа рассказать. И верховному жрецу. Небывалое дело ведь… — и он закричал в голос. — Мерит! Мерит! Жена моя! Наша девочка нашлась! И она очень удачно вышла замуж! Проси у меня, чего хочешь, купец! Я все для тебя сделаю!

— Мне бы подряд получить на кирки и зубила, — произнес Рапану, который скромно водил ногой по полу. — Я могу удвоить объемы, если нам выделят немного храмового зерна.

— Считай, что уже получил свое зерно, — отмахнулся от него жрец. — Я лично буду просить великого господина Ур-маау-эн-Джехути(5). Он не откажет мне, ведь это его молитвы и наши жертвы совершили чудо. Об этом узнает весь Египет! От Дельты до Нубийских порогов.

Через мгновение жрец уже обнимался с женой, которая влетела в его покои как вихрь и теперь рыдала, вырывая из его рук письмо потерянной дочери. Впрочем, это было совершенно напрасно, ведь госпожа Мерит тоже не умела читать.

— И мне бы познакомиться с искусным врачом, сведущим в лечении ран, — просительно посмотрел на жреца Рапану. — Кормчий у меня когда-то получил удар копьем и теперь страдает от болей… Позарез нужен искусный лекарь! Просто позарез, господин…

1 Эмар — город на востоке Сирии, разрушенный примерно в одно время с Угаритом. Согласно найденным архивам, интенсивная торговля в нем велась до самой гибели. Мари — город-государство, разрушенный столетиями раньше. В описанное время он оставался небольшим поселением на торговом пути в Междуречье, не имевшим никакого политического значения. Терка — город на Евфрате, недалеко от Мари. Два последних города в описываемое время входили в состав Вавилонского царства.