Наследник пепла. Книга V (СИ) - Дубов Дмитрий - Страница 2

Но не успел Слободан сойти с аллейки и свернуть к хозяйственным постройкам, как вдруг темнота накрыла его сознание.

«Неужто тепловой удар схлопотал?» — успел он подумать.

Последнее, что он услышал, были приближающиеся шаги его спутника. А потом — ничего. Может быть, только лёгкая боль где-то в районе бедра.

Когда Зорич открыл глаза, первым делом он ощутил странное облегчение. Голова перестала болеть. Прямо на него четырьмя глазами с двух оставшихся голов смотрел пастикусус триадус.

«Ну вот он, — захотелось сказать ему, — никуда не исчез. Сидит в клетке. Рядом со мной».

Стоп. Он огляделся, осознавая собственное положение: сидит в вольере, руки связаны за спиной, а напротив него сидел тот самый пастекусус, который якобы сбежал. И разделены они были лишь внутренней решёткой, отгораживающей соседние секции.

Причём не просто сидел, а скалился и облизывался, открывая и закрывая пасть с явно угрожающим видом. Кажется, не зря служащий что-то про обед вспоминал. Недокармливают мишку, явно недокармливают. Головы-то две…

— Да что же это за хрень в голову лезет⁈ — чертыхнулся Зорич и тут же взял пастекусуса под ментальный контроль. — Хорошая зверюшка, хорошая! — мысленно скомандовал он.

И тут замер. Потому что в голове сама собой сложилась логическая цепочка.

Его вызвали и нейтрализовали. То есть специально убрали, сымитировав его пропажу. Хотя, почему сымитировав? Его реально убрали! Дело — дрянь. Кому и чем он мог помешать? Ответ напрашивался сам собой. Дендрарий, близость к императрице. Пока императрица в фаворитах меняла русских аристократов и родовичей, как перчатки, ей это спускали с рук, но стоило приблизить иностранца… И вот результат. Осталось понять, кто цель: он или императрица. И лучше бы это был он, чем она.

Если там сейчас какое-нибудь покушение на венценосную особу сообразят, то ему прямая дорога на Стену.

И ведь как его просто аккуратно устранили. Но почему⁈ Почему он не понял, что против него замыслили коварство? Хотя… служащего он проверил, тот действительно верил в то, что пастекусус пропал, и переживал за людей. Вот ведь, так банально попасться надо ещё умудриться. С другой стороны, что он должен был думать? Что его прямо на глазах у всех безопасников столицы похитят и вырубят?

Нет, об этом он просто не мог подумать.

Слободан попробовал пошевелить руками. Сколько он здесь лежит? Пальцы уже онемели и не слушались. Кровь к ним поступала плохо. От пастекусуса его отделяла лишь небольшая решётка. Именно благодаря ей Зорич остался жив.

Он медленно подполз к прутьям и отправил ментальный сигнал пастекусусу. Тот очень лениво, нехотя подобрался вперевалочку к Зоричу и когтем царапнул верёвку, едва не отхватив мужчине кисть руки. Верёвка распалась, и Слободан смог пошевелить руками. Он тут же растёр затёкшие ладони и осмотрелся.

«Надо же, — подумал Зорич, — какая полезная, оказывается, зверюшка. Не только жрать умеет, но и помогать может».

После этого он сбросил путы, кое-как выбрался через отверстие в дверце. Через него обычно проталкивали питания зверям. Для пастекусуса окошко было маловато, даже голова бы не пролезла, а вот для человека не особо крупной комплекции, каким и был Слободан, оказалось в самый раз.

— Да уж, жить захочешь, ещё и не так раскорячишься, — в сердцах выругался Зорич, уже на бегу отряхивая с костюма солому.

Светозаров соображал очень быстро. Только на подходе к императрице и её спутникам я понял, почему он взял Вихрева на себя, а мне отдал Зорича.

Дело в том, что Вихрев был главой клана. Если вдруг окажется, что он невиновен, а, скорее всего, так и есть, то Светозаров, как начальник службы безопасности, сможет отбрехаться, уйти от наказания.

А Зорич — иностранец. Если что, ко мне претензий будет меньше, а уже бил лицо Австро-Венгерскому послу, так что Зоричем уже никого не удивлю.

Но при этом у меня в голове роились совсем другие мысли. По большому счёту, я думал: «Это просто что-то невероятное. Достался Зорич. Если я сейчас шарахну по нему огнём, Радмила мне этого не простит. У нас же с ней более-менее нормальные отношения. Но если это действительно он влияет? Остаётся только один вариант: физический контакт».

Сбоку от императрицы, склонившейся уже к розовому кусту, Вихрева, стоявшего рядом вдруг накрыло столбом света. «О, — подумал я, видя прямо перед собой спину Зорича. — Световая магия». Я даже не знал до этого момента, какая именно была сила у клана Светозаровых. Теперь понимал: фамилия не случайна.

Я ускорился до предела. Так, что за мной остались выжженные следы на земле, будто ботинки впечатывались в покрытие дорожек.

Зорич тем временем начал поворачиваться. Сначала в сторону падающего Вихрева, затем уже ко мне. Его глаза распахивались медленно, будто он увяз в желе. В них постепенно появлялось понимание.

А я на полной скорости и с полного размаха въехал ему кулаком в челюсть.

Тот потерял равновесие, а я схватил его и швырнул в кусты, прямо к огневице.

И вот тогда к нам протолкался Ермолов, крича:

— Ваше Императорское Величество! С вами всё в порядке? На вас напали⁈ Я здесь! Я спасу вас!

В этот момент со стороны подсобных помещений выбежал запыхавшийся ещё один Зорич. Точный двойник первого.

Толпа замерла. Кто-то ахнул. Но главное, никто ничего не понимал.

А тем временем Зорич под номером два проговорил:

— Ваше Императорское Величество, вам нужно срочно покинуть дендрарий. Здесь небезопасно.

Императрица только теперь выпрямилась, с обалдевшим видом похлопала глазами и чихнула.

Быстрее всех снова сориентировался Иосиф Дмитриевич. Я уже понял, почему именно он занимает должность главы службы безопасности. Это был человек невероятной решимости. И при этом он быстро думал и безошибочно действовал.

— Схватить всех, кто рядом с императрицей! — приказал он. — Обоих Зоричей, Вихрева и на всякий случай Ермолова, который слишком уж вовремя появился.

Все были мгновенно закованы в антимагические наручники. Причём, когда доставали обожжённого Зорича из огневицы, стало ясно, что никакой это не Зорич. Личина с него слезла. И хоть человек был отдалённо похож на Слободана, но абсолютно точно не был им.

Пока всех перечисленных выше упаковывали, Светозаров бросил быстрый взгляд на нас:

— Вы двое, — указал он на меня и Тагая, — за мной!

Мы двинулись вслед за Иосифом Дмитриевичем, понимая, что показания давать придётся долго и основательно.

Тут Креслав пытался пробиться к нам, но его не пускали. Однако увидев, что я иду вслед за главой службы безопасности, дед всё-таки прорвался к нему.

— Иосиф Дмитриевич, — пробасил он. — Я иду с вами.

— Ты-то куда? — проговорил тот. — И так народу полно.

— Он — мой внук, — указал он на меня. — Разговаривать при мне будете. Я выступлю его опекуном.

Следом за ним, судя по всему, уже по проторенной дорожке, в истерике примчалась Радмила:

— Папа! Папа! — кинулась она к отцу. — Что случилось?

— Всё нормально, — ответил Слободан. — Сейчас во всём разберутся. И меня отпустят. Не переживай. Я ни в чём не виноват.

После этого Радмила сразу же подбежала ко мне:

— Можно, я пойду с вами? — спросила она.

— Я не против, — ответил я. — Главное, чтобы тебя пустили.

Но на данный момент, как я понял, Светозаров руководствовался правилом: «Греби всех подряд, там разберемся». Поэтому Радмилу взяли с нами в экипаж.

Подозреваемых же везли в других экипажах.

Зато я посмотрел со стороны, как обращаются с задержанными. Нет, со мной тоже обращались примерно так же, но тогда это был взгляд от первого лица. А сейчас наблюдать, как пакуют подозреваемых, будто мешки с картошкой в антимагических наручниках, было, конечно, занятно.

Радмила села напротив меня и нервно теребила невероятно дорогой браслет на руке.

Я смотрел на её рваные, истеричные движения и понимал: кроме отца, у неё вообще никого больше нет. Она здесь совершенно одна.