Моя неотложная помощь - Коротаева Ольга - Страница 2

– Мне бы такую маму!

Смеюсь и, подхватив пакеты, иду к дому, а чемодан остаётся у крыльца. Потом Женя заберёт! Поднимаюсь по ступенькам и жму на ручку, но дверь оказывается заперта. Удивляюсь – наверное, муж куда-то уехал – и открываю своими ключами.

О том, что Женя дома, понимаю по звукам. И причина охов и вздохов тоже не секрет. Сердце обливается кровью, и пакеты с подарками выпадают из рук. Грудь пронзает короткая молния боли, а потом я судорожно втягиваю воздух в пылающие лёгкие и упрямо поджимаю губы.

Выглядываю в окно и, убедившись, что Тёмка увлечённо истребляет из рогатки яблоки, иду на звуки. Поднимаюсь на второй этаж и толкаю дверь нашей спальни, наблюдая кадры из порнофильма. Обнажённый муж привязан к кровати красными лентами, а на нём извивается весёлая наездница в чулках, переднике и чепчике горничной.

Оба так увлечены ролевыми играми, что даже не замечают, что уже появились зрители. Я узнаю женщину. Временная няня, чьими услугами мы иногда пользовались, когда нужно было оставить с кем-то ребёнка на пару-тройку часов. Похоже, что Лена оказывает и другие услуги по вызову.

Внезапно меня охватывает злое веселье – где же атрибуты горничной? Метёлочка там, ночной горшок?.. Поддавшись эмоциям, поднимаю вазон, в котором Женя пытался вырастить лимон, вытряхиваю чахлое недоразумение и, размахнувшись, надеваю на голову «наезднице». Она глухо визжит и скатывается с изменника, а Женя таращится на меня:

– Соня?!

– Не выходи из роли, – холодно советую я. – Хозяин изменяет с горничной, и тут возвращается жена. Что дальше?

Стучу себя указательным пальцем по губам, изображая задумчивость, а Женя извивается, пытаясь освободиться. Любовница же старается стянуть с головы горшок, но тот намертво застрял. Вой женщины разносится по всему дому, будто в нём поселились вурдалаки. Я пугаюсь, что звуки испугают Тёмку, беру её за руки, силой сажаю на кровать и заматываю в простыню.

– Сиди, не двигайся.

Отвязываю мужа, и он начинает торопливо одеваться.

– Сонь, это не то, что ты подумала…

Начинаю смеяться, да так, что слёзы по щекам текут. Как-то складываются в одну точку восхищение моей помощницы этим гадом и провокационный вопрос того репортёра, разодетого, как попугай. Женя же продолжает лепетать что-то об ошибке и, одевшись, пытается помочь любовнице снять горшок. Не выходит…

– Мам?

Я подскакиваю, как укушенная, и едва не кубарем скатываюсь по лестнице. Обнимаю сына:

– А… Ты уже повеселился? Быстро…

– Есть хочу, – пожаловался Тёма.

Я на скорую руку собираю в корзинку булочек, сыра, фруктов и отправляю своего индейца обратно в сад, сама же беру сотовый, жму сто двенадцать, объясняя ситуацию, и нам обещают прислать помощь.

– Машина как раз недалеко от вашего дома, – радостно сообщает оператор. – Ждите с минуты на минуту.

Но, судя по звонку в дверь, машина приехала раньше, и я бегу открывать, надеясь побыстрее выдворить из дома няню по вызову. Каково же моё удивление, когда на пороге я вижу не спасателя, а мужчину в белом халате и с моим чемоданом в руке. Но самое ужасное, я узнаю в докторе мужчину, с которым рассталась несколько лет назад при не очень хороших обстоятельствах.

Вот только его сейчас для полного счастья не хватало!

Честно признаться, обстоятельства расставания были крайне фиговые, и этого человека я планировала встретить лишь в загробной жизни, и то если очень не повезёт. Но моя удача, видимо, закончилась с признанием моей успешной карьеры. Честное слово! Будто проклял меня тот крикливый журналюга. Марк, судя по вытянувшейся физиономии, тоже не ожидал меня встретить. Жаль, что вообще узнал. Впрочем, от меня же никто не требует того же?

Выгибаю брови и изображаю неподдельное изумление:

– Доктор, вы заблудились? – Чёрт с ней, с любовницей, я сама разобью этот грёбаный горшок! – Или вам помешал мой багаж? Простите, я не заметила, что он загородил проезд. Позвольте…

Вырываю чемодан из рук окаменевшего Марка и улыбаюсь:

– Хорошего вечера!

С превеликим облегчением захлопываю дверь, радуясь, что снова делаю это, и надеясь, что судьба нас больше никогда не столкнёт, но Марк успевает поставить ногу.

– Я по вызову.

– Что ж вас всех по вызову сегодня так много? – ворчу под нос.

Снова открывать не спешу. Наоборот, давлю на дверь в надежде, что Марк пожалеет ботинки. Судя по виду, стоят они немало! Но мужчина терпит, и мне приходится сдаться. Высунувшись в проём, говорю как можно холоднее:

– Я не вызывала врача. Это какая-то ошибка.

– Значит, это не у вас горшок с головы нужно снять?

– А похоже, что у меня на голове горшок? – начинаю злиться я.

Марк всегда был упрямым, но я ещё упрямее. Внезапно по дому снова разносится вой любовницы, похожий на брачный клич вурдалака средней комплекции, и врач заботливо добавляет:

– Похоже, что пострадавшему очень плохо.

– Поверьте, ей очень хорошо.

Во всяком случае, было несколько минут назад, когда скакала на чужом муже. Я почти не солгала и, чтобы выиграть битву, открываю дверь и резко наступаю Марку на ногу. Мужчина машинально отшатывается, и я радостно отпрыгиваю, собираясь снова вычеркнуть этого человека из жизни, когда слышу голос Артёма.

– Ма-а-ам! А что это за странный звук?

– Да что вы, доктор, всё на пороге топчетесь? – сердито шиплю на Марка, втягивая его в дом. А сама кричу сыну: – Это трубы, Тём. Прорвало одну, так что ты пока домой не заходи, хорошо?

– Ага!

И он, размахивая рогаткой и улюлюкая, снова убегает в сад. Облегчённо вздыхаю и радуюсь, что Марк не увидел ребёнка. Махнув доктору, приглашаю следовать за собой:

– Я провожу к потерпевшей.

Поднимаюсь наверх, физически ощущая взгляд Марка, и ненавижу в этот момент свою обтягивающую юбку и набранные в недавнем недельном отпуске два килограмма. Продолжаю играть роль, делая вид, что не узнала бывшего, указывая на дверь спальни:

– Сюда, пожалуйста.

Мы входим, и ко мне бросается муж.

– Соня, ты не так всё поняла…

– Евгений, покажи доктору больную, – перебивая, холодно печатаю я и отхожу к окну, скрещивая руки на груди. Продолжаю тихо: – На всю голову.

Марк, судя по быстрому взгляду и усмешке, прекрасно это слышит. Но, к его чести, не пытается шутить, хотя ситуация, ясное дело, очевидная. Наклоняется к няне, проводит пальцами по горлышку горшка, пытается снять, и любовница вскрикивает, а после начинает хныкать.

– Потерпите немного, скоро я вас освобожу, – мягко обещает Марк и открывает пластиковый дипломат.

Я недовольно кривлюсь – и голос-то у него такой глубокий, обволакивающий, от которого дрожь по телу и бабочки в животе. Не зря же на него молоденькие симпатичные медсёстры вешаются, как летучие мыши на могучее дерево. Дёргаю плечом, стараясь выбросить прошлое из памяти, но при виде Тёмки, скачущего на лужайке, понимаю, что воспоминания никуда не денутся.

Тем временем врач берёт баночку и, смазав прозрачным гелем горлышко горшка изнутри, осторожно снимает «головной убор». Передаёт Жене и внимательно осматривает зарёванную няню.

– Травм нет. Поздравляю с освобождением!

Поднимается и идёт к выходу. Я спешу за ним, желая убедиться, что Марк не увидит ребёнка, Женя побитой собачонкой следует за нами, то бормоча благодарности доктору, то постанывая о своей ошибке. Я бы с удовольствием надела горшок ему на голову, чтобы только заткнулся. С ещё большей радостью выставила бы кобеля за дверь, но сейчас терплю, ведь главное, чтобы бывший не узнал мою тайну.

Открываю дверь и нетерпеливо смотрю на мужчину.

– Вы, наверное, очень торопитесь.

Марк ухмыляется, но кивает и выходит из дома. И, как назло, именно в этот момент к крыльцу подходит Тёмка.

– Мам, я устал.

У меня была доля секунды до того, как врач обернётся и моя тайна будет раскрыта. Кажется, Марк догадается обо всём, как только увидит мальчика. Его большие голубые глаза, нос с особой горбинкой, ямочки на щеках и ушки со сросшейся мочкой. Артём слишком похож на отца, чтобы надеяться на чудо.