Берен и Лутиэн - Толкин Джон Рональд Руэл - Страница 5

Мои отец с матерью поженились в марте 1916 года: ему было двадцать четыре, ей – двадцать семь. Сначала они жили в деревушке Грейт-Хейвуд в Стаффордшире, но в начале июня этого года отец отбыл во Францию, на битву на Сомме. Заболев, он был отослан обратно в Англию в начале ноября 1916 года; весной 1917 года его перевели в Йоркшир.

Этот исходный вариант «Сказания о Тинувиэли», как назвал его сам автор, – вариант, записанный в 1917 году, не существует – или, точнее, существует в виде неразборчивой карандашной рукописи, причем почти весь текст от начала и до конца практически полностью стерт; а поверх записано то, что считается самой ранней версией легенды. «Сказание о Тинувиэли», в числе прочих преданий, вошло в основной ранний корпус отцовской «мифологии», в «Книгу утраченных сказаний» – чрезвычайно сложное произведение, которое я издал в первых двух томах серии «История Средиземья» (1983–1984). Но поскольку настоящая книга специально посвящена эволюции легенды о Берене и Лутиэн, здесь я почти не стану останавливаться на причудливом обрамлении и на аудитории «Утраченных сказаний», поскольку «Сказание о Тинувиэли» само по себе с обрамлением практически не связано.

В «Книге утраченных сказаний» центральное место отведено истории английского моряка «англосаксонского» периода по имени Эриол или Эльфвине: он, плывя по океану далеко на запад, в конце концов добрался до Тол Эрессеа, Одинокого острова, где жили эльфы, покинувшие «Великие земли», впоследствии названные Средиземьем (в «Утраченных сказаниях» этот термин не используется). Гостя́ на Тол Эрессеа, Эриол узнал от эльфов истинную древнюю историю о Сотворении Мира, о Богах, об эльфах и об Англии. Эта история и составила «Утраченные сказания Эльфинесса».

Данный труд дошел до нас в виде нескольких потрепанных «тетрадочек», исписанных чернилами и карандашом; рукописи зачастую крайне неразборчивы, хотя, рассматривая их с помощью лупы на протяжении многих часов, много лет назад я сумел распознать все тексты, за исключением разве что отдельных слов. «Сказание о Тинувиэли» – одно из преданий, поведанных Эриолу эльфами на Одиноком острове; в данном случае рассказчицей выступает девочка по имени Веаннэ, а слушает ее множество детей. История изложена в чрезвычайно своеобразной манере, с пристальным вниманием к деталям (ее характерная черта), в ней встречаются архаичные слова и целые конструкции; ее слог разительно отличается от поздних стилей моего отца, – глубоко прочувствованный, поэтичный, и порою «по-эльфийски загадочный». Тут и там в манере выражения ощущается также подспудный сардонический юмор (например, убегая вместе с Береном из чертогов Мелько и столкнувшись с жутким демоническим волком Каркарасом, Тинувиэль вопрошает: «Откуда такая грубость, Каркарас?»).

Как мне кажется, было бы небесполезно, не дожидаясь завершения «Сказания», остановиться здесь на некоторых аспектах этой самой ранней версии легенды и вкратце пояснить некоторые имена, играющие важную роль в повествовании (они приводятся также в «Списке имен и названий» в конце книги).

«Сказание о Тинувиэли» в переписанном виде, – а для нас это самый ранний ее вариант, – в составе «Утраченных сказаний» легенда отнюдь не самая ранняя; другие сказания отчасти ее поясняют. Если говорить только о структуре повествования, некоторые из них, как, например, сказание о Турине, не слишком далеко ушли от версии опубликованного «Сильмариллиона»; некоторые, как, в частности, «Падение Гондолина», сказание, написанное самым первым, представлены в опубликованной книге лишь в крайне сжатом виде; а некоторые (здесь ярким примером как раз и послужит настоящее сказание) разительно отличаются в ряде аспектов.

Ключевым отличием в эволюции легенды о Берене и Тинувиэли (Лутиэн) стал тот факт, что позже в нее вошла история Фелагунда Нарготрондского и сыновей Феанора; не менее важно, пусть и в ином смысле, то, что поменялась природа Берена. Неотъемлемо важный элемент более поздних вариантов легенды состоит в том, что Берен – смертный, а Лутиэн – бессмертная эльфийская дева; но в «Утраченных сказаниях» эта тема отсутствует: здесь Берен тоже оказывается эльфом. (Однако из примечаний моего отца к другим сказаниям видно, что изначально Берен был смертным; то же самое явствует из стертого карандашного текста «Сказания о Тинувиэли».) Эльф Берен принадлежал к эльфийскому народу под названием нолдоли (впоследствии нолдор); в «Утраченных сказаниях» (и позже) этот этноним переводится как «номы»: Берен был номом. Данный перевод впоследствии обернулся для моего отца настоящей проблемой. Он использовал слово ном (Gnome) как абсолютно отличное по происхождению и значению от тех гномов, которые сегодня воспринимаются как маленькие фигурки для украшения садов. Слово ном у отца восходит к греческому gnōmē – «мысль, мудрость»; в современном английском языке оно кое-как выжило в значении «афоризм, максима», вместе с прилагательным «гномический» (gnomic).

В черновике к Приложению F к «Властелину Колец» отец писал:

(Между прочим, мой отец также весьма сокрушался [в письме от 1954 года] по поводу того, что воспользовался словом «эльфы», отягощенным «достойными сожаления оттенками», которые «слишком сложно преодолеть».)

Враждебность по отношению к Берену как эльфу объясняется в первоначальном «Сказании» (стр. 46) так: «все лесные эльфы почитали номов Дор-ломина созданиями вероломными, лживыми и жестокими».

Может показаться несколько странным, что по отношению к эльфам зачастую используется слово «фэйри» в единственном и множественном числе. Так, про белых лесных мотыльков говорится: «Тинувиэль, будучи фэйри, не пугалась их» (стр. 45); она называет себя «Принцессой Фэйри» (стр. 71); о ней говорится, что она «призывает на помощь все свое искусство и волшебство фэйри». Во-первых, в «Утраченных сказаниях» слово «фэйри» употребляется как синоним слову «эльфы»; и в этих произведениях есть несколько упоминаний о том, что физический облик людей и эльфов относительно сходен. В тот ранний период отцовские представления на этот счет были довольно неустойчивыми, но, со всей очевидностью, по его замыслу с ходом эпох соотношение это менялось. Так, он писал:

Но на эволюцию эльфов сильно повлиял приход людей:

Нет нужды полагать, несмотря на выбранный термин, что мой отец представлял себе «фэйри» этого сказания бесплотными и прозрачными; и, конечно же, когда в историю Средиземья вступили эльфы Третьей эпохи, в них не было ничего «фееричного» в современном смысле этого слова.

Куда большую сложность представляет слово fay – «фея, дух». В «Сказании о Тинувиэли» так часто называют Мелиан (мать Лутиэн), которая явилась из Валинора (и именуется [стр. 44] «дочерью Богов»), но также и Тевильдо: про него говорится, будто он «злобный дух [fay] в обличье зверя» (стр. 76). В «Сказаниях» упоминается также о «мудрости духов [fays] и эльдар», об «орках, драконах и злых духах [fays]» и «духе [fay] лесов и лощин». Особенно примечателен нижеследующий отрывок из «Сказания о приходе Валар»: