Отец моего парня. Его одержимость – я! - Соболева Ульяна "ramzena" - Страница 5

– Ты должна была решать свои проблемы, а не бежать сюда! Ты слышишь меня? Хватит быть лохушкой. Хватит, Оля! Реши уже!

Она зарыдала.

Тихо, но так пронзительно, что я почти почувствовал боль в груди. Её слёзы стекали по щекам, её тело содрогалось.

Я отпустил её.

Сделал шаг назад. Руки горели, как будто я обжёгся.

Она рухнула на пол, обхватила себя руками и заплакала.

– Я больше не могу, – шептала она. – Не могу, Артём. Я боюсь его. Я боюсь всего…

Я стоял, смотрел на неё. Она была такая маленькая, такая хрупкая, такая… моя. Да, моя. Я это знал. Она это знала. Но чёрт побери, я не мог этого выносить.

Я сделал шаг к ней. Потом ещё один. И наклонился, чтобы поднять её. Мои руки дрожали. Это бесило.

Я поднял её на ноги. Она не сопротивлялась. Просто стояла, опустив голову, как сломанная кукла.

И тут я сорвался. Я притянул её к себе.

Грубо. Резко.

Мои руки обвили её талию, мои пальцы впились в её спину. Её тело было горячим, словно у неё лихорадка. Я чувствовал её дыхание, её сердцебиение.

– Ты моя, – прошептал я, склонившись к её уху. – Ты понимаешь это? Ты моя, Оля. Уходи от него… я ему не отдам тебя. Все. Ты со мной!

Она не ответила. Но её руки поднялись, обвили мою шею. Она вцепилась в меня так, будто я был её последней надеждой.

И всё внутри меня взорвалось.

Поцелуй.

Голодный. Дикий.

Её губы были тёплыми, мягкими, но я целовал её так, будто хотел забрать всё, что у неё есть. Она ответила мне. Резко. Нервно. Как будто боялась, что это её последний шанс. Мои руки скользнули по её спине, притянули её ближе. Я чувствовал, как её тело дрожит. Чувствовал её запах, её тепло. Раздирал на ней одежду, нижнее белье. Опрокинул на постель животом и грубо взял. Мы стонали и двигались как обезумевшие животные. Потные, охреневшие от страсти, боли, одержимости.

Мы больше не контролировали себя. Всё, что нас держало, исчезло. Осталась только ярость. Желание. Безумие.

Это не было любовью. Нет. Это было безумием. Её ногти впивались в мою кожу, оставляя следы. Мои руки были слишком грубыми, но я не мог остановиться.

– Ты не понимаешь, – вдруг выдохнула она мне в губы, когда мы оба лежали задыхаясь, мокрые после дикого оргазма. – Я… люблю тебя, Артём.

Я замер. Я смотрел на неё, и в голове ничего не было. Ничего, кроме её слов.

Любит. Она меня любит.

А я? Я не мог этого сказать. Просто смотрел на неё, в её глаза. Эти чёртовы глаза, которые ломали меня каждый раз.

– Я тебя не отпущу, – сказал я вместо этого. – Никогда. Ты остаешься здесь. Я сам заберу твои вещи.

– А дочь…

– И дочь твою заберем.

– Как же я люблю тебя, до безумия, Тема…мой Тема.

И в этот момент я понял: ради неё я сделаю всё.

Даже убью.

***

Дверь распахивается с грохотом. Этот звук разрывает воздух, как взрыв.

Я резко поворачиваю голову. Её рука всё ещё лежит на моей груди. А потом… я вижу его.

Вадим. Ее гребаный муж. Вышиб дверь падла.

Стоит на пороге. Лицо перекошено, глаза вытаращены, губы дрожат. В руке пистолет.

– Ебать, – вырывается у меня.

Но даже мой голос звучит неестественно, как в тумане. Всё становится медленным, как в грёбаном фильме.

Он смотрит на нас. На меня. На неё.

А в его глазах ничего. Пусто. Там нет ни боли, ни вопросов. Только одно – желание уничтожить.

Оля кричит. Она дёргается, резко вскакивает с постели. Её волосы падают на лицо, её дыхание сбивается. Она пытается что-то сказать, её губы шевелятся, но слов не слышно.

– Ты выбрала его? – его голос рвётся, глухой, жуткий. Он кричит, но этот крик больше похож на рычание. – Ты, сука, выбрала его?

Оля делает шаг вперёд. Медленно, словно хочет успокоить его, словно это хоть что-то даст.

– Вадим, подожди, я… – её голос дрожит.

Она пытается протянуть к нему руку, но в ту же секунду я вижу, как его пальцы сжимаются на курке.

Выстрел. Хлопок.

Громкий. Резкий.

Воздух разрывается на части.

Её тело.

Чёрт. Её тело дёргается назад, как будто её ударили. Взмах руками. Медленный, как в кошмаре. И она падает.

Падает, как кукла. Бессильно. Без звука. Её голова ударяется об пол, волосы рассыпаются вокруг неё.

Кровь.

Она быстро растекается по полу, будто черное пятно. Будто кошмар, который наполняет всего меня. Я смотрю на неё. На её лицо. Её глаза ещё открыты. Но она не двигается. Моё сердце останавливается. На долю секунды я перестаю дышать. Всё вокруг замирает.

"Нет."

Только это слово в голове. Громкое. Оглушительное. Нет.

Она… Мать твою. Нет. Нет…Оля…маленькая моя…нет!

Он поворачивает пистолет на меня. Я поднимаю глаза.

Он всё ещё стоит в дверях. Вадим. Её муж. Человек, который только что убил её.

Он смотрит на меня. Его рука с пистолетом медленно поднимается. Он направляет ствол мне в грудь.

И вот тут меня накрывает. Я бросаюсь на него. Рывок. Наши тела сталкиваются. Мы падаем на пол, грохочет стул, летит какой-то чёртов стол.

Мои руки вцепляются в него. Я сжимаю его за горло, давлю, толкаю. Его руки хватают меня, он пытается ударить, но я сильнее.

Пистолет. Бью его так, что он отпускает оружие, и оно отлетает куда-то в сторону.

– Ты что, блядь, сделал?! – мой голос срывается на крик. Я уже не понимаю, что говорю. Я кричу, как бешеный. – Ты что наделал, сука?!

Я снова хватаю его за горло. Сжимаю. Его лицо становится красным, он начинает хрипеть.

"Убей его," – шепчет что-то внутри меня.

Я давлю сильнее. Вижу его глаза, которые уже закатываются.

Но это не помогает. Это не убирает картинку её тела на полу. Её крови. Её глаз, которые закрылись и больше могут не открыться.

Мои руки сжимаются всё сильнее. Врывается полиция. Меня оттаскивают от него.

И я отпускаю. Резко. Как будто меня обожгло.

Вадим падает на пол. Начинает хватать ртом воздух. Его грудь поднимается, он задыхается. Но мне плевать.

Я поднимаюсь. Тяжело дышу. Смотрю на него сверху вниз.

– Ты мразь, – выдыхаю я. Голос ломается, звучит хрипло. – Ты ублюдок. Ты…сука….я тебя найду!

Он что-то пытается сказать. Но я уже не слушаю.

Я поворачиваюсь к Оле. Её тело всё ещё лежит на полу. Оно кажется таким маленьким. Хрупким. Безжизненным.

Я падаю на колени рядом с ней. Протягиваю руку. Её лицо холодное. Глаза открыты, но ничего не видят. Внутри пусто. Я не кричу. Не плачу.

Просто сижу, смотрю на неё и думаю: "Какого хера? Какого, блядь, хера я не остановил это раньше?"

И в голове только одно: я должен был её защитить.

Но я не смог. И за это я никогда себе не прощу.

Её тело на носилках.

Блядь.

Кровь продолжает стекать с её раны, но её уже некому вытирать. Я стою, как каменный, руки сжаты в кулаки, зубы скрипят так, что от этого глухого звука хочется взорваться. Два санитара торопливо выносят её из квартиры, и я вижу её лицо. Бледное. Ненормально бледное. Закрытые глаза.

Но она дышит.

Чёрт, она ещё дышит!

– Быстрее! – ору я, и мой голос звучит, как у чужого человека.

Я бегу за ними, как загнанный зверь. Смотрю на неё, на её тело, обмотанное в белую простыню. Вижу, как кровь всё равно просачивается через этот грёбаный белый цвет. Она ещё жива. Она должна быть жива!