Поцелуй с подвохом для дракона (СИ) - Фабер Майя - Страница 38

Эйдан подвел меня к двери и осторожно повернул ключ в замке.

— Мы не сможем запереть за собой, — вдруг сообразила я.

— Нет. Я оставлю охранное заклинание. Долго не продержится, но должно хватить, чтобы прислать сюда людей и починить дверь. Пока нужно выбираться самим.

Мне хотелось упереться, но я знала, что не стану этого делать, поэтому просто вцепилась обеими руками в предплечье Эйдана. Мне живо представилось, как из-за открытой двери в нас летят какие-нибудь жуткие боевые заклинания, и я нервно сглотнула. На первом курсе нам часто повторяли, что мы должны привыкнуть к мысли об этом. Что все мы рано или поздно окажемся на поле боя. Наверное, именно поэтому сейчас память подкинула мне самое ненужное воспоминание.

— Постарайся идти быстро, — прошептал Эйдан, явно оценив мою хватку. — Не оглядывайся, не тормози, смотри под ноги, чтобы не споткнуться. В одиночку никто не станет нападать на меня, но из виду постараются не выпустить.

Я кивнула и мысленно похвалила себя, что решила поехать в брюках, а не в форменной юбке. Правда, во время сборов моей единственной проблемой казался возможный холод и дождь.

Тогда Эйдан открыл дверь, и я оказалась снаружи, не успев даже моргнуть. Он не стал задерживаться, сразу потянув меня к более широкой улице. Только раз обернулся, чтобы закончить с заклинанием. Я не удержалась и глянула через плечо. Дверной проем, как прозрачно-желтая штора, затянула огненная стена, а потом исчезла, становясь невидимой.

Следом я заметила его. Человек вышел из-за угла напротив и отправился за нами. Теперь я глядела под ноги, как велел Эйдан. Мы шли все быстрее. Человек не приближался. Мне казалось, что я различаю его тяжелые шаги, они не становились громче. Спину прожигал взгляд. Уверена, этот тип даже для конспирации не пытался посмотреть в другую сторону. Его не волновало наше мнение.

Впереди показалась центральная площадь. Отсюда она походила на огромное разноцветное пятно, пока по мере нашего приближения не начали вырисовываться силуэты шатров, палаток, флаги и гербы на них. На выходные здесь собрались люди со всего приграничья.

— Он нас догоняет, — пискнула я.

— Да, — коротко ответил Эйдан. — Видимо, тоже понял, что на площади не потерять нас станет сложнее.

— Но не станет же он здесь…

— Давай не будем проверять. Мне остался год до окончания академии. От него зависит мое будущее. Драка здесь не прибавит мне баллов, зато поспособствует нехорошей славе у настоящей имперской полиции. А полиция — это тоже армия, они слишком тесно связаны.

— Тот, кто это подстроил, хотел испортить твое будущее?

— Не исключено, — подтвердил Эйдан. — У меня есть враги. Даже в собственной семье. Меня не первый раз пытаются подставить. Впрочем, сейчас это может быть никак не связано.

— Что ты имеешь в виду? — Я попыталась взглянуть на него. Эйдан уже практически тащил меня.

— Возможно, я перешел кому-то дорогу недавно и не заметил. Нельзя исключать варианты.

— Или это за мной, — догадалась я о том, что он на самом деле хотел сказать, но не стал пугать. Пожалел. — Кроме Алекса Сорена, я никому ничего не сделала. Да и ему не то чтобы…

— А он белый и пушистый?

— Конечно нет. Но это не он.

— Почему?

— Прости, я… Я не могу сказать. Но это точно не он.

Алекс знал мой главный секрет. Знал о моем происхождении. Захоти он выставить меня монстром и изгоем в академии, легко сделал бы. Ему не требовалось подбивать кого-то на гадости, сплетни или надписи на дверях. Достаточно лишь выдать всем мои секреты. А если за всем происходящим стоял не он, то тем более зачем ему натравливать на меня наемников? Но сказать этого Эйдану сейчас я не могла. Пришлось бы поведать полную историю. Со всеми моими тайнами.

К счастью, времени на ответ у Эйдана уже не осталось: через несколько шагов мы, оказавшись на площади, уже ныряли под пологи палаток и протискивались между стенками, то и дело меняя направление.

Эйдан оборачивался, чтобы проверить погоню, а я сосредоточилась на своих пальцах: что угодно, только бы не разжать их и не отстать. Не потеряться в толпе.

Я не боялась. Скорее, меня все больше наполнял восторг, весь побег вдруг показался веселой игрой.

Внезапно Эйдан дернул меня в очередной проход, и мы остановились, зажатые между стеной дома и палаткой. Места едва хватало, чтобы стоять рядом. Эйдан загораживал меня собой. Он стянул пиджак и швырнул его на землю, оставшись в одной светлой рубашке, запустил пальцы в волосы и нелепо встопорщил их.

Наверное, теперь со спины его и впрямь можно было принять за другого человека. Весьма растрепанного и в чем-то забавного. Он походил на того, кто провел ночь в соседней пивной, заглянув туда сразу после службы и не потрудившись переодеться, а теперь задавался вопросом: как случилось, что уже наступило утро?

Мы запыхались, но улыбались, одинаково довольные тем, что сумели скрыться. В надежде, что сумели.

— Поцелуй меня, — вдруг приказал он. Вот так? При свете дня?

Если прежде Эйдан смотрел мне в глаза, словно взглядом хотел пересчитать в них все смешинки от удовольствия, что нам удалось спрятаться, то тут опустил его на мои губы.

Я не только заметила это, но и почувствовала. Мне показалось, что они пересохли, и я неосознанно их облизнула. Все веселье Эйдана исчезло без следа.

Наоборот, оно сменилось серьезностью, даже… напряженностью. Он весь подобрался, каждая мышца в его теле, тесно прижатом к моему, словно окаменела.

Я еще не успела осознать, что именно сейчас происходит, как мое тело откликнулось. Оно подалось вперед, насколько позволяло и без того крошечное расстояние, разделявшее нас. Руки потянулись вверх, чтобы обнять Эйдана за шею.

Наклонившись, он прижался к моим губам. Поцелуй мог показаться целомудренным… мог бы, но в действительности таким не был. Слишком крепкий и горячий для невинности.

От изумления я приоткрыла рот, и Эйдан — как и любой хищник — взялся захватывать территорию. Но это завоевание мне нравилось, поэтому я сделала ответный ход, запустив пальцы ему в волосы и потянув за них. Его это более чем устраивало. В следующее мгновение его рука скользнула от моего бедра вверх, к груди, но не коснулась ее, остановилась чуть выше талии. Я дернулась от внезапной щекотки, и это развеяло чары.

Эйдан отстранился от меня.

Эйдан не обманывал Амелию: цепочка не была зачарована. Но находились люди, которые считали, что крошечный камень, аккуратно припаянный прямо к одному из колечек, имел определенные свойства. Чрезвычайно редкий — такие добывали только в одном месте Империи — и вместе с тем совершенно не ценный. Он не отличался красотой, плотностью или чем-то еще, не переливался, не светился и не представлял интереса для артефакторов.

Мать Эйдана верила, что камень способен ответить на один очень сложный вопрос: друг перед тобой или враг?

Эйдан считал это сказкой. Даже больше — сказкой, что разрушила его семью. Не будь этого дурацкого камня, мать сейчас была бы жива. Возможно. Эйдан не винил ее. Он винил камень — физическое воплощение всего, что ненавидел. Однажды мать вбила себе в голову, что камень помог ей найти человека, который стал ее судьбой. Она не смогла избавиться от этого наваждения. Отец убил ее за измену. Травил медленно, не вызывая подозрений. Но Эйдан все видел. Молчал, потому что поклялся матери.