Безумный барон (СИ) - Гросов Виктор - Страница 53

— Давай, Елисей, — скомандовал я. — Активируй амулет. Легонько.

Елисей направил на амулет тонкий лучик маны. Тот вспыхнул тусклым, некротическим светом, и в сторону нашего устройства метнулась едва заметная волна пустоты. Я напряженно следил за «зеркалом». Оно должно было поймать волну, обработать ее и…

И ничего. ВолнА просто врезалась в наш артефакт и… исчезла. Растворилась. Наше хваленое «зеркало», на которое мы потратили кучу драгоценных ресурсов, просто поглотило атаку, как черная дыра. Оно даже не нагрелось. На поверхности не осталось ни царапины. Оно просто «съело» ее.

Я уставился на бесполезную конструкцию. И до меня дошло. С оглушительной, унизительной ясностью.

Я пытался инвертировать то, у чего нет полярности. Я пытался отразить то, что является абсолютным отсутствием. Их сила — не «минус», который можно превратить в «плюс». Это ноль. Абсолютный ноль. Пустота, которая просто аннигилирует все, с чем соприкасается. Пытаться ее «отразить» — все равно что пытаться отразить вакуум. Моя аналогия была в корне неверна.

— Все впустую, — пробормотал я, опускаясь на стул. Чувство было такое, будто я бился головой о стену, и стена победила.

— Не получилось? — с надеждой спросил Елисей.

— Хуже, — я потер виски. — Я понял, что это и не могло получиться. Мы пытались построить вечный двигатель. План провалился. У нас нет оружия против них.

Я был в тупике. Настоящем, глухом. В моей голове не было ни одной свежей идеи. Все мои знания, вся моя логика оказались бесполезны против этой чужеродной, противоестественной силы. Я вышел во двор, чтобы проветрить голову. Ходил кругами, как тигр в клетке. Я снова и снова прокручивал в голове образы из своего мира. Неуязвимая броня… танк. Что мы делали против танков?

Господи, ну какой же я кретин! Я все это время думал, как пробить броню, вместо того чтобы подумать, как уничтожить сам танк!

Дроны! Маленькие, юркие, почти невидимые. Они не пытались пробить броню в лоб. Они были системой доставки. Они несли смерть не в себе, а с собой. Они били по уязвимым местам!

Я ворвался обратно в лабораторию, едва не сбив с ног Елисея.

— Отставить уныние! — заорал я, хватая чистый лист пергамента. — У меня новая идея! К черту зеркала, к черту защиту! Мы будем нападать!

Я снова начал рисовать.

— Это «Стрекоза», — я обвел контур небольшого, крылатого конструкта. — Смотри. Это не оружие. Это носитель. Курьер. Нам не нужно пробивать их защиту. Нам нужно доставить им «посылку». Прямо в руки.

— Какую «посылку»? — не понял Елисей.

— Бомбу, — я хищно улыбнулся. — Маленькую, но очень злую. Вспомни наш «камень-хлопушку». Он взрывается, создавая хаотичный выброс энергии. Это не структурированная магия. Это просто… шум. Белый шум в эфире. Их пустота создана, чтобы аннигилировать порядок. А что будет, если столкнуть ее с абсолютным хаосом?

Елисей задумался, а потом его глаза расширились.

— Произойдет… цепная реакция? — прошептал он. — Пустота попытается поглотить хаос, но не сможет его «переварить», потому что у него нет структуры… И тогда… она начнет поглощать саму себя?

— Короткое замыкание, — кивнул я. — Система пойдет вразнос. Нам нужно лишь доставить «катализатор» для этой реакции. И наши «Стрекозы» этим займутся.

В этот раз работа пошла по-другому. Мы не пытались создать что-то сложное. Мы собирали простое и эффективное устройство.

Шасси: Легкая рама из зачарованного ивового прута, обтянутая тонкой кожей. Минимальный вес, минимальная магическая сигнатура. Своего рода «стелс-технология» местного разлива.

Силовая установка: Тут пришлось попотеть. Ресурсов на полноценный «двигатель» у нас не было. Но мы нашли выход. Мы использовали энергию сжатого воздуха. Елисей с помощью магии создавал внутри небольшого кристалла-резервуара зону высокого давления. При активации воздух вырывался через сопло, создавая реактивную тягу. Примитивно, но этого хватало, чтобы наша «Стрекоза» пролетела несколько сотен метров. Недолго, но быстро.

Система наведения: Самая сложная часть. Мы встроили в «нос» дрона маленький кристалл, настроенный как компас. Но не на магнитное поле, а на магическое. Он реагировал не на тепло или свет, а на ту самую аномалию, на «холодное пятно», которое создавал вокруг себя «Рассекающий». Наш дрон был самонаводящейся ракетой, которая летела на источник пустоты.

Боеголовка: Наш старый знакомый, «камень-хлопушка». Но доработанный. Мы вставили в него осколок нестабильного кристалла и снабдили руной-детонатором. Она срабатывала не от удара, а от контакта с полем аннигиляции. Как только «Стрекоза» влетала в ауру «Рассекающего», происходил взрыв хаоса.

Мы создали всего пять таких устройств. Пять. На большее у нас просто не хватило ресурсов и времени. Это были не супероружие. Это были пять отчаянных шансов. Пять хирургических скальпелей, которые должны были нанести удар с ювелирной точностью.

Я держал в руках одну из «Стрекоз». Легкая, хрупкая, похожая на детскую игрушку. Но я знал, какая разрушительная сила скрыта в ее сердце. Это был не «Камертон». Это был осиновый кол. Предназначенный для очень специфического вида вампиров. И я очень надеялся, что у нас получится вонзить его точно в цель.

Четырнадцать дней, отпущенные мне Императорским Указом, пролетели как один. Это было время лихорадочной, почти безумной деятельности. Пока мои гонцы и «шептуны» Афанасия Петровича наводняли северные земли слухами о «проклятии Рокотовых», а мои немногочисленные союзники, скрепя сердце, стягивали к моему замку свои лучшие отряды, я и моя команда готовились к встрече. Не к войне, нет. К суду.

Замок Рокотовых не возводили новые баррикады (терять большую часть людей ради призрачной маловероятной победы, если действовать в лоб — я не хочу). Мы приводили в порядок каждый угол. Выметали дворы, чинили крыши, даже пытались разбить какие-то жалкие подобия клумб. Я хотел, чтобы мой дом выглядел не как крепость, готовая к осаде, а как резиденция законопослушного, пусть и бедного, барона, которого оклеветали. Каждый мой воин был одет в чистое и выглаженное, оружие сияло. Мы репетировали. Не боевые построения, а ответы на каверзные вопросы. Я хотел, чтобы каждый, от последнего конюха до барона Кривозубова, знал, что говорить, если его вызовут на допрос.

И вот, на исходе четырнадцатого дня, прибыли «гости».

Звук горна, чистый и пронзительный, разорвал утреннюю тишину. На холме показался отряд. Он был небольшим, но от него веяло такой ледяной, неотвратимой силой, что даже самые закаленные ветераны Ратмира невольно поежились. Впереди, на вороных конях, ехали два всадника. Они были как день и ночь.

Один — в сверкающих, богато украшенных доспехах столичной знати, на его гербовой накидке красовался золотой грифон. Высокий, статный, с лицом римского патриция и холодными, умными глазами. Это был Императорский Легат, граф Илларион Голицын. Человек-система, человек-закон.

Второй был его полной противоположностью. Иссушенный, облаченный в простую черную рясу, без единого украшения. Он сидел на тощей, неказистой кобыле, но его прямая, как стрела, спина и взгляд, горящий из-под глубоких надбровных дуг, делали его фигуру доминирующей. Верховный Имперский Инквизитор Валериус. Скальпель в руке правосудия.

За ними, чеканя шаг, двигалась их охрана: закованные в золото гвардейцы Легата и безмолвные, облаченные в черную сталь, рыцари Инквизиции. Две силы, два подхода, две ветви имперской власти, прибывшие вершить мою судьбу.

Я встретил их у ворот замка. Без оружия, в простом, но чистом камзоле. Рядом со мной — мои союзники, изображающие из себя не армию, а группу поддержки.

— Граф Голицын, Ваше Преосвященство, — я склонил голову, соблюдая все формальности. — Добро пожаловать в мои скромные владения. Мы ждали вас. И готовы ответить на любые вопросы, дабы доказать свою невиновность и верность Императору.

Голицын смерил меня цепким, оценивающим взглядом. Он увидел лорда, который встречает представителей власти с подобающим уважением. В его глазах промелькнуло удивление.