Безумный барон (СИ) - Гросов Виктор - Страница 38

Я обошел его и снова посмотрел ему в лицо.

— А есть вариант второй: «упорное молчание». Ты продолжаешь играть в «героя», хранишь верность своим «Хозяевам», которые, я тебя уверяю, уже списали тебя со счетов как «неизбежные потери». Они не придут тебя спасать. Они уже ищут тебе замену. А мы с Ратмиром устроим тебе такую экскурсию по всем кругам ада, что ты будешь умолять нас убить тебя. Можешь предположить, что это идет в разрез с тем, что мы не будем тебя пытать, чтобы не услышать вранье, но тут есть заковыка. Мы не будем тебя слушать в течении нескольких дней. И только на второй или третий день постоянных пыток, мы начнем слушать что ты будешь петь. Мы не будем спешить. О, нет. Мы очень терпеливые. И когда ты, наконец, сломаешься и начнешь говорить, будет уже слишком поздно. Это «кнут». И, поверь, он у нас очень длинный и очень злой.

Я замолчал. Только мерное «шорк-шорк» от кинжала Ратмира нарушало тишину.

Он долго колебался. Я видел, как на его лице борются страх перед нами и страх перед его нанимателями. По его лбу катилась капля пота, оставляя на слое грязи чистую дорожку. Он тяжело, рвано дышал, как загнанный зверь. Он смотрел на меня, на Ратмира, на амулет, валяющийся в пыли…

Наконец, он судорожно сглотнул и медленно, почти незаметно, кивнул. Один раз.

Сломался.

И он заговорил. Слова цедились из него, как вода сквозь треснувший камень — неохотно, с опаской. Он съежился, втянул голову в плечи и постоянно косился на темные углы сарая, будто ждал, что оттуда выскочит его личный кошмар с предписанием на аннигиляцию.

— Имя, — я не стал ходить вокруг да около. — Мне нужно имя заказчика.

— Я… я не знаю… — пролепетал он, начиная старую песню.

Ратмир резко поднял голову. Одного его взгляда хватило, чтобы пленник заткнулся на полуслове.

— Вспоминай, — мой голос был почти дружелюбным. — Напряги память. Иначе Ратмир поможет тебе ее освежить. У него очень своеобразные мнемонические техники. Очень болезненные.

Он судорожно сглотнул, и наконец, из его горла вырвался сдавленный шепот:

— Орловы…

Я нахмурился. Запрос в мою дырявую базу данных, состоящую из остатков памяти покойного барона, выдал слабый пинг. Название знакомое, но без конкретики. Как будто пролистал заголовок в старой газете. Что-то про амбиции, про влияние, но не более.

Ратмир, заметив мое секундное замешательство, пояснил.

— Пауки, барон, — пророкотал он, и презрительно. — Орловы — это пауки. Их герб — орел, но им больше подошел бы паук. Один из самых богатых и влиятельных Родов на севере. Плетут интриги, как старуха вяжет носок. У них лазутчики в каждом замке, должники в каждом городе. А с Шуйскими у них давняя тихая, подковерная вражда. Как два волка, что кружат друг вокруг друга, ожидая, кто первый покажет слабость.

Картинка начала складываться. Я прямо видел эту блок-схему у себя в голове. Входные данные: давняя вражда, жажда власти, торговый тракт. Катализатор: появление третьей силы, то есть нас, которая ломает хрупкий баланс. Выход — идеальный шторм.

— Значит, это они, — я снова посмотрел на пленника, и он вздрогнул. — Они давно хотели сожрать Шуйских, но силенок не хватало. А тут мы… Мы убираем Волконского, который, как я понимаю, тоже был их марионеткой. Заключаем союз с их главным конкурентом. Ваш план летит к чертям. И вы решаете… обнулить доску. Убить Шуйского, подставить меня, и пока мы будем резать друг друга, прийти и забрать все. Я правильно понимаю логику вашей операции?

Пленник смотрел на меня с благоговейным ужасом, будто я только что прочитал его мысли. Он лихорадочно закивал.

— Да… барон… все так… Орловы… они заключили сделку… с Орденом.

— Что за Орден? — это снова был Ратмир.

— Правда… правда не знаю, — прошептал пленник, окончательно теряя остатки самообладания.

— Мы знаем, что ты нам расскажешь, — отрезал я. — Что за сделка? Что они пообещали вашему Ордену взамен на помощь в таком деликатном деле? Золото? Земли?

Он покачал головой, и его глаза наполнились животным страхом.

— Души, — выдохнул он, и от этого слова даже мне стало не по себе. — Ордену не нужно золото. Они пообещали им души всех, кто погибнет в этой войне. Всех… Они… они питаются этим.

Елисей, сидевший в углу, громко ахнул и начал что-то бормотать, похожее на защитное заклинание. О как. Это уже какая-то сатанинская секта с очень специфическим рационом.

— Кто главный в этом вашем клубе любителей душ? — спросил я, чувствуя, как мы погружаемся все глубже в это болото.

— Лорд, — прошептал пленник, его взгляд стал пустым. — У него нет имени. Только титул. Лорд. Его воля — закон для всех.

Ясно. Так банально? Все так просто? Есть кукловоды, есть исполнители, и есть мы — еда и расходный материал. Прекрасный расклад. Я посмотрел на пленника, который выложил все и теперь сидел, обмякнув, как тряпичная кукла. Он был абсолютно бесполезен. И смертельно опасен как свидетель.

— Что с ним делать, барон? — тихо спросил Ратмир, и в его голосе не было и тени сомнения.

Я посмотрел на убийцу. Он все понял.

— Его коллеги его бросили, — ответил я Ратмиру, не отводя взгляда от пленника. — А я своих не бросаю. Даже если они — временные.

Пленника связали покрепче и бросили в телегу, под охрану Тимохи. Сами же с Ратмиром и Елисеем направились в угол сарайчика, который мы сняли у таверны в рамках легенды о труппе. В этом закутке был стол со стульями, видать местный конюх тут отдыхал порой.

Итак, пешки были разоблачены. Род Орловых. Пауки, плетущие свои сети в тени. Внутри закипает холодная, расчетливая ярость. Ненависть — плохой советчик, но хороший мотиватор. И сейчас у меня был отличный мотиватор.

— Значит, Орловы, — я постучал пальцами по столу, на котором мы бросили улики: амулет и осколок. — Это наши непосредственные оппоненты. Но они — всего лишь инструмент. Как нож в руках лекаря. А сам «лекарь» — этот ваш Орден. С их таинственным Лордом во главе.

— Они не лекари, барон, — пророкотал Ратмир. — Они — чума. Где бы они ни появлялись, за ними остаются только смерть и разруха. Я слышал о них, когда служил на южных границах. Там они целые города выжигали под предлогом борьбы с ересью.

— Питаются душами, значит, — я посмотрел на Елисея, который все еще выглядел так, будто увидел призрака. — Елисей, это вообще как? С точки зрения твоей «магической науки»?

Он вздрогнул от моего вопроса.

— Я… я не знаю, ваше благородие. В древних текстах есть упоминания о… пожирателях жизненной силы. Но это считалось… сказками. Запретными, темными сказками, чтобы пугать детей. Никто не думал, что это возможно в таких масштабах… Это… это противоестественно. Это нарушение самого баланса мира!

Пожиратель жизненной силы? Это почти как у меня, но я же как проводник был. Ни разу не пробовал «сожрать» эту силу. Попробовать? Думаю, что не стоит этого делать, пока не пойму к чему приведет подобный поступок.

— Вот именно, — кивнул я. — Мы имеем дело с системной угрозой.

Моя намерение бороться с этими «кукловодами» только крепло. Это было уже было делом выживания. Эти «Хозяева» — это не интриганы, а концентрированное, системное зло, которое хочет превратить этот мир в свою кормушку. Или все же не все так просто и однозначно? Ну не верю я в абсолютные материи.

— И что дальше, барон? — спросил Елисей. — Дадим им бой?

— Обязательно, — усмехнулся я. — Но сначала — дипломатия. Очень специфическая дипломатия, с элементами шантажа и ультиматума.

У меня был рискованный, наглый, безумный план — в общем, в моем стиле.

— Тимоха, отправишься гонцом к наследникам Шуйских, — я посмотрел на своего юного шпиона, сторожившего пленника в другом углу сарая. — Возьмешь с собой этого… — я кивнул на пленника, — … «аргумента». И вот это, — я постучал пальцем по амулету. — Твоя задача — прорваться к леди Веронике. Только к ней. Никаким горячим братьям и дядьям ты ничего не показываешь. Передашь ей наши «подарки» и мое личное послание.