Безумный барон (СИ) - Гросов Виктор - Страница 36

Тимоха вжился в роль быстрее всех. Для него облик шустрого и ловкого мальчишки-жонглера был идеальным прикрытием (но жонглировать у него не очень получалось, Елисей магией подправлял). Его задачей было слиться с челядью, слушать, запоминать, быть везде и нигде одновременно.

Моя роль — рассказчик, глава труппы, некий «мэтр Жак». Потертый плащ, пыльная шляпа и старая лютня, на которой я не умел играть, должны были стать моим камуфляжем. Я — мозг операции, тот, кто будет принимать решения и направлять остальных.

Легенда была простой. Мы — труппа, артисты, которые всегда следуют за горем и войной, развлекая солдат и зарабатывая пару медяков на поминках. Кто заподозрит тех, кто пришел поживиться на чужой трагедии? Такие, как мы, — неотъемлемая часть этого жестокого мира.

Когда последние приготовления были закончены, мы вышли во двор. Нас ждала старая скрипучая телега, нагруженная нашим скудным скарбом. Никаких прощаний, никаких лишних слов. Каждый из нас понимал, что эта дорога может стать последней. За главного в замке оставался Борисыч и зам Ратмира (юркий парнишка, чье имя я постоянно забывал).

Под покровом надвигающихся сумерек, мы покинули замок. Уже на следующий день мы добрались до трактира на перекрестке, где, по слухам, барон Шуйский провел свой последний вечер, без особых приключений. Трактир был тем еще гадюшником. Грязный, прокуренный, воняющий перегаром. Публика — соответствующая: какие-то подозрительные типы с мутными глазами, заезжие купчишки, пара-тройка пьяных в стельку местных крестьян. Идеальное место для того, чтобы собирать слухи и оставаться незамеченным.

Мы с Ратмиром, изображая из себя двух усталых путников из кочующей труппы, присели за самый дальний столик, заказали по кружке какой-то местной бурды, которую здесь называли пивом, и принялись «слушать». Тимоха и Елисей присоединились чуть позже.

А слушать тут было что. Убийство барона Шуйского было темой номер один. Все только об этом и говорили. Правда, версии были одна другой «краше». Кто-то утверждал, что его отравили собственные слуги. Кто-то — что это дело рук его завистливых родственников. А кто-то, понизив голос до шепота, намекал на «темную магию» и «нечистую силу». Но вот что интересно — про Рокотовых, как про главных подозреваемых, здесь говорили как-то неуверенно. Вроде да, слухи ходят, но как-то все это странно. Не похоже это на «Безумного Барона», несмотря на его «безумие», чтобы он так глупо подставился.

Мой мозг, привыкший к системному анализу и поиску аномалий включился на полную катушку (да-да, не устану это повторять, это мой ключ к решению всех местных проблем — да и сам себе не похвалишь…). Первым делом я попытался «восстановить картину преступления». В трактире, предварительно сунув хозяину пару медяков «на чай» (что, впрочем, лишь усилило его подозрительность), я выудил скудные сведения о поведении барона в тот вечер. Затем, под покровом ночи, мы отправились к месту, где было найдено тело — к тому участку дороги, где история нашего мира круто изменила свой курс.

Официального оцепления, разумеется, не было. Здесь ценилась не истина, а скорость мести. Мы смогли спокойно все осмотреть. Ратмир, со своим опытом воина, искал следы борьбы, отпечатки сапог. Елисей, бормоча заклинания, пытался уловить остаточные магические эманации. Я же, используя свое «магическое зрение», сканировал каждый дюйм земли, в поисках аномалии, разрывов в привычном фоне. Все было тщетно. Убийцы работали чисто, не оставив ничего, за что можно было бы зацепиться (что не удивительно, наверное).

Я уже почти отчаялся, когда рука сама легла на рукоять Искры, висевшей у меня на поясе под плащом. Меч был спокоен.

«Искра», — мысленно обратился я. — «Сканируй. Ищи то, чего здесь быть не должно. Несоответствия. Может кровь, может еще что-то. Мысленно восстанови естественное состояние этого места и сравни, найди отличия».

Ответа не было, зато меч «проснулся». Потоки энергии внутри него пришли в движение. От лезвия во все стороны пошла едва заметная, невидимая глазу волна, которая проникала вглубь земли, в каждый листок и травинку.

Анализ… Структура: земля, глина, органика… Камни… Корни… Металл… — образы потекли в мой мозг, формируя трехмерную карту местности под ногами.

«Стой. Металл?»

Объект. Малый. Состав: неизвестный сплав. Состояние: нарушенное. Исходное состояние: часть… большего. Глубина залегания: три… единицы.

Следуя за его «указаниями», я прошел несколько шагов в сторону от дороги, к вязкой, раскисшей от недавнего дождя грязи. Опустился на колено, игнорируя недоуменные взгляды Ратмира и Елисея. Ничего. Абсолютно ничего. Даже в магическом зрении это место не фонило, сливалось с общим фоном.

«Здесь?» — с сомнением спросил я.

Подтверждение. Рекомендован тактильный контакт…

Я погрузил пальцы в холодную, липкую грязь. Перебирал ее, пока кончики пальцев не наткнулись на что-то твердое и острое. Осторожно, стараясь не сломать, я извлек свою находку.

Это был крошечный, с мизинец, осколок темного металла. Почти невесомый. Даже когда я держал его в руке, он едва ощущался как нечто инородное. Но Искра не ошиблась. Оттерев грязь, я разглядел на нем остатки гравировки — знакомые, зловещие символы, такие же, как на амулетах воинов Волконского.

— Так-так-так, — прошептал я, азартно. — А вот это уже интересно. Похоже, наши «Хозяева» наследили'. Этот осколок был уликой. Без Искры мы бы никогда его не нашли. Он был слишком мал, слишком глубоко втоптан в грязь, а магический фон был настолько слаб, что не регистрировался «зрением».

Анализ мотивов тоже давал пищу для размышлений. Кому была выгодна смерть барона Шуйского? Наследникам? Возможно. Но они, при всей своей горячности, вряд ли решились бы на такое. Слишком рискованно. Да и зачем им было подставлять нас? Нет, тут явно прослеживалась рука кого-то, кто хотел не просто убрать Шуйского, но столкнуть нас лбами с его наследниками. Посеять хаос. Ослабить всех.

Классическая схема 'разделяй и властвуй. Старо, как мир, но, похоже, все еще работает. Но, честно говоря, я ничего не добился. Показать этот осколок наследникам Шуйских? И что? Они скажут (если даже в курсе о том, что такие амулеты были у Волконских), что мы это сами принесли и подбросили.

Я был очень разочарован. Улика не давала мне никаких плюсов (а при грамотном подходе могла сыграть и против нас). Мы возвращались в наш убогий трактир, когда на нас напали.

Трое. В темных, плотных плащах, с капюшонами, низко надвинутыми на лица. Это были не уличные грабители. Их выправка, способ двигаться — не поодиночке, а единым целым, — выдавали профессионалов. Один скользнул вправо, двое других разошлись веером, отрезая нам пути к отступлению на широкой площади. В руках у каждого — по короткому, широкому клинку, похожему на римский гладиус. Лунный свет не играл на них, а вяз, словно тонул в матовой, вороненой стали. От них исходила чужеродная, колючая магия — я уже научился чувствовать естественный фон этого мира, и эта сила была его отрицанием. Мертвая, хищная, как у Елисея или покойного Власа, но более концентрированная и злая.

— Барон Рокотов, — прошипел тот, что стоял по центру, и в его голосе слышалась ядовитая усмешка. — Похоже, ты заигрался.

И они ринулись в атаку. Не одновременно, а с выверенным интервалом в полсекунды.

Звон стали разорвал ночную тишину. Ратмир сделал полшага назад, выставляя перед собой длинный клинок как барьер. Его меч и короткие клинки нападавших издавали совершенно разный звук: высокий, певучий звон против сухих, коротких щелчков. Двое навалились на него разом. Он отбил выпад одного, но второй уже заходил сбоку, целясь под ребра. Ратмир крутанулся на месте, его плащ взметнулся, и клинок второго убийцы лишь вспорол плотную ткань.

Третий же шел прямо на меня.

Елисей пытался что-то магичить, но все его «заклинания» рассыпались о врагов. Какая-то защита у них неслабая.

Я осознавал всю свою бесполезность. Мои армейские приемы против этого профи не прокатили. Мой «проклятый меч» в моих неумелых руках был не более чем тяжелой железкой. Пока Ратмир, рыча от напряжения, сдерживал двоих, мой противник приближался скользящим, пружинистым шагом, держа кинжал обратным хватом. Он не сомневался в исходе.