Безумный барон (СИ) - Гросов Виктор - Страница 12

«Шумовые гранаты» или «Камни-хлопушки». Это была моя особая гордость, простой, но, как я надеялся, очень эффективный «психологический инструмент».

— А теперь, Елисей, — сказал я, — давай «сконструируем» что-нибудь… повеселее. Вот эти небольшие камни… «Вмонтируй» в них «механизм», который при сильном ударе о землю будет «генерировать» громкий «звуковой удар». Очень громкий. И одновременно «выбрасывать» сноп ярких, ослепляющих «пиротехнических искр». Опять же, для того, чтобы «дезориентировать» и «деморализовать». Моя логика была в «информационной перегрузке» и «нарушении сенсорного равновесия». Елисей же, вероятно, думал о том, как создать максимально «пугающий» и «ошеломляющий» эффект. Представь, как «отреагируют системы управления» лошадей Волконского, когда у них под копытами начнут «срабатывать» такие «подарочки». Или как «запаникуют» его пехотинцы. «Информационная перегрузка», дезориентация — вот наша главная цель.

Елисей, кажется, уже ничему не удивлялся. Он просто молча взял камни и принялся «собирать» очередную «хитроумную магическую конструкцию», бормоча о «рунах грохота», «искрах смятения» и «дыме страха», периодически подзаряжаясь от моего невидимого «энергоканала». Этот процесс «магического крафта» был для меня чем-то новым и захватывающим. Я видел, как мои идеи, основанные на физике и тактике из другого мира, обретают здесь, в этом фэнтезийном средневековье, реальное воплощение через руки этого парня, который мыслил совершенно другими категориями. Это было чертовски круто. Я мог бы и сам все это сделать, но еще не до конца разобрался с назначениями некоторых рун и блоков.

Пока наш «штатный маг» трудился в поте лица над своими «тактическими новинками», моё «ополчение», под руководством деда Остапа, Никифора и меня самого, уже вовсю готовило «театр военных действий» у Чёрного Ручья.

Мы копали «волчьи ямы» — неглубокие, достаточно широкие, замаскированные ветками ямы с заострёнными кольями на дне. Располагали их на предполагаемых путях движения «бронетехники» и «живой силы» противника, в узких проходах, на лесных тропах. Работа была адская, особенно для моих ослабленных мышц.

Устанавливали сигнальные растяжки из «самозатягивающихся пут» Елисея. Натягивали их низко над землёй, в самых неожиданных местах, маскируя под обычные корни или лианы. Готовили «огненные сюрпризы» — огромные кучи пропитанных маслом и смолой сухих веток, сложенные в стратегически важных точках, которые можно было бы быстро поджечь, используя «камни-извещатели» с рунами-воспламенителями, создавая огненные преграды.

Я лично проверял каждую ловушку, укрытие, огневую позицию. Объяснял мужикам, как и когда это всё должно сработать. Где им прятаться, откуда вести наблюдение, как «принимать» и «передавать» сигналы от Елисея с помощью наших «магических раций». Я рисовал на земле схемы, объяснял на пальцах, повторял по сто раз одно и то же, пока не убеждался, что «алгоритм действий» они поняли.

На краю сознания проскочила мысль о том, что я давно уже сдал себя с потрохами, все уже поняли, что барон-то другой у них. Надеюсь все сваливают на ранение и ближайшие три дня не будут задавать лишних вопросов.

Солнце уже клонилось к закату, окрашивая небо в кроваво-красные, тревожные тона, а мы всё ещё возились, готовя наше скромное «поле битвы» к приёму «дорогих» гостей. Пот градом катился со лба, руки были в мозолях и ссадинах, одежда превратилась в лохмотья, но никто не жаловался.

Пока мы, как каторжники, вгрызались в землю, готовя «тёплый приём» для Волконских, я не мог не заметить, как меняется атмосфера. Причем не только в моём маленьком «ополчении», но и в замке. И дело было не только в том, что я, новый барон, вдруг оказался не таким уж и беспомощным.

С мужиками я старался говорить на равных, насколько это возможно с учетом социального разрыва между нами. Объяснял, почему мы «монтируем» эту «конструкцию» именно здесь, учитывая «предполагаемое направление атаки». Почему «силовой элемент» из верёвки нужно натягивать на такой высоте, чтобы «кинетический импульс» пришёлся точно по «уязвимой точке» противника. Почему «сигнальный протокол» должен быть именно таким, чтобы обеспечить «максимальную помехозащищённость» и «скорость передачи данных». Я делился с ними «логикой работы системы». И это, кажется, работало. Они, конечно, не понимали и половины моих «технических терминов», но видели, что за каждым моим решением стоит какой-то расчёт, какая-то эффективная «схема». Более того, уверен, что для них мои термины звучали как магические заклинания. Вот руку даю на отсечение.

Конечно, их страх никуда не делся, висел в воздухе. Но к страху начало примешиваться уважение. Даже дед Остап, поначалу самый большой скептик, который на все мои «выдумки» только кряхтел, как-то подошёл ко мне, когда мы вместе «монтировали» очередную «волчью яму». Он крякнул, вытер пот и сказал, глядя на меня со странным выражением лица:

— А ты, ваше благородие, кажись, не так прост. У тебя в голове всё по полочкам, все «муханызмы» свои. Батюшка твой добрый был человек, да только в ратном деле… мысли у него были простые. А ты… откуда в тебе это всё? Будто всю жизнь только и делал, что воевал.

Я только усмехнулся. Откуда? Да из другого мира, дед. Из мира, где война — это наука и точный расчёт. Но объяснять ему это было бы слишком долго. Я развел руками.

Елисей тоже преобразился. Поначалу рыжий маг смотрел на мои «тактические изыски» с ужасом, считая их профанацией. Магия, в его понимании, была чем-то высоким. А я заставлял его «собирать» какие-то… «примитивные устройства». «Генераторы световых помех», «акустические ловушки», «кинетические барьеры». Из высокой магии тут были только необычные для его уха наименования. Но когда он увидел, как его «примитивные устройства», «собранные» по моим «чертежам» (нарисованных от руки на песке), вписываются в общую «боевую систему». Когда он осознал, что они могут помочь обмануть врага, в его глазах зажёгся настоящий огонь исследователя. Для него это было открытием. Магия — это эффектные поединки, да. А есть еще магия как инструмент тонкой «инженерной тактики». Он начал работать с удвоенной энергией, постоянно подпитываясь от моего «внешнего источника», чувствуя себя причастным к чему-то важному. И, надо сказать, его «крафт» становился всё более изощрённым. Он даже начал предлагать свои «улучшения», что меня несказанно радовало.

На фоне этой лихорадочной деятельности не осталась незамеченной и ещё одна деталь. Моя способность «перераспределять энергию».

Никто, кроме, возможно, самого Елисея, не понимал, что происходит. Но люди начали замечать странное. Те, кто находился рядом со мной долгое время, особенно когда я активно «подпитывал» Елисея, вдруг начинали чувствовать необъяснимую усталость. Зевали, жаловались на слабость. А я, наоборот, чувствовал себя на удивление бодро, несмотря на недавнее ранение. Словно через меня проходил некий «энергетический поток», часть которого оседала и во мне, придавая сил.

Память реципиента подсовывала жутковатые картинки из древних легенд о «похитителях душ» и «энергетических вампирах», чьи практики были строжайше запрещены и карались мучительной смертью. Я старался гнать эти мысли прочь. Я не «похищал». Я «перераспределял». Брал «излишки» у тех, кто всё равно бездельничал (а иногда и не бездельничал), и направлял их туда, где они были нужнее. Я был «эффективным менеджером энергетических ресурсов», а не упырём. По крайней мере, я так себя убеждал.

Тем не менее, это новое умение, способность «видеть» и «манипулировать» жизненной энергией, добавляла ещё один тревожный штрих к моей ситуации.

И вот, на фоне всего этого — лихорадочной подготовки и моих странных «энергетических манипуляций» — я начал замечать и то, на что раньше не обращал внимания. Несколько молодых служанок в замке, те, что таскали нам воду, приносили еду, да и дочери некоторых ополченцев, забегавшие проведать отцов, начали смотреть на меня как-то по-особенному. С робким, почти благоговейным восхищением. Раньше, судя по остаткам памяти моего нового тела, на «молодого барона» Михаила они особого внимания не обращали. Ну, барон и барон. Хилый, застенчивый. А тут…