Принцесса и Ко (СИ) - Цветкова Виктория - Страница 2

Спрыгнула с ограды и положила руку на драгоценный багаж, готовясь подхватить его и убраться как можно скорее. Разумеется, все это я проделала, не отрывая глаз от подозрительных кустов. И тут совсем рядом со мной раздался странный звук.

— Мяуууу! — это прозвучало ворчливо и недовольно.

Я подпрыгнула и в страхе уставилась вниз. Возле моих ног устроился здоровенный зверь неизвестной породы и смотрел мне прямо в глаза. Уши торчком (правое кем-то погрызено). Впечатляющей длины хвост. Плоская морда с длинными, торчащими в стороны ниточками усов. Темная пушистая шерсть выглядела клочковатой и пыльной. Сам зверь показался мне жалким и уродливым, только глаза были невероятно прекрасны — миндалевидные, золотые, с узким зрачком. Наверное, какой-то родственник диких зар, только поменьше да шерсть погуще и более пушистая. Но лесные зары ведь свирепые хищники джунглей. Откуда здесь, в сорока километрах от столицы Ильса дикое животное из тропиков? В легкой панике я оглянулась на питейное заведение, но там веселье уже закончилось, и народ разошелся по своим делам.

— Мяуу! — требовательно произнесло существо и, окинув меня недовольно-высокомерным взглядом, подошло ближе и потерлось о мою юбку. Я отскочила, подхватив подол, но бежать не спешила. Во-первых, с тяжелым сундуком под мышкой все равно быстро не сбежишь, а, во-вторых, кажется, этот зверек не думает нападать и даже пытается проявить дружелюбие. Мне приходилось слышать, что дикие звери от голода иногда приходят в города, к людям, в надежде найти съестное.

— Есть хочешь?

Зверь коротко мякнул, и я полезла в сундучок. Там сверху лежал тщательно упакованный сверток с едой на дорогу. Я торопливо развернула пакет и сняла с бутерброда кусочек ароматной колбаски.

— На, питайся, животинка! — Протянула угощение и боязливо поджала пальцы, когда в них ткнулся холодный, мокрый нос. Опустила ломтик на землю и с невольной улыбкой понаблюдала, как зверь пружинисто вскочил, задрал хвост и, довольно урча, принялся уписывать колбасу.

Так и есть, голодный. За первым куском последовал второй, и вскоре мой роскошный бутерброд превратился просто в ломоть хлеба. Ничего, обойдусь — много есть вредно для фигуры, как говорила повариха в школе.

Убедившись, что мяукающему зверю больше не грозит голодная смерть, подхватила свой сундук и потихоньку побрела дальше.

Миновала почтовое отделение и банк и, наконец, вышла к оживленному перекрестку. Неподалеку шумела рыночная площадь, там уже устанавливали пестрые, ярмарочные павильоны. Мимо сновали прохожие, по мостовой, громыхая, тянулись фургоны с запряженными в них четверками наалов.

Едва перебралась на другую сторону, удачно избежав попадания под колеса, ко мне подошел бедно одетый мальчик лет двенадцати. Он выглядел, как уличный воришка, и я покрепче прижала к боку свой неудобный сундук, радуясь, что Кэрри убедила меня спрятать кошель со сбережениями в корсаж.

— Эй, госпожа, вас не Терой Эдденби кличут?

Такого вопроса я никак не ожидала. Откуда ему знать мое имя?

— А если так, то что?

— Вас спрашивает господин из той кареты.

Мальчик указал на другую сторону улицы. У обочины нетерпеливо вытягивали длинные, тонкие шеи крупные наалы, запряженные в закрытую карету. Кучер в сером плаще клевал носом на козлах. Зашторенное окошко не позволяло рассмотреть пассажира, но я была уверена — внутри дядюшка Скуби. Больше меня здесь по имени просто никто не знает. Скорее всего, увидел меня и прислал этого малого. Но ничего нового лейр не скажет, нечего и время терять. Единственный родственник не дал ни гроша на мое воспитание, благодаря чему меня и записали в «государственные» сироты. Так что я ничем ему не обязана.

— Вот еще!

Хотела проследовать дальше, но парнишка заступил мне дорогу, размазывая слезы по грязным щекам.

— Господин в экипаже обещал полтинник, если приведу вас. Прошу, добрая госпожа, ради Светлых дев, просто подойдите туда, и я получу свои деньги. У меня больные сестренка и мать, нам так нужны эти хилдо! Ну что вам стоит?

Хм, ну если вопрос ставится так, то, кем я буду, пройдя мимо? Врет парень или нет, как узнаешь? А совесть потом съест за то, что не помогла в беде.

Есть, конечно, вариант раскошелиться самой. Руки тут же зачесались достать из кармана монетку или даже несколько. Но ведь у меня все рассчитано до хилдо, а остальное запрятано глубоко в корсаже и не подлежит трате ни в коем случае. Двадцать золотых отложено на билет до конечной остановки, два лея шестьдесят хилдо — на ночевку. И еще пара серебряных полтинников на всякий случай. И ведь эти деньжищи я не печатаю! Заработала сама — по грошику, бессонными ночами составляя кремы и притирания на продажу. Отдам деньги мальчишке и придется ночевать в общей зале или, того хуже — ехать на открытой всем ветрам крыше. Ой, нет!

Я перехватила сундук другой рукой и решительно перешла дорогу, обходя карету сзади. Подошла к распахнутой настежь дверце, ожидая увидеть желтоватое лицо дядюшки. И немного опешила, потому что никто не ответил, даже когда я осторожно постучала по дверце.

— Дядюшка?

Нетерпеливо приподняла кожаную занавеску, но экипаж был пуст. Этот малый разыгрывает меня, что ли? Хотела обернуться и поинтересоваться у паренька в чем дело, но сзади прилетел удар, и в глазах резко потемнело.

Очнулась — наверное, через несколько минут — от тряски и грохота колес по мостовой. Голова все еще гудела. Не сразу осознала, что лежу на полу кареты, несущейся во весь опор.

Что случилось? Где я?

Каждый толчок ощущала всем телом. В бок упиралось что-то твердое. Осторожно приподняла голову и попыталось оглядеться, но мешала темная, грубая мешковина, которой я была обмотана. Руки сдавливала веревка; я застонала, пытаясь лечь поудобнее, но ничего не получилось.

Ясно одно: меня похитили и везут куда-то. Не это ли имел в виду дядюшка, когда пригрозил, что не отступится? Старый негодяй! Да я его засужу! Для купца его уровня жалоба в магистрат на похищение страшнее смерти — на уроках торгового права нам рассказывали о важности сохранять честное имя.

Удивительно, но страха не было и в помине, только ярость — зато такая ослепительная, что в моем темном мешке словно просветлело. Попробовала повернуться, но меня тут же ощутимо ткнули башмаком в бок.

— Очнулась, вот и ладненько. Лежи себе тихо, девка, — просипел чей-то хриплый бас. — И не вздумай орать!

Я замерла, пораженная открытием. Это не дядюшка! И кто бы ни был этот похититель — воспитанностью он не страдает.

Ну, лейр тэ’Скуби, это уж слишком! Сам на преступление не решился (еще бы, куда этому слизняку!) и нанял бандитов! Подлый трус! Нечего его жалеть — настойка на лептуре четыреххвостной поможет вернуть здравомыслие! Конечно, если оклемается после расстройства кишечника. Похититель тхаров!

Тем временем карета пошла ровнее и перестала прыгать на брусчатке, пересчитывая мои бедные косточки — видимо, выскочила на проезжий тракт. Только куда меня везут? Неужели в усадьбу дядюшки?

Мне все-таки удалось извернуться и перекатиться на бок. Теперь я могла хотя бы попытаться развязать руки. Осторожно, чтобы не привлекать внимания здоровяка в железных башмаках, подняла онемевшие запястья, стараясь дотянуться до крепкого узла.

И тут где-то рядом с моей головой послышалось глухое рычание. Я застыла, забыв даже, как дышать. Надеюсь, это зловещий храп похитителя — иначе звук объяснить невозможно. Но рык нарастал, а затем вдруг перерос в грозное завывание:

— Мра-а-а-у-у-у!

Что⁈ Знакомые нотки! Но откуда тут зверек, похожий на дикую зару? На секунду я усомнилась, что действительно слышу его. Что, если удар по голове был сильнее, и я брежу наяву?

В это время в карете творилось непонятное. Бандит вдруг тоненько вскрикнул и захрипел:

— А-а-а! Чур меня, чур! Ч-ч-то ты… такое? Изыди! — и столько ужаса было в его голосе, что я невольно сжалась от страха. Что он такое увидел? Неужто здоровенный громила в железных башмаках и с грубым голосом испугался хищного зверька среднего размера?