Измена в 45. Месть, которой ты не ожидал (СИ) - Заозерная Марта - Страница 8

— Ты ведь помнишь, легкие деньги как приходят — так и уходят легко.

Не думаю, что девушки накопили на что-то существенное. Шубы из лимитированных коллекций и эксклюзивные ювелирные украшения — инвестиции так себе. Это даже я понимаю.

— Не заговаривай мне зубы! Что ты делать собираешься?

— Разводиться, конечно. Только перед этим хочу провести независимый аудит всей деятельности банка за последние пять лет.

— Ты думаешь, он ещё и воровал? — Андрей выглядит обескураженным.

— Я не знаю, но, имея вереницу любовниц, я бы на его месте готовила для себя финансовую подушку безопасности, о которой никто бы не знал.

Глава 8

— Женя, что происходит? — Тимофей Вячеславович смотрит строго. — Ты, вообще, что творишь со своим здоровьем? Я тебя не узнаю.

— Так плохо выгляжу? Думаете, пора делать подтяжку лица? — стараюсь перевести разговор в более мирное русло, но он, похоже, шутить не настроен.

Мне везет. Пока что достаточно эстетической косметологии, естественно, премиального уровня.

— Сейчас дошутишься у меня! Серьезно с тобой разговариваю! Это что вообще такое?! Ещё два месяца назад всё было в порядке! Мне показать тебе прошлые результаты анализов? — наседает, и я начинаю жалеть, что вообще сегодня на работу пришла.

Ещё позавчера я попросила регистраторов освободить мне всю ближайшую неделю от записи. Оставила только несколько семей с проблемными детками, где руку на пульсе приходится держать. Остальных перенаправили на коллег.

Несмотря на внешнее спокойствие, я, откровенно говоря, не в форме. Постоянно проваливаюсь в свои мысли, начиная грустить, да и поднявшаяся из-за измены суета отвлекает нещадно. Все вопросы, связанные с деятельностью банка, требуют от меня полного погружения.

Я никогда не интересовалась, что и как делает муж. Доверяла ему и не считаю это чем-то ужасным. Мы были семьей, единым целым.

— У меня всё отлично, — запоздало натягиваю на лицо милую гримасу. Подхватив в руки лист с результатами экспресс-анализов, пробегаюсь по столбцам взглядом. — Ничего особенного. Сейчас зима. У многих авитаминоз.

Отложив в сторону лист, выдерживаю его прямой недовольный взгляд.

Знаю, что он мне скажет, и полностью с ним согласна. Но в моем окружении не так много врачей, которые бы посещали коллег и выполняли все предписания. Во-первых, большинство считает себя самыми лучшими специалистами, и, естественно, лучше других мы знаем, как и чем себя лечить. А во-вторых, ну страшно ведь, если говорить честно!

Меньше знаешь, крепче спишь.

Кстати, о сне.

Он бы мне не помешал.

Подряд несколько бессонных ночей, несметное количество кофе и отсутствие полноценных приемов пищи сделали свое дело. Бешеный пульс и легкий тремор в руках. К слову сказать, в голове всё тоже дрожит, но об этом никто кроме меня, к счастью, не знает.

— Ты зубы-то мне не заговаривай! Нашлась тут самая умная, — ворчит на меня друг отца.

Тимофей Вячеславович — тот человек, благодаря которому в свое время я влюбилась в медицину. В прошлом превосходный нейрохирург, он взялся оперировать мою бабушку в той ситуации, когда остальные только разводили руками. Продлил ей жизнь на пятнадцать лет. После этого они с отцом крепко сдружились, и он часто бывал у нас дома. Я обожала слушать его рассказы о нестандартных случаях из операционной.

Прониклась до глубины души, хоть и не рискнула связать свою жизнь с хирургией.

Несколько лет назад он пережил инсульт и из-за последствий не смог вернуться в операционную. Добрые, некогда заглядывающие в рот коллеги быстро попросили его освободить место и отправили на пенсию.

С тех пор он работает неврологом у нас в клинике. А заодно и за мной лично присматривает. К примеру, сегодня мы столкнулись на входе, и он, окинув меня осуждающим взглядом, отправил сдавать анализы.

Зачем только согласилась? До сих пор робею перед ним почему-то.

— Я чувствую себя великолепно.

Лукавлю слегка. Ещё две недели назад мои слова были бы правдой. В свои без малого сорок пять я привыкла вести более активный образ, чем многие в двадцать лет.

Можно сказать, порхала, пока муж крылышки не отсек.

Как любит говорить лучшая подруга, мой возраст только Андрей выдает, но если никому не говорить, что я его мама…

— Женя, я рад. Но это не норма, — с хлопком опускает ладонь на результаты анализов. — К тому же бледная вся. Глаза впали. Ты как питаешься вообще?

Ой, началось…

Распекают меня как подростка.

Когда Тимофей Вячеславович прибегает к последнему и самому весомому аргументу — обещает позвонить моей матери, я сдаюсь окончательно. Заверяю его, что буду серьезнее относиться к своему здоровью.

— Держи, — протягивает мне листок с назначением. — Не забудь пропить. И с уровнем витамина Д что-то нужно делать. Когда ты последний раз была в отпуске?

— Даня, можешь одеваться.

Спустя час улыбаюсь белокурому мальчугану. С каждым месяцем он становится всё активнее, и уже не сказать, что хоть чем-то отличается от остальных ребят своего возраста.

— А подарок будет? — заглядывает мальчуган мне в глаза.

— Даня! — возмутившись, мама пытается одернуть, но я подаю ей знак, дескать, не стоит. В порядке всё.

— Конечно. Сейчас сам выберешь, — подмигиваю ребенку. — Только сначала оденься.

Оставшись довольный ответом, он спрыгивает со стула.

Пока мой юный пациент занят делом, мы с его мамой обсуждаем мелкие нюансы, касающиеся здоровья мальчика. В три года он перенес пересадку почки. Восстановление было долгим.

Результаты последнего обследования меня порадовали.

— Мы были у хирурга. Он сказал, что никаких отклонений не найдено, но я все равно волнуюсь. Вы понимаете, Евгения Александровна…

К сожалению, понимаю.

Мальчику верный диагноз поставлен был далеко не сразу. Удивительно даже, как в двадцать первом веке, при наличии первоклассных технических средств, до сих пор имеют место быть подобные случаи. Чаще всего всё дело в халатности. Один не досмотрел, второй не придал значения. А цена всего этого попустительства — человеческая жизнь.

К выбору подарка Даня приступает очень тщательно. Перебирает всё содержимое специального ящика, отведенного под игрушки.

Мама его поторапливает, едва уловимо нервничая.

— Дань, мы торопимся. Ты забыл? Папа уже приехал за нами.

Я слегка удивляюсь, хоть и вида не подаю.

И месяца после операции не прошло, когда отец мальчика ушел из семьи. Не смог вынести всего, что навалилось на их семью. Откупился деньгами, а сам завел отношения с юной прелестницей.

Знаю, потому что их семью долго полоскали в наших кругах. Причем виноватой выставляли в большинстве случаев почему-то жену, дескать, это она захотела ребенка и испортила их стабильную жизнь.

Подумаешь, сорок лет, а детей нет.

К мужчинам, как ни крути, общество у нас снисходительно. Они же бедные и несчастные, буквально судьба вынуждает искать утешение под чужими короткими юбками.

Меня подсознательно триггерит. Торкает в разы сильнее, чем раньше.

Все дело в том, что мысли о Максе и без того круглосуточно крутятся на подкорке. А как иначе? Его молитвами мне сегодня ещё встречаться с двумя юристами.

— Мы помирились, — сообщает мне мама Дани, понизив голос. — С его отцом. Говорит, что всё осознал… Прощение долго просил…

Ей явно неловко.

— Я рада за вас. Пусть в этот раз всё сложится, — желаю ей искренне.

Кто я такая, чтоб осуждать? Нет и нет.

Уверена, что в этом вопросе ни на кого не стоит оглядываться. Каждый человек сам в состоянии оценить, есть ли у него силы на прощение.

Разойтись навсегда или дать шанс? Смысл ориентироваться на чье-то «правильное» мнение, если сам в итоге будешь страдать?

Если бы я чувствовала, что могу простить и забыть об измене, не попрекая при каждом удобном и неудобном случае, то, возможно, тоже бы простила Максима.