Это любовь (СИ) - Резник Юлия - Страница 33

– Привет, Аркаш.

– Привет. У меня к тебе просьба, – тут же взял быка за рога тот. – Ну, или пожелание, тут как посмотреть.

– Я тебя слушаю.

– Планируй свои выезды заранее. Не дело это, что охрана в последний момент узнает о твоих свиданиях.

– Высоко берешь, Аркаш. Но если мне приспичит куда-то поехать, я непременно воспользуюсь твоим советом. Спасибо.

– Ерничаешь? – сощурился Мудрый.

– Ни в коем случае. Просто пока ты тут занимался, мы кое-что обсудили с Альбиной… – молодой Грос притянул Алю к себе и потерся носом о ее висок, размазывая выступившие на нем от усилий бисеринки пота. – И пришли к полному взаимопониманию.

– Неужели?

– Мы семья. Разве не ты это предлагал?

– Я. Но у тебя с этим, кажется, были проблемы.

– Никаких проблем. Считай, я проникся твоими идеями.

– Касательно чего?

– Касательно гарантий, которые нам дает этот союз. И… приятных бонусов, – Савва повел костяшками пальцев по голому животу Альбины. Он чувствовал именно так, как говорил. Его затягивало в эти отношения, эту женщину… У него руки зудели. Хотелось ее и так, и эдак… Фантазия шпарила будь здоров. И что удивительно, в ней находилось место даже для Мудрого. Похоть распространялась как раковая опухоль. И какая-то болезненная нужда, которая брала начало еще, наверное, в детстве. И он не смог противостоять этому чувству. Его подкупали ее материнская забота и мягкость. Рядом с ней он чувствовал себя маленьким восторженным мальчиком. И в то же время – взрослым, готовым на настоящие поступки мужчиной.

– Отлично. А ты что скажешь? – Мудрый обратился к жене.

– Скажу, что я тебе верю. И если ты видишь наше будущее так – я не против.

– Тем более что оно сулит… Как ты сказал? Приятные бонусы? – оскалился Мудрый, притягивая жену к себе.

– Я только одно хочу знать, – нахмурился Савва.

– Да?

– Ну, типа… Ты вообще не можешь или…

– Савва, – сощурилась Альбина, бросаясь на защиту мужа.

– Все нормально, малыш. В теории я могу. Но не всегда это работает как надо. Процесс реабилитации затягивается… И вообще нет никаких гарантий, что он принесет результат.

– Зачем ты тогда себя мучаешь? – выпалил молодой Грос и опять покраснел. – Черт. Только пойми правильно… Я не хочу сыпать соль на раны, но как непосредственный участник…

– Имеешь право знать, – сухо закончил Мудрый, стискивая в ответ мокрую ладошку Али.

– Мне осталось не так много сексуальных удовольствий. Наблюдение за удовольствием моей женщины – одно из них. Но это слишком интимный процесс, чтобы я задействовал в нем постороннего человека.

Может, он больной, да… Но Савве это очень польстило.

Время летело так быстро, как, пожалуй, еще никогда в его жизни. Если поначалу Савва боялся, что Аркаша не сдержит обещания и будет держать его в стороне от реальных дел, то уже через пару месяцев интенсивной работы в упряжке со старым хреном он понял, как ошибался в своих прогнозах. По всему выходило, что Мудрый в самом деле решил устроить ему интенсив по ведению бизнеса. И со временем переложить на Савву большую часть задач, освободив себе время для праздности.

И Савве это нравилось. Он чувствовал себя ну просто какой-то акулой бизнеса. Переговоры иногда на уровне президентской администрации, совещания, встречи, командировки… Все это затягивало, бодрило, давало нужный адреналин, сравнимый разве что с самыми его отчаянными выходками в юности. Савва впервые за долгое время ощущал себя по-настоящему на своем месте.

Он понял, что Мудрый не просто так бросает его в гущу событий. Аркаша был не из тех, кто раздает подарки от нечего делать – за каждым его шагом скрывался расчет. Но Савва не жаловался. Ему нравилось даже это. Каждый день оборачивался новым вызовом, который он с азартом принимал. Да, возможно, он нуждался в отцовском одобрении Аркаши. Да, может, он упустил этот этап в детстве и таким образом наверстывал. Но когда Мудрый скупо кивал на очередную его победу, Савва заряжался такой мотивацией, что готов был сворачивать горы. Особенно когда в какой-то момент он заметил, что стал реальной фигурой на шахматной доске. Если поначалу к нему относились настороженно и даже где-то не воспринимали всерьез, то со временем он стал авторитетом, с которым считаются, и к чьим советам прислушиваются. Люди, привыкшие годами работать с Аркадием Львовичем, теперь смотрели на Савву с уважением. И даже Мудрый, хоть и не подавал вида, был им явно доволен.

Но вместе с тем приходило осознание другой, куда более впечатляющей вещи: их с Аркашей все больше воспринимали как единое целое. Наверное, это даже хорошо. Они к этому и стремились. Но Савву все сильнее пугал тот факт, что его самого по себе как будто не оставалось.

Мудрый отвоевывал в его жизни все больше места. Вытеснял все остальное. Даже в сексе, черт его дери, Савва был вынужден с ним считаться. Слушаться. Угождать… И да… В большинстве случаев ему это даже нравилось. Но порой… Черт. Порой его захлестывала ревность. И жадность. И желание… если не забрать Альбину себе, то хотя бы положить конец своим чувствам. Может, даже, чем черт не шутит, переключиться на другую. Одна загвоздка – Савва в принципе не мог представить, кто еще смог бы наполнить его жизнь такими эмоциями и красками, как Альбина с Аркашей.

– Кстати, у Вадика сегодня начался суд. Глядишь, за оставшиеся два месяца до вступления завещания в силу мы и обвинительный приговор получим… – заметил Мудрый, когда они сидели в гостиной. Все еще стояла жара, но аромат расцветших на клумбах астр и горечь георгинов непрозрачно намекали на скорое приближение осени. Первой Саввиной осени за много-много лет вне дома.

– Сколько ему дадут?

– Откуда мне знать?

Ну да. Наверное, такие подробности волновали Аркашу в последнюю очередь. Он мыслил совершенно другими категориями, в которых судьба одного маленького человека ровным счетом ничего не стоила.

– Я бы все-таки хотел знать, кто в действительности виноват в смерти матери.

– У тебя еще остались сомнения? Зарубин это, – запросто отрапортовал Мудрый.

– Может, у тебя и доказательства есть?

– Есть. – Аркаша, кряхтя, подтянул к себе ногу. Получив благодаря Савве возможность уделить здоровью максимум времени, за лето Мудрый окреп. Он еще пользовался коляской, но значительно реже, чем раньше. Дома себя по большей части щадя, в офисе он старался передвигаться на своих двоих.

– Как это? – сощурился Савва. – Почему ты молчал?

– Потому что сейчас мы ничего с этим не в силах сделать, а значит, нет смысла и пытаться. Учись расставлять приоритеты.

– Если бы это была твоя мать, а не ненавистная бывшая, потрепавшая кучу нервов при разводе, ты бы рассуждал так же? – оскалился Савва. Уложить в голове то, что у Мудрого были ответы на вопросы, которые терзали его вот уже, считай, четыре месяца, а тот молчал, было сложно. К молодому Гросу вернулся страх, что Аркаша все же ведет против него какую-то свою игру. Страх, который почти исчез, когда они с ним встали плечом к плечу.

– Более того. Я бы рассуждал так же, даже очутись на этом месте сам. Или ты думаешь, в меня по другой наводке стреляли? – и себе ощерился Мудрый.

Они замерли друг напротив друга. Старый волчара и молодой волк. И если бы не появление Альбины, Савва наверняка бы отступил. Потому что Мудрый опять его сделал.

– Что такое? – настороженно спросила она, замирая ровно между мужчинами. Аркаша с Саввой переглянулись. И почему-то казалось ему, что подумали они об одном – еще бы в начале лета она, безусловно, приняла сторону мужа. А теперь нет. Савва понятия не имел, что по этому поводу чувствует Мудрый, но он сам… Он просто с ума сходил от того, что это стало вообще возможно.

– Ничего, девочка. Мелкие угомонились?

– Да. – Альбина прочертила взглядом дугу – от мужа к любовнику. И все так же настороженно на них глядя, спросила: – Наши планы на вечер все еще в силе?