Волшебная ферма попаданки, или завещание с подвохом (СИ) - Луна Кармен - Страница 11

Я бросилась к ведру, опустила его и вытащила полную, тяжёлую порцию чуда. Мы с Элиной, смеясь, плескали в лицо ледяной, чистой водой, смывая грязь и усталость. Потом я набрала полную чашку и сделала глоток.

Это была не просто вода. Она была… живой. Она наполняла силой, прогоняла усталость. Каждый глоток был как инъекция энергии.

Мы победили. Это была не просто победа. Это был триумф! У нас была вода! Чистая, волшебная вода!

Я сидела на земле у колодца, обессиленная, но абсолютно счастливая. И тут я заметила кое-что ещё. Крапива, которую мы вчера усмирили, выглядела… бодрее. Её листья стали сочнее. А рядом с колодцем, на старом, почти засохшем кусте дикой розы, который я даже не заметила во время уборки, проклюнулся новый, крошечный зелёный листочек.

И до меня дошло. Это всё — единая система. Ферма — это живой организм. И мы, починив одну его часть, начали процесс исцеления. Восстановление «магического баланса» — это не какое-то абстрактное колдовство. Это планомерный, систематический ремонт!

Я посмотрела на наш разрушенный дом. На сад-джунгли. На развалившийся сарай. Фронт работ был колоссальным. Меня должна была охватить паника от масштаба задачи.

Но вместо этого я почувствовала азарт.

Хорошо, — подумала я, глядя на наш маленький оазис чистоты вокруг колодца. — Один узел системы стабилизирован. Осталось… девяносто девять. Пора составлять диаграмму Ганта и писать техническое задание на следующий этап.

Я посмотрела на дикий огород.

Ну, морковки-пискуны и капусты-кусаки, держитесь. Завтра главный агроном-проектировщик придёт к вам. Будем налаживать производственные процессы.

Задача всё ещё казалась невыполнимой. Но теперь у меня была методология. И у меня была команда из двух человек. И это всё меняло.

Утро после нашего триумфа с колодцем было другим. Я проснулась не от холода или страха, а от настойчивого солнечного луча, который пробился сквозь щель в заколоченном окне и нагло светил мне прямо в глаз. В воздухе пахло не только пылью, но и свежестью чистой воды. Наш маленький огонь в очаге почти догорел, оставив после себя горстку тёплого пепла. Это была наша первая по-настоящему мирная ночь.

Я посмотрела на Элину. Она спала, улыбаясь во сне. Кажется, впервые за всё время. А я… я чувствовала себя так, будто всю ночь не спала, а сидела на совещании по госзакупкам. Голова гудела от планов, идей и схем.

Вчера мы получили воду. Сегодня нам нужна еда. Постоянный источник. А это значит — огород. Тот самый, который больше похож на съёмочную площадку фильма ужасов.

— Подъём, моя маленькая повелительница флоры! — весело растолкала я сестру. — Нас ждёт новый проект! Обеспечение продовольственной безопасности отдельно взятого фермерского хозяйства!

За завтраком, состоявшим из кристально чистой (и, я была уверена, волшебной) воды и остатков вчерашнего корня-пискуна, я разложила на полу наш главный стратегический документ — дневник прабабки Изольды.

— Так, давай изучать наших… контрагентов, — пробормотала я, листая страницы. — С кем нам сегодня предстоит вести переговоры?

Раздел «Садоводство и огородничество» был самым обширным. И самым безумным.

«Капуста-кусака. Глупа, агрессивна, обладает коллективным разумом улья. Охраняет свою грядку, как цепной пёс. При попытке сорвать кочан, кусается. Больно. Но сердцевина кочана слаще сахара. Ключ к усмирению: не любит одиночества. Если успокоить вожака стаи (самый крупный кочан в центре грядки), остальные подчинятся. Реагирует на почёсывание основания стебля, начинает мурлыкать».

Капуста, которая мурлычет? Что ты курила, прабабка?!

«Картофель-бродяга. Крайне нервное и пугливое создание. При попытке выкопать, клубни немедленно уползают вглубь земли. Невозможно поймать силой. Но крайне любопытен. Обожает загадки. Если отвлечь его сложной логической задачкой, он замирает в раздумьях, и его можно спокойно собрать».

Картошка, с которой нужно играть в «Что? Где? Когда?»? Да я в своей жизни столько загадок не знаю!

«Лук-плакун. Самое коварное растение. При разрезании выделяет газ, вызывающий не просто слёзы, а глубокую, экзистенциальную тоску и воспоминания о всех неудачах в жизни. Собирать его можно лишь в состоянии полного душевного подъёма, напевая самую весёлую и дурацкую песню, какую только знаешь. Иначе горечь лука будет невыносимой».

Отлично. Чтобы приготовить суп, мне нужно сначала стать стендап-комиком. Шикарный план.

— Ладно, — решила я. — Начнём с самого агрессивного. С капусты. Если мы справимся с ней, остальное покажется детским садом.

План был прост, как схема эвакуации: Элина своим пением создаёт «шумовую завесу», успокаивая всю грядку. Я в это время, используя свою структурную магию, нахожу «вожака» и пытаюсь перепрограммировать его с режима «Охранять и кусать» на режим «Лежать и мурлыкать».

Мы вышли во двор, вооружённые знаниями и отвагой (в основном, моей, потому что Элина просто доверчиво шла за мной).

Капустная грядка была похожа на засаду. Десятки крупных, мясистых кочанов с зазубренными листьями, похожими на зубастые пасти, угрожающе колыхались на ветру. Когда мы подошли ближе, они все как по команде повернулись в нашу сторону, и я услышала тихое, угрожающее клацанье.

— Так, Лина, давай, твой выход! — прошептала я. — Задави их интеллектом! То есть, песней!

Элина глубоко вздохнула и запела. Не колыбельную. А какую-то простенькую, весёлую детскую песенку, которую, видимо, помнила с тех времён, когда её жизнь ещё не превратилась в ад.

Клацанье прекратилось. Капуста замерла, с любопытством «прислушиваясь». Но напряжение никуда не делось. Они были как пружины, готовые в любой момент распрямиться.

— Отлично, — прошептала я. — Держи их. Я вхожу.

Я закрыла глаза и посмотрела . Капустное поле предстало передо мной как сложная нейросеть. Каждый кочан был узлом, соединённым с другими светящимися нитями корневой системы. По этой сети бегали красные, злые импульсы — «Тревога!», «Чужак!», «Оборона!». Песня Элины окутывала эту сеть голубоватой дымкой, успокаивая импульсы, но не меняя их сути.

Я нашла его. В самом центре грядки был самый большой узел, от которого во все стороны расходились самые толстые «кабели». Вожак. Альфа-капуста.

Я сосредоточила всю свою волю на этом узле. Я не пыталась его сломать. Я пыталась… взломать его. Найти лазейку в его программе. Я представила себе, как вхожу в его «исходный код», нахожу строчку if (stranger) { bite(); } и аккуратно переписываю её на if (stranger) { purr(); }.

Это было невероятно сложно. Система сопротивлялась. Вожак посылал по сети волны красной тревоги. Но я была настойчива. Я, Алина Соколова, которая согласовывала проекты через семь кругов ада бюрократии, я не сдамся какой-то капусте! Я вливала в этот узел всю свою волю, всю свою упёртость, всю свою логику.

И в какой-то момент я почувствовала, как он поддался. Что-то щёлкнуло. Красные импульсы в сети дрогнули, поменяли цвет на тёплый, зелёный и полились по корням уже с новой командой: «Свои», «Мир», «Почесать за кочерыжкой».

Я открыла глаза.

Вся грядка расслабленно покачивала листьями. Некоторые кочаны даже издавали звук, отдалённо похожий на мурлыканье.

— Получилось, — выдохнула я, чувствуя, как по лбу течёт пот.

Я осторожно подошла к вожаку. Он был огромен. Я протянула руку и, следуя инструкции прабабки, почесала его у основания стебля. И он замурлыкал! Громко, утробно, вибрируя всем своим существом. А потом, с тихим щелчком, его огромный, тугой кочан просто отделился от кочерыжки и упал мне в руки.

— Есть! — закричала я, поднимая над головой наш трофей. — У нас есть еда!

И в этот самый момент триумфа земля под моими ногами задрожала. Прямо из-под грядки, где только что рос альфа-кочан, с шуршанием открылся люк, замаскированный под кочку. И из этого люка вылезло существо.