Замуж за босса. Укрощение строптивой - Россиус Анна - Страница 2

В первую секунду ничего не чувствую, кроме недоумения. Зато потом… искры из глаз.

Эта сука опрокинула на меня кружку с огненным чаем и скрылась за дверью!

Собираю волю в кулак и стискиваю зубы, чтобы не заорать. Шея и грудь горят! А больно так, что взвыть хочется!

– Что здесь? – раздражённо спрашивает босс, выглядывая из комнаты отдыха.

Он смотрит на поднос и кружку в луже у моих ног. Переводит взгляд на лицо…

– Горячий был? – спрашивает, приближаясь большими шагами.

– Очень, – пищу.

Боль только усиливается, почему-то, и страшно потрогать шею. Не могу сдержаться и жалобно всхлипываю.

– Снимай, – он показывает на платье, потом кивает на дверь в своё убежище. – Быстро.

Слушаюсь и бегу, куда приказали. Спешно стягиваю платье. Потом топ, который у меня вместо лифчика. И остаюсь в одних трусах.

Он же знает, что я голая? И не зайдёт пока сюда?

Обмахиваю руками шею, грудь… мало помогает. Я липкая вся. В чае, похоже, был ещё мёд.

Может, в этих хоромах и ванная есть? Точно, вон там еще одна дверь!

Холодная воды облегчает мои мучения. Но красные пятна только ярче становятся. Если будут волдыри или, еще хуже – шрамы останутся, я прибью эту дуру!

Приведя себя в относительный порядок, возвращаюсь в комнату.

Полотенец не нашлось. Моя одежда липким комом валяется на полу, противно даже трогать. Прикрыться нечем.

Что делать? Домой в чём-то идти надо.

Вдруг раздается трель. Боссу кто-то звонит, а его телефон – вот он, на диване валяется.

– Ты там в порядке? – громко спрашивает Дмитрий Алексеевич.

– Да.

– Я сейчас за телефоном зайду.

Почему-то начинаю паниковать. Как же я могла так попасть? Вспоминаются пятничные наставления декана.

«Ты, Прохорова, – ходячая катастрофа. Чудо, что Довлатов взял тебя на стажировку! Он – гордость нашего факультета, самый блестящий выпускник за много-много лет! Хоть представляешь объём финансирования, который мы от него ежегодно получаем?! Сиди там тише воды, ниже травы! Исполняй все его прихоти и не отсвечивай!»

Хоть декан и стращал меня перед первым рабочим днём, мужик он мировой и относится ко мне по-отечески сердечно. Я не могу его подвести!

Пока додумываю эту мысль, дверь открывается. Успеваю только сделать разворот на девяносто градусов.

Сердце, до того момента отчаянно бившееся, теперь словно замирает. Не дышу, прислушиваясь к шагам. Грудь-то я прикрыла руками, а вот задница… она сейчас предстанет перед Довлатовым во всей красе!

Вижу мужскую руку с часами на запястье и трусливо жмурюсь.

Я – почти голая, а он совсем рядом! Мамочки! Для девятнадцатилетней девственницы – серьёзное потрясение!

Не уволит ведь он меня после этого «стриптиза»? Сам сказал – иди, сними…

– Да, Борис Евгеньевич. Ориентировочно в четверг… Да…

Фух. Он отошёл и теперь разговаривает по телефону, стоя на пороге.

Сразу опускаю руки, потому что прикасаться к обожженной коже больно.

Голос босса становится хрипловатым. Он даже кашляет, как будто прочищая горло. Но не выходит совсем.

Прощается с собеседником и говорит уже мне:

– Возьми что-то из моей одежды – футболку или рубашку. По длине сойдёт за платье.

– Хорошо. Спасибо.

Выходи уже, пока я тут не сгорела со стыда!

Но он продолжает стоять в дверях.

Моя кожа покрывается мурашками – дыбом каждый волосок. Чувствую мужской взгляд, будто меня трогают.

Нервно оглядываю стены, чтобы отвлечься.

Над диваном висит большая полка-витрина. За стеклом – дипломы, какие-то статуэтки.

Прищуриваюсь, наводя резкость. И вижу, словно в зеркале, Довлатова!!!

Он пристально наблюдает за мной, привалившись к косяку. И грудь моя в отражении должна быть ему отлично видна.

Нужно прикрыться, но я не шевелюсь, словно под гипнозом.

Низ живота наливается тяжестью. Между ног начинает покалывать.

Мне нравится, что он смотрит? Как стыдно…

Делаю глубокий вздох. И встречаюсь с боссом взглядом.

Обоим в этот момент очевидно, что он разглядывал меня, и я ему это позволила.

Будет думать теперь, что намеренно его соблазняю.

Нужно немедленно разубедить его в этом! Сейчас, только оденусь.

– Дмитрий Алексеевич, вы не могли бы выйти?

Он отвечает не сразу:

– Одежду найдешь в шкафу.

Разворачивается медленно и выходит.

Но я успеваю заметить движение ладонью по ширинке и зафиксировать внушительный размер бугра.

Он меня хочет? Вау. Даже лестно.

Но с таким, наверное, в первый раз больно будет. Он вообще весь большой. И там у него, судя по всему, тоже…

Боже, о чём я только думаю!

Очнись, Юля! Ты ждёшь своего принца? Вот и дальше жди, это явно не он!

Во вторник я от работы свободна, и весь день готовлюсь к экзамену дома.

Но мыслями постоянно возвращаюсь в кабинет Довлатова. Вспоминаю, как он рассматривал меня. Его голос, в котором вдруг появились новые, незнакомые нотки.

Вчера, пока я переодевалась, босс вышел. То ли смущать меня не хотел, что маловероятно. То ли дела какие-то срочные образовались. Но когда я, крадучись, выглянула из комнаты отдыха, в кабинете уже хлопотала уборщица.

С Марго нужно что-то делать. Против её всемогущего отца мне противопоставить нечего. Нажалуется ему, и меня, действительно, выгонят еще. Избегать её всячески? Да я бы рада, но не получается.

Смотрю на футболку и кожаный ремень босса, висящие на стуле. Разница в росте у нас приличная – сантиметров тридцать. И плечевые швы оказались мне ниже локтей. С поясом, и вправду, сошло за платье.

Надо это всё вернуть ему.

В среду приезжаю в офис пораньше. Одета в соответствии с дресс-кодом – белая блузка и строгая юбка, прикрывающая колени. Но в рюкзачке – джинсы с кедами на случай, если Гера снова решит протаскать меня по всей Москве. Ну и вещи, одолженные у начальника тоже.

До десяти не знаю, чем себя занять – из руководства никого нет. Сижу и слушаю запись последней лекции в телефоне.

Но отвлекаюсь на шум в приёмной.

Подслушивать нехорошо, но иногда очень полезно.

Кто-то принёс ценный пакет для Довлатова. Но вместо того, чтобы зарегить содержимое и положить в красную директорскую папочку, как обычно, Алевтина начинает кого-то вызванивать, взволнованно жестикулируя.

Она очень нервничает, меряет шагами приёмную, не выпуская трубку из рук.

Происходит что-то из ряда вон выходящее.

Наконец, минут через десять, вызывает меня по внутренней связи к себе.

– Юлечка, собирайся, поедешь за город. Нужно отвезти пакет Дмитрию Алексеевичу.

Опять я вместо курьера? Классная стажировка у меня, ничего не скажешь.

Алевтина берет пакет одной рукой, меня за локоть другой, и ведёт в кабинет директора.

Видя недоумение на моём лице, начинает пояснять: – Здесь – бумаги, обличающие нашего очень крупного клиента. Он эту информацию предпочел утаить даже от команды Довлатова. Но наши специалисты всё равно всё разведали. Дмитрий Алексеевич, представляя этого товарища в суде, должен это узнать. И узнал бы еще два часа назад, если бы наш отец-молодец всё не проспал!

– Кто?

– У Геры дочка две недели назад родилась. Он не высыпается, невнимателен, рассеян. Из-за его ошибки компания может понести серьёзные финансовые и репутационные потери.

– А позвонить им и предупредить по телефону нельзя? Сообщение отправить?

– Не получается, Юля. Переговоры проходят в подмосковном парк-отеле. Там недалеко ФСО и военный аэродром, постоянно глушат связь. В любом случае, Довлатову нужно это увидеть собственными глазами, – она показывает на крафтовый пакет.

– Германа теперь накажут?

– Обязательно, Юля. Довлатов таких ошибок не прощает.

Короче, всё очень странно. Я ничего не поняла. Кроме того, что Геру надо спасать от начальственного гнева. А начальство – от серьёзных проблем.