Космонавт. Том 2 (СИ) - Кресс Феликс - Страница 5

Поднявшись, потянулся так, что хрустнули позвонки. Через приоткрытую дверь спальни услышал ровное дыхание матери и тихие шаги отца.

В своей комнате поймал себя на том, что мысленно продолжаю строить планы на завтра: нужно сходить в магазин за материалами (или узнать, где они продаются), спросить, где купить новый шкаф в прихожую, написать письмо в ЖЭК насчёт линолеума…

Перед сном приоткрыл форточку, и в комнату ворвался прохладный воздух. Я лёг на кровать и укрылся одеялом, отпуская ворох мыслей.

«Всё завтра… » — подумал я, закрывая глаза.

За окном моросил дождь, стуча по жести водосточной трубы. За окном гудел ветер, но здесь, в хрущёвской пятиэтажке, было тихо и только часы отсчитывали секунды до утра.

Первая половина дня пролетела в суете. После зарядки и пробежки на стадионе, я направился на стройку. Пока бегал, ломал голову над тем, где бы достать материал для ремонта. Строительных рынков, как в будущем, ещё нет. Оставлять заявку — долго. В магазинах тоже очередь может быть. Да и рабочие нужны были, потому что у меня учёба, мать работает, отец тоже вечно пропадает.

И вот, пробегая третий круг, я вспомнил про Ваньку, который как раз работает сейчас на стройке. Во время одной из встреч, он как-то хвастался, что его бригада «кроет» новую школу к VII пятилетке. А ещё он вскользь упомянул, подмигивая, что там и гвоздь достать можно, и доски. В общем, я решил после пробежки заглянуть к нему.

Ещё на подходе к стройке я услышал рёв моторов. Прищурившись, разглядел, как гружёные щебнем машины медленно ползут по дороге, оставляя за собой шлейф пыли. Через разбитый забор виднелся крановщик в заношенной телогрейке, орущий сверху на грузчиков:

— Эй, Шурик! Куда ящики тащишь? Это ж для фундамента, а не для твоей дачки!

На территории стройки стоял стойкий запах извести и мазута. Вокруг царил гвалт: бетономешалки урчали, как голодные звери, а по дощатым мосткам сновали рабочие с тачками. На фасаде здания виднелся лозунг: «Догнать и перегнать капиталистов по темпам строительства!», на котором слово «перегнать» уже успело облупиться.

— Мужики, Ваньку не видели? — спросил я у двоих работяг, курящих у штабелей.

Один, с татуировкой якоря на руке, хмыкнул:

— Какого Ваньку? У нас их три: Ваня-крановщик, Ваня-штукатур и Ваня-алкаш.

— Который молодой, — уточнил я. — Русый, здоровый, лицо как у медведя.

— А, Боксёр! — оживился второй, сплёвывая крошки махорки. — Он на втором этаже, арматуру гнёт. Через яму пройдёшь — увидишь леса. Только не вставай под балку, а то череп проломит — не успеешь моргнуть.

Поблагодарив мужиков, я отправился в указанном направлении. Под ногами хрустел битый кирпич, а справа, возле бытовки, женщина в берете разливала компот из бака, ругаясь с прорабом:

— Иван Вениаминович, я ж говорила — термосы кончились! Пусть сами кружки носят, как в нормальных бригадах!

— Марья, да ты хоть вёдрами лей! — огрызнулся тот, тыча пальцем в очередь из рабочих. — План горит, а они тут…

Не останавливаясь, я зашагал дальше, огибая снующих рабочих. На втором этаже, среди торчащей арматуры, Ваня в рваной робе с закатанными рукавами ворочал стальные прутья. Его русый ёжик поблёскивал на солнце, а круглое лицо с приплюснутым носом (память от драки у пивного ларька, если судить по его рассказам) было красным от напряжения. Увидев меня, Ваня швырнул арматуру в штабель с таким звоном, что даже крановщик сверху вздрогнул:

— Гром! Ты как тут? Небось, за шпунтом пришёл? Или глина понадобилась?

— Кирпичей не хватает, — пошутил я, осматривая леса.

— Хрена с два! — он хлопнул себя по груди, оставляя на робе белую полосу от гипса. — У меня тут каждый кирпич на счету. Так чего надо на самом деле?

Я объяснил про ремонт и в конце добавил, засовывая руки в карманы брюк:

— Готов отдать шпроты «Главконсерв», три банки. Два пузыря и две пачки «Казбека» для твоих шабашников. — я выдержал паузу, давая цифрам осесть в его голове. — С тебя люди, у которых руки из нужного места растут и знакомые, к кому обратиться насчёт материалов. За мной не заржавеет. В накладе ни ты, ни твои люди не останутся. А если работу выполнят качественно, то и деньжат подкину сверху.

Ваня вытер пот тыльной стороной ладони, оставив на щеке грязный след:

— Линолеум? Побелка? — задумчиво проговорил Ваня и потёр шрам у себя над бровью. — Ладно, отбригадирствую, — он подмигнул мне и достал из кармана потёртый блокнот с телефонами. — Ну вот, Сеня побелит, а Мишка стены заштукатурит… В общем, всё сделают в лучшем виде.

Снизу донёсся крик:

— Вань, ёб твою налево! Ты мне всю подачу перекрыл!

— Сам ты… — рявкнул он в ответ, сжимая кулаки. — Щас спущусь и так перекрою!

Повернувшись ко мне, Ваня понизил голос:

— Что касается материала… После смены зайди. Сторож Гришка — он у нас «левыми» материалами барыжит. Скажешь, от меня…

Гудок тепловоза где-то вдалеке перекрыл его слова. Ваня схватил арматурный прут и, как трость, упёр его в пол:

— Краску достать можно через Шурика, — он запустил руку в карман и выудил оттуда мятый листок. — Вот адрес. Только верни потом, ладно?

Я кивнул, а Ваня продолжил:

— Его брат в депо вагоны красит. Только тушёнкой его задобрить надо будет. Пару банок и будет тебе голубая эмаль, как у секретарши райкома.

Ваня внезапно поморщился, будто вспомнил что-то важное, и ткнул арматурой в сторону штабеля досок:

— А с побелкой не прокатит по-лёгкому. Известь у Шурика прошлогодняя — комьями. Придётся просеивать через чулок…

Он сбился на полуслове, заметив мой взгляд. А смотрел я на трещину в стене новостройки:

— Не гляди сюда, — махнул Ваня рукой. — Это не наша работа, «СМУ» уродовал. У них, гадов, цемент с песком напополам мешают…

Снизу донеслось громыхание тачки. Рабочий в заляпанной робе, спотыкаясь, выругался:

— Вань, куда ящик с гвоздями дел⁈

— В углу за мешками с алебастром! — крикнул в ответ он.

Повернувшись ко мне, Ваня вдруг понизил голос до конспиративного шёпота:

— И ещё… С Гришкой говори чётко. Он глуховат после одного инцидента на карьере. Скажешь «для Боксёра» — поможет. Скажешь «для Вани» — пошлёт на хер.

Ваня вытащил из кармана смятую пачку «Беломора», вытащил одну папиросу и закурил.

— Вот ещё что, — продолжил он, выдыхая облако дыма. — Если надумаешь задобрить старика, «Казбек» ему дай. Гришка «Беломор» терпеть не может. Он всю войну его в зубах вертел.

Я уже хотел поблагодарить Ваню и отправиться дальше по делам, как вдруг его лицо осветила хитрая ухмылка:

— А если Шурик спросит для чего нужна краска, скажи, для агитплаката. Мол, «Слава КПСС!» рисуем. Он парторгом раньше был — слюни распустит и банки сам притащит.

Я поблагодарил Ваню и пошёл к выходу, обходя лужи цементного молока. На проходной старик-вахтёр, листая «Труд», буркнул не глядя:

— Пропуск!

— Да я к Ване заходил, дядя Миша, — сказал я наугад.

— Ладно, ладно… — он махнул рукой, даже не подняв головы. — Проходи.

Со стройки я направился прямиком к дяде Боре. Во время пробежки мы с ним разговорились и он рассказал, что сегодня он будет работать на складах, а не на овощебазе. На мой вопрос: «Почему?», он пояснил, что ещё вчера Иван Семёнович сообщил им, что его другу нужна помощь в разгрузке консервов. Дело срочное, объёмы большие, а рук не хватает. Вот Семёнович и предложил подзаработать.

Платить будут «натурой», как выразился дядя Боря. Именно тогда я и подумал, что заглянуть туда будет не лишним. Потому что время такое — бартер иногда ценился выше денег, а редкие продукты — хорошая валюта.

Поговорю с Иваном Семёновичем и либо отработаю товар, либо выкуплю. Главное, я знаю время и место, где он точно будет сегодня.

Склад располагался в промзоне, заросшей бурьяном. Длинное кирпичное здание с зарешеченными окнами и надписью над входом «База продовольствия».