Космонавт. Том 2 (СИ) - Кресс Феликс - Страница 22

— «Сосны»! — её голос дрожал от восторга. — Ты слышал, Вася? Целых две недели!

Отец молча приподнял очки, поднеся путёвку к окну. Луч зимнего солнца высветил водяные знаки.

— С первого числа, — сказал я, разливая кофе по чашкам. — Завтра с утра вам нужно уезжать.

Отец кивнул, вдруг резко встал. Стол дрогнул, ложка звякнула о блюдце.

— Пройдусь, — бросил он, выходя из кухни.

— Ты куда? — спросила мать вдогонку.

Остановившись в дверях, он обернулся и натянул на лицо улыбку.

— Лена, я сегодня пропустил пробежку. Пойду хоть пройдусь. А потом вернусь и мы с Серёгой поможем с уборкой.

Мать кивнула и вернулась к рассматриванию путёвки. Я же смотрел на опустевший дверной проём и думал, что отец отъезду не шибко рад. С чего бы?

К полудню наша квартира преобразилась. Мы с отцом выносили хлам: старые газеты, пустые банки и так далее. Мать кружила по кухне, словно фурия: резала свёклу для «шубы», замешивала тесто для печенья, ставила холодец на балкон. Из динамиков радио лилась музыка, добавляя особого уюта нашей квартире.

В полдень, как и договаривались с Ваней, я вышел из дома и встретился с ним у пивного ларька. Он расхаживал взад-перёд, пряча лицо в поднятый воротник.

— Держи, — я сунул ему ключ в руки после того, как мы обменялись приветствиями.

Следом я сунул ему в руки жучок и рассказал, как им пользоваться. Ваня кивнул кивнул, пальцы сжали переданное мной, как величайшее сокровище.

— Гром, а если…

— Не будет «если», понял? — Остановил его я. — Первого в восемь утра Володя будет ждать вас у метро. Вместе поедете к нему на дачу. Я с ним договорился. Всё, бывай. Наташке привет! С наступающим тебя, Ваня! — Я потрепал его по плечу и пошёл домой.

Переживания Вани мне были понятны, но они были лишними. Всё было под контролем и я нисколько не сомневался в успехе задуманного.

И вот, наконец, наступил вечер. Снег, падавший весь день, накрыл город белым покрывалом. Мы с матерью расставляли на столе тарелки с оливье и винегретом, когда в дверь ввалился дядя Боря. Его полушубок был усыпан снежинками, словно новогодний костюм.

— С праздничком, соседи! — он грохнул на стол банку грибов, а следом поставил туда же и бутылку шампанского. — Ленка, дай кастрюльку, икру растормошим!

За стол мы сели за час до полуночи. Говорили сначала о мелочах каких-то, обсуждали соседей, как это водится. Кто куда поехал, кто откуда приехал, у кого что случилось. А потом за развлекательную программу взялся дядя Боря.

— Ребята, — начал он, разливая игристое по бокалам, — хочу рассказать вам историю про одного знакомого летчика…

В общем, дядя Боря стал травить байки. Про свою службу, про то, как однажды чуть не влетел в сарай с курами, перепутав ручку газа и переднего тормоза на мотоцикле, и про то, как его собака однажды съела все новогодние подарки, пока он был на дежурстве.

Леонид Ильич Брежнев появился на экране ровно в одиннадцать пятьдесят пять. Синий костюм, тяжёлые веки, голос, будто галька перекатывается.

— Дорогие товарищи… вступая в новый год…

Дядя Боря тут же притих, застыв с вилкой в руке. Отец в это время медленно наливал «Столичную» по стопкам.

Когда куранты ударили двенадцать, мать встала, улыбаясь и поднимая бокал. После Дядя Боря затянул незнакомую мне песню путая слова. Я встал и подошёл к окну. Двор не пустовал. Сосед из дома напротив пытался зажечь самодельную хлопушку горящей газетой, а чуть поодаль, в тени дома, маячил силуэт в сером. Где-то должен быть и второй. Ершовские люди на месте. Хорошо. Я отошёл от окна и вернулся за стол.

Грабители так и не пришли этой ночью. Ну а на утро мать с отцом уехали и я выдохнул с облегчением — всё идёт по плану.

День прошёл в лености и безделии. С утра я всё же сходил на пробежку, сделал зарядку и на этом решил закончить с физической активностью. Дел особых не было, поэтому я весь день ел вчерашние салаты, читал книги и спал. и так по кругу. В общем, отлично время провёл. Пока не наступил вечер…

Ещё утром люди Ершова передали мне инструкции: как начнёт темнеть — гаси свет. Так я и сделал. Поэтому и задремал.

Разбудила меня возня в коридоре и тихие шепотки:

— Жорик, твою душу… Перебудишь сейчас всех, шум поднимут.

— Да я чего? Кто ж знал, что у них здесь коробки какие-то прямо на входе, — сказал второй голос, с какими-то визжащими бабскими нотками.

Я усмехнулся. Днём я специально поставил у входа коробки с банками, которые мать отстояла у нас во время уборки, на случай, если я усну. Сработало.

Тем временем горе грабители продолжали дискуссию:

— Кончаем сначала пацана? — спросил писклявый.

— Умолкни. Думаю, — задумчиво сказал второй. — Слышишь?

В коридоре воцарилась тишина.

— Не-ет, — протянул писклявый.

— То-то же, — сказал первый голос. — Тихо как-то. Ни тебе храпа, ни тебе скрипа.

Я аккуратно перекатился с кровати на пол. Я должен был подать знак — два раза включить и выключить свет, а затем зажечь его на постоянку. Пружины на кровати предательски скрипнули. Я про себя выругался.

— О! — сказал писклявых. — Слыхал?

— Угу, — сказал первый. — Двинули. Начнём с родителей. Там и бумаги поищем. А потом пацана.

«Бумаги?» — нахмурился я.

Я уже подходил к выключателю, когда услышал как открылась и закрылась входная дверь. Следом на пол упал яркий луч света — в коридоре включили свет. А потом…

— Вы кто такие и что здесь делаете? — Услышал я сердитый голос отца.

«Отец? — Удивился я. — Какого чёрта он делает здесь, а не расслабляется в санатории вместе с матерью?»

Следующие события слились в одну секунду. Пока я подавал сигнал, писклявый крикнул: «Кончай падлу!» и в коридоре послышалась возня, которая закончилась сдавленным вскриком отца.

«Твою мать!» — подумал я и бросился в коридор.

Я вылетел из комнаты в коридор и на миг застыл, обозревая происходящее: отец, прислонившись к стене, скручивался вполоборота, зажимая ладонью тёмное пятно на рубашке, второй рукой он удерживал руку грабителя, в которой он сжимал окровавленную «финку». Тощий, зайдя сбоку, уже занёс для удара монтировку.

Всё это я рассмотрел в считанные секунды. Тело моё начало действовать, пока мозг выхватывал детали: грабители стоят ко мне спиной, расстояние навскидку три шага, коридор узкий, на вешалке болтается отцовский зонт-трость с тяжёлой стилизованной ручкой.

Действовать пришлось быстро, пока противники не видят меня. Приблизился, сорвал зонт, рванул вперёд. В это время тощий размахнулся и впечатал монтировку в стену в сантиметре от головы отца — чудом увернулся. Пока тощий снова замахивался для очередного удара, в дело вступил я.

Зажимая зонт на манер биты, я размахнулся и впечатал тяжёлую ручку в затылок противника. Тот ойкнул и стал оборачиваться ко мне. Я в это время уже перевернул зонт острым концом вперёд и, как заправский копейщик на ристалище, резко ткнул им в солнечное сплетение тощего. Тот охнул и согнулся пополам, выпуская монтировку из рук.

Я наклонился подобрать оружие противника, но тут же услышал окрик отца:

— Сзади!

Вскинув голову, увидел коренастого, который рванул в мою сторону, выставив нож вперёд. Зонт всё ещё был у меня в руках, поэтому я не стал придумывать ничего нового и просто ударил им наотмашь. Зонт жалобно хрустнул, но вроде выдержал, лишь немного погнулся. Коренастый выругался, получив удар, но нож из рук не выпустил. Приблизившись ко мне вплотную, он нанёс удар. Я отпрыгнул к стене, но полностью уйти от удара не вышло — лезвие чиркнуло меня предплечью, оставив кровоточащий порез.

Следом раздался гулкий звон, а противник слегка покачнулся. Я кинул взгляд за спину коренастого и увидел отца, который держал в руках банку. Видимо, на этот удар отец потратил последние силы, потому что он отступил на шаг и сполз по стене, оставляя кровавый след на ней.

Тем временем отдышался тощий и тоже рванул в мою сторону. Я отступил к входной двери и чуть на полетел на пол, споткнувшись о полупустую коробку с из-под банок. Я пнул её ногой. Коробка, звеня банками, проскользила по полу и врезалась в ноги тощему. Тот споткнулся и полетел на пол.