Рыжий: спасти СССР 2 (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 1

Лейтенант, следователь Андрей Петрович Матюшенко, нахмурив брови, расхаживал по квартире. Он бы сейчас с удовольствием оказался в своей коммунальной комнате, чем в этой трёхкомнатной шикарной квартире, обставленной настолько по-богатому, насколько это возможно осуществить в Советском Союзе. Ну а сколько вещей… Больше, чем Андрей видел в каком-нибудь магазине. Ему, молодому человеку, которому хочется нравиться девушкам, такие вещи пришлись бы в пору. Но сильно уже Матюшенко был честным, не взял бы и футболку со склада фарцы.

Зависти Матюшенко не испытывал. Скорее, он испытывал усталость, немного сдобренную раздражением. Второе подряд дежурство. Лето, начальство любит отдыхать в тёплые месяцы. Ну а лейтенант, который работает всего меньше года, вынужден подчиняться приказам. Ещё и другие коллеги выдумывают какие-то небылицы, только чтобы не явиться на работу и не взять на себя дежурство… У всех то дети болеют, то тещи приезжают.

Так что для сильных эмоций у Андрея Петровича просто не было сил. Ведь он, в отличие от многих других, дежурил исправно, как и старался делать свою работу качественно и прилежно. Другой кто закроется в кабинете, разложит раскладушку и давай храпеть до самого утра. А Матюшенко ни себе не даёт спать, ни кому-то ещё вздремнуть, словно тень отца Гамлета, расхаживая по делу и заглядывая в дежурку. Так что он снискал уважение, как надежный товарищ и, но при этом заработал славу зануды.

Сообщение об убийстве поступить к полудни. Соседи вызвали милицию, так как в квартиру ходят люди, стоят, шумят, стучат. Решение о взломе квартиры принимал хозяин кооперативной квартиры, за которым Матюшенко сразу же отправил наряд. Ну и вот… Три трупа, фарца, валюта… Такой набор, что Андрей даже сперва растерялся, послал за начальником. Может и зря…

— Матюшенко, мать твою, так пере так! Сам разобраться не можешь? — в трёхкомнатную квартиру, где произошло тройное убийство, ворвался майор Сапрыкин.

— С выздоровлением, товарищ майор! — не особо скрывая иронию, выкрикнул Матюшенко. — Поделитесь рецептом того лекарства, что вы принимаете. Вчера и встать не могли, сегодня…

Недовольство и злость заместителя начальника отдела возымели такое действие на Матюшенко, вселили в него какую-то энергию, как туман развеяли усталость. Но не всё же Андрею работать на износ. Можно сорваться с дачи и майору, прикрывавшемуся липовым бюллетенем. Простудное заболевание не позволяло майору Сапрыкину Ивану Демидовичу присутствовать на работе. И уже вторая неделя пошла, как майор «лечится». И

— Докладывай, лейтенант, ёрничать будешь потом, когда узнаешь, что лишён премии, — сказал Сапрыкин, проходя в большую комнату.

— Прошу простить, товарищ майор. По делу… Предполагается неудачная попытка ограбления. Прямо развернулась картина героического сражения. Но мне сложно представить, что такой, как Илья Шатыра, вообще способен выстрелить в человека. Он спекулянт, но не убийца, скорее откупился бы от бандитов, да и видели его в компании двоих других убитых… — сказал лейтенант Матюшенко и приготовился ожидать ругани от своего начальника.

Майору Сапрыкину очень не нравилось что-либо усложнять, когда есть возможность, наоборот, упростить. Майор, причём не без оснований, считал, что чаще всего преступления нисколько не запутаны, как это могло быть в детективах. Всегда нужно искать мотивы в низменных чувствах человека, в его эмоциях и одурманивании головы посредством алкоголя или наркотиков. Так что Сапрыкин смотрел на Матюшенко и кривился, высказывая тем самым, что молодой лейтенант, отличник школы милиции, бывший на самом деле даже по мнению майора Сапрыкина хорошим следователем, ошибается.

— Андрей, не выдумывай! Хватит уже Шерлока Холмса и Агату Кристи вычитывать. Во всём ищешь какой-то тайный умысел, а жизнь, как и преступление — они просты. Вот и я вижу, что подельники не смогли договориться, подрались… Все, фенито, — философствовал майор.

Сапрыкин подошёл к судмедэксперту и потребовал доклада и от него. Мужчина еврейской наружности бросил взгляд в сторону лейтенанта Матюшенко. Авраам Моисеевич Литман также хотел сказать, что в том, что произошло, не всё настолько однозначно.

— Меня смущают два обстоятельства… — начал было говорить Литман, но был перебит майором.

— Да нет же, Аврам Моисеевич, и ты туда же? На старость лет решил поиграть в доктора Ватсона? Ты же видел преступлений столько, что уже сам можешь выдвигать версии и занимать место старшего следователя. Так что давай без всего этого, — с раздражением говорил Сапрыкин.

Майор хотел быстрее закончить дела, спихнуть все бумаги на Матюшенко, ну и уехать. А еще лучше, чтобы комитетчики пришли. Валюта, все-таки это их профиль. А у Ивана Демидовича Сапрыкина было куда как более важное дело — нужно вовремя собрать молоденькие, маленькие огурчики, чтобы прямо там, на даче их и замариновать и закатать в банки. Как же зиму прожить без того, чтобы были столь любимые Ивану Демидовичу огурчики? А клубника… Ее уже нужно собирать, да варенье варить. Жена не простит, если будет иначе. Да и Сарыкин иначе не хочет.

А тут, с самого утра возле строящейся дачи заместителя начальника отдела милиции, как предвестник Апокалипсиса, появляется автомобиль. И майору нужно срочно ехать в город. Если бы ещё не валюта, разбросанная по полу, то Сапрыкин сослался бы на здоровье, и дал бы, как хороший наставник, возможность раскрыться молодому дарованию.

Однако фарца в крупных размерах, валютные спекуляции — это уже делала КГБ. И было бы крайне неправильно, если бы приехали сотрудники комитета, а майор на даче банки с огурцами закатывает.

— Убийство произошло в районе двадцати двух ночи. Характер колотых ран… — судмедэксперт всё же продолжал свой доклад.

— Авраам Моисеевич, не забудьте указать, что во рту одного из застреленных бандитов была найдена нитка, которая может указывать на то, что бандит был с кляпом во рту перед самым моментом убийства, — настойчиво говорил Матюшенко.

— Да твою же мать, лейтенант, пирожок он ел, свернутый в платочек, чтобы пальчики не запачкать. Вот оттуда и ниточка. Оформляй дело, но всё равно его у нас заберут. Не строй из себя Шерлока товарища нашего Холмса. Ити е мать, Матюшенко… не усложняй! — выругался майор.

— Товарищ майор, я буду вынужден официально с вами не согласиться. В протоколе, в моём рапорте будет указана моя точка зрения. Вы же на больничном… — решительно, будто окунувшись в омут с головой, сказал лейтенант Андрей Петрович Матюшенко. — Так что официально не можете повлиять на следствие. Вот выйдете на работу, я предоставлю полный отчет.

Молодой офицер милиции, как будто бы чувствовал, что это дело — не просто попытка сопротивления фарцовщика грабителям. Здесь что-то иное, важное, неуловимое. За год рутинной работы, Андрей все еще ждал такого преступления, как в книгах описано.

— А ещё в гостиной, где и было совершено преступление, я нашёл большое количество пыльевых клещей. Обычно такие живут в старых подушках. Как будто бы тут трусили перьями, — решил поддержать лейтенанта пожилой судмедэксперт.

Литману лейтенант Матюшенко нравился. Лейтенант был каким-то непробиваемо упрямым и одновременно наивным. Верил в светлое будущее, что правда неизменно побеждает зло, во всё хорошее, против всего плохого. Судменэксперта удивляло то, что даже встретившись с суровой действительностью, Андрей, продолжать верить в чистое добро, и в грязное зло, отрицая, что жизнь состоит скорее из оттенков серого. Аврааму Моисеевичу Литману подобные эмоции никогда не пережить. Он человек из другого теста, так что решил, пусть и немного, но поддержать наивную простоту лейтенанта.

— Да вы охренели! Когда комитет тут появится, чтобы дурь такую… Я не слышал! — воскликнул майор Сапрыкин.

— А вот тут вы не правы, майор… — в квартиру вошли двое сотрудников в штатской одежде.