Империя (СИ) - Аксёнов Жан - Страница 8

Кухня бункера оказалась самым обжитым местом: небольшой, но крепкий стол, несколько стульев, светодиодная лампа под потолком.

Я сел за стол, а Альфред на минуту исчез, вернувшись с двумя папками — одной толстой и потрёпанной, второй потоньше, но такой же видавшей виды.

— Не желаете ли чаю, Илья Михайлович? — спросил старый слуга, положив папки передо мной.

— С удовольствием, — кивнул я, уже раскрывая толстую папку.

Даже беглого взгляда хватило, чтобы понять — передо мной отчёт о геологоразведке. Массивный талмуд: карты изолиний удельного электрического сопротивления, схемы профилирования, графики, таблицы, диаграммы. Будь я обычным юным наследником графа, смотрел бы я на эти цифры и графики, как баран на новые ворота. Но опыт прошлой жизни давал преимущество. А там я с такими отчётами дело имел, хоть оформление и отличалось.

— Графит, — произнёс я, просматривая данные. — И судя по всему, месторождение нешуточное.

— Так и есть, Илья Михайлович, — Альфред поставил передо мной чашку чая. — Ваш батюшка говорил о запасах минимум на сто лет добычи.

Я присвистнул. Запасы такого объёма… настоящее сокровище, способное вытащить наш род из долговой ямы. Да что там! По сравнению со стоимостью этого месторождения, мои теперешние долги — сущие копейки!

Но странно — я перелистал отчёт до конца, но не нашёл ни подписей, ни дат, ни печатей. Отчёт был подробным, но совершенно неофициальным.

— Альфред, когда отец провёл эту разведку? — Я поднял глаза от документов. — И кто её делал?

— Чуть больше года назад, — старик осторожно сел напротив, сохраняя безупречно прямую спину. — Уже после того, как… после того, как дела пошли плохо. А проводили её два геолога, которых ваш батюшка привёз с собой.

— Расскажи мне об этом подробнее, — я отложил бумаги и подался вперёд. — Что именно тогда произошло? Для нас для всех фактическое банкротство стало полным сюрпризом.

Тем более, что ничто не предвещало. Наш род владел долей в крупном холдинге, и по сути, жили мы на дивиденды. После смерти деда отец увёз семью в Екатеринбург, практически забросив и деревню, и усадьбу. Родовые земли, дающие графский титул, продать нельзя — и только поэтому у меня их ещё не отобрали. Но жили мы с тех пор как городские жители, что всех вполне устраивало. В конце концов, в городе ведь веселее! А в миллионном городе — веселей вдвойне.

Основная же доля акций принадлежала нашему соседу, графу Громову. На его землях и добывался графит, в переработку которого в своё время вложился мой дед. Они с дядей Петей Громовым росли вместе, всю жизнь друзьями оставались, и отец мой Громова уважал и любил, как родного дядю.

Альфред поставил свою чашку и подал мне вторую папку, которую принёс с собой. Открыв её, я увидел аккуратно наклеенные на листы бумаги газетные вырезки. Каждая страница была подписана датой, а сами вырезки расположены в идеальном хронологическом порядке.

— Я собирал для вашего батюшки все публикации, — пояснил Альфред. — Вот, полюбуйтесь.

Первый заголовок, датированный началом позапрошлого года, гласил: «Кризис в „Уральском графите“: акции компании рухнули на 40% после новостей об истощении месторождения».

— И что, месторождение действительно истощилось? — спросил я, листая подшивку. Дальше следовали статьи всё более мрачного содержания: «Падение продолжается», «Рейдеры на подходе», «Громов и Каменский пытаются спасти компанию».

— Нет, конечно! — Альфред почти возмущённо поднял брови. — Графита у Его Сиятельства Петра Ивановича полно, это всё слухи были. Кто-то их специально распускал, чтобы акции по дешёвке скупить — так ваш батюшка объяснял.

— Классическая игра на понижение, — кивнул я. — Распускаешь слухи, сбиваешь цену, а потом покупаешь всё за бесценок.

— Вот-вот, — оживился Альфред. — Ваш батюшка именно так и говорил. Акции обесценились, а потом начали странным образом исчезать с рынка.

— И как действовали отец и дядя Петя? — спросил я.

— Боролись вместе, плечом к плечу, — вздохнул Альфред. — Вкладывали деньги, чтобы удержать акции, судились с газетами, распространявшими слухи. Пётр Иванович даже новое оборудование закупил, чтобы доказать, что месторождение активно работает.

— Но отец всё равно разорился? — Я нахмурился. — Как же так вышло, что дядя Петя устоял, а отец пошёл по миру?

— У Петра Ивановича капитал был побольше, — Альфред пожал плечами. — Когда ресурсы вашего батюшки иссякли, он был вынужден выйти из игры, а Пётр Иванович продолжил борьбу. И знаете, Илья Михайлович, ведь выстоял! Нашёл новых инвесторов, стабилизировал положение.

— Неужели дядя Петя не мог отцу помочь? — я отпил чай, не скрывая недоумения.

— Многократно предлагал, — с жаром ответил старик. — Личные займы, долю в других предприятиях, даже просто безвозмездную помощь. Но ваш батюшка… вы же знаете, какой он гордый был. Всё отказывался, говорил, что справится сам.

Я кивнул. Эта черта характера отца мне была хорошо знакома. Его гордость всегда граничила с упрямством.

— А потом… — Альфред замолчал, будто подбирая слова, — потом он начал проводить свою геологоразведку. Здесь, на родовых землях.

Я снова взял в руки отчёт, пытаясь сложить кусочки головоломки. Что-то здесь не сходилось.

— И он никому о результатах не сказал? Даже дяде Пете?

— Никому, Илья Михайлович, — твёрдо ответил Альфред. — Он даже геологов привёз тайком, и работали они скрытно. Даже деревенские не знали!

— Но почему? — я почесал затылок. — С таким месторождением он мог бы выбраться из долгов.

Альфред задумчиво посмотрел в свою чашку:

— Мне кажется, после неудачи с компанией ваш батюшка хотел доказать себе и всем, что способен достичь успеха самостоятельно. Может, собирался сделать сюрприз — разработать месторождение и вернуться в бизнес уже с новыми силами. Пётр Иванович успешно управлял их общим предприятием, а ваш отец… возможно, хотел начать что-то своё.

— Да уж, узнаю отца! — грустно усмехнулся я. — Как Пётр Иванович сейчас? Давно его не видел, с тех пор как в Питер уехал учиться.

— Держится молодцом, — Альфред слегка улыбнулся. — Компания выстояла.

Да уж, ситуация запутанная. Банкротство, тайная геологоразведка, отказ от помощи давнего друга… Но какими бы ни были мотивы отца, сейчас у меня в руках оказался козырь — целое графитовое месторождение. Вопрос в том, как этим козырем распорядиться.

— Илья Михайлович, — Альфред вдруг заговорил тише, почти шёпотом, — у меня есть сбережения. Пятьдесят тысяч рублей. Если вам нужны средства, чтобы начать разработку…

Да уж. Старик, который наверняка копил эти деньги всю жизнь, готов был отдать их, даже не задумываясь.

— Благодарю тебя, Альфред, — Я взял его руку и крепко пожал её. — Твоя преданность — это настоящее сокровище нашей семьи. Но я справлюсь.

Старик склонил голову, и на его морщинистом лице промелькнула лёгкая улыбка.

— Вы в точности как ваш отец, Илья Михайлович!

Мы закончили чай, и я попросил Альфреда спрятать документы обратно в надёжное место.

— Не говори об этом моим, — наказал я. — Мне надо сперва самому разобраться.

— Конечно, Ваше Сиятельство, — Альфред бережно собрал обе папки. — Я никому не говорил об этом отчёте с самого дня его появления.

Когда он ушёл, я остался на кухне, задумавшись. У меня было месторождение, которое стоило бешеных денег. Но как распорядиться этим богатством? В прошлой жизни меня убили именно так — я наткнулся на большие деньги и не смог их защитить. От меня просто избавились, как от досадной помехи.

В этот раз всё будет иначе. Теперь у меня есть и знания, и сила, чтобы защитить себя и свою семью. Но действовать нужно осторожно, очень осторожно.

— Что ж, — пробормотал я, — игра началась.