Телохранитель для дочери генерала драконов (СИ) - Лунёва Мария - Страница 78

Облетев меня, черное облачко замерло прямо напротив. Туман заклубился и вытянулся, формируя личико маленькой девочки с забавными короткими косичками по бокам. Она смотрела на меня, разевая рот в крике. Кривилась от боли и словно умоляла помочь.

Вздрогнув, я ощутила, как по моим щекам потекли слезы.

«Боль своих приму как свою», — вспомнила я фразу Руни.

Боль своих...

Темные ведьмы.

Протянув руку, я коснулась ладонью щеки малышки.

Она закрыла ротик и осмысленно взглянула на меня. От этого стало еще больнее.

Из облака вытянулась туманная ручка и повторила мой жест. От ее прикосновения стало так холодно. Будто смерть коснулась.

Рядом ударила молния ослепляя...

...Лес. Кустарник. Толпа связанных женщин проходит мимо. Страшные мужчины с красными глазами — я видела все это, словно сама сидела в неглубокой яме и наблюдала. Меня кто-то постоянно гладил по голове. Шепот слов утешения. Рядом зарычал мужчина и обернулся странным зверем, похожим на медведя.

И тут это чужое воспоминание вытолкнуло другое. Уже моё. Похожая поляна. Костры. Плач женщин. Палатка. Я лежала и смотрела на шевелящуюся ткань. Рядом кто-то ходил. Я видела передвигающиеся тени. Женский крик. Такой жуткий, что я задрожала и заплакала. И тьма, ползущая к выходу. Моя тьма. Она стремилась туда, на поляну с белым камнем, густо политым кровью десятка женщин...

«Сестра», — шепнула малышка, возвращая меня из мрака прошлого.

— Сестра, — повторила я, зная, что значит это обращение. — Иди наверх по небесной дуге, и там тебя встретят с молоком и мёдом.

Не понимала, откуда эти слова. Но я точно знала: так правильно.

Она опустила голову и вдруг, обратившись бесформенным сгустком, облетела вокруг, врезалась в мою грудь, отдавая предсмертную боль, и взметнулась вверх. Мгновение — и она растворилась.

Я выдохнула. Из моего рта вырвалось облачко пара. Снова налетел дождь и ветер.

Руни так и стоял, не меняя позы. Его губы шевелились. Он шептал одну и ту же фразу. Души кружились над ним, выговариваясь.

В порывах ветра я могла различать их голоса, полные ярости и страха.

Растерев грудь, вытерла с лица слёзы и оглянулась на перину. Да, я могла бы вернуться туда и спрятаться вместе с котом, но не позволяло мне это сделать одно слово, произнесённое убитой малышкой:

«Сестра».

— Боль своих приму как свою, — повторила я и спрыгнула на землю.

Ветер ударил в лицо, мешая идти. Но разве меня бы это остановило? Я упрямо передвигала ногами, стирая с лица слёзы, смешивающиеся с дождевой водой.

Остановившись за спиной своего волка, обняла его, уткнувшись лбом между лопаток.

— Касси, — хрипло шепнул он. — Спрячься...

— Т-ш-ш, — выдохнула и выпустила то, что рвалось из моей груди.

Тёмная магия стремительно расползалась по его телу, защищая и оберегая.

— Идите наверх по небесной дуге, и там вас встретят с молоком и мёдом, — чётко произнесла, подняв голову.

Души тёмных заметались с новой силой. Они врезались в нас, пролетая насквозь, оставляя боль — одну на двоих.

Руни шептал молитву на непонятном мне языке. Но её смысл я чётко улавливала. Он отправлял их в лучший мир. Туда, где их ждало перерождение. Очищал от скверны ритуальной смерти.

— Идите... — вторила я ему, — идите, сёстры, по небесной дуге, там вас уже ждут наши предки с молоком и мёдом. Идите, сёстры... идите...

Чёрная буря стихала. Ветер выдёргивал кусты с корнем. Бил по телегам, пытаясь опрокинуть и их. Дождь лупил по земле. А небо пылало от вспышек молнии.

Вся эта мощь словно проходила через наши тела, оставляя свой след. Боль, отчаянье, обида и ужас.

Горечь за отнятую жизнь. Страх за близких.

«Это была одна семья» — вспыхнуло в моей голове.

И такая ярость проснулась в душе. Забытое чувство. Желание отомстить. За себя, за мать!

Убить. Уничтожить.

Мои руки покрывала яркая бирюзовая чешуя, в ней отчётливо виднелись чёрные вкрапления.

Только вот это была не моя драконица. Это я сама!

Не было у меня второй души. Давно уж.

Я и есть зверь.

Девочка, у которой отняли любимую мать, растворилась во мне и тихо плакала где-то на задворках сознания, растирая ладошками глаза.

Тихо зарычав, я снова уткнулась лбом в спину своего волка.

Душ оставалось всё меньше, а тьмы в душе — больше.

— Касси, — голос Руни звучал тихо, — ты почему не на своем месте?

Он выдохнул. Его плечи тяжело опустились.

Дождь хлестал, не переставая, стекал по коже, холодил. Обняв его крепче, постаралась удержать на ногах. Моего волка качало.

— Я как раз на своем месте, Руни, — тихо ответила, упираясь лбом в его спину. — Я стою за тобой. Где же мне еще быть?

Он тихо засмеялся. Болезненно как-то.

Подняв голову, взглянул на темное небо. С его волос ручейком стекала вода.

Очередной раскат грома уже так не пугал. Молнии стали одиночными и не достигали земли.

Обычная гроза, и не скажешь, что всего минуту назад здесь свирепствовала магия смерти.

Страшная и голодная.

— Их убили, — прошептала я.

— Да, — отозвался мой волк. — И я найду, кто это сделал. Найду и вырежу всех. Потому как мразь такая в этих землях обитать не будет.

Я смолчала, хотя мне было что сказать. Дело это прежде всего ханыма, но ему некогда, он невесту фиктивную, видимо, до сих пор сидит и ждет. Накрасовался на церемонии подписания договора и отдыхает. А здесь, на границе его земель, ведьм как скот режут.

Как же я зла была сейчас.

В ярости.

— Я видела лицо совсем еще малышки, — тихо призналась. — Нелюди, что способны на такое, дышать не должны.

— И не будут.

Руни положил свою ладонь на мою руку и потянул меня вперед. Вытащив из-за своей спины, крепко обнял, стиснув так, что ребра хрустнули.

— Спасибо, — выдохнул он, целуя мои мокрые волосы. — Спасибо, что не оставила одного со всем этим. Там были дети, Касси, были. А теперь их уже нет, и никто не вернет им их жизни. Никто! Найду и разорву. За каждую ведьму. Клыками рвать буду.

Подняв голову, я встретилась с ним взглядом. Боль. Ему было до сих пор больно. Обхватив его голову руками, притянула к себе и поцеловала, как умела.

— Ты лучший мужчина, что когда-либо мог встретиться мне, — тихо призналась.

Он усмехнулся и прикрыл глаза.

— Девонька, ты бы помогла ему до телеги добраться, — из-под нашей повозки ползком выбирался Алиф. — Уж не знаю, к кому мы в попутчики напросились, но явно не прогадали. Я такую силищу отродясь не видел. Если у вашего ханыма генералы такие, то страшно представить, кто он сам.

— Увидишь — узнаешь, — рыкнул недовольно мой волк. — Я генералом не назывался. И хватит гадать.

Решив, что совет глава гильдии дал все же дельный, я мягко потянула Руни за собой. Ему нужно было отдохнуть немного. Одежду сменить на сухую.

— Алиф, а нет у вас кого, кто мог бы лошадкой управлять? Я не умею, а Руни пока не позволю.

— Яшку потом пришлю, — глава торговцев кивнул и побрел к своим.

Я же довела своего волка до телеги и проследила, чтобы он забрался внутрь. Последовав за ним, чуть сдвинула куртку с котом, который так нос наружу и не высунул, принялась тормошить рюкзак Руни. Он сидел, не двигаясь, и смотрел в одну точку. И дело было не в физической боли.

Его терзало иное.

В зеленых глазах застыла такая мука. То, что досталось мне — лишь крупица. Он все принял на себя.

Выдернув чистую ткань, я подползла к нему на коленях и принялась обтирать лицо, волосы, шею.

Дождь не стихал. На плотной глиняной земле быстро собирались грязные мутные лужи.

Гром отдалялся. Промежутки между раскатами и молниями становились все длиннее. Ветер все еще бил в ткань, укрывающую телегу, но уже не с такой звериной силой.

— Ты у меня смелая девочка, когда надо, — пробормотал Руни. — Непослушная, но такая решительная.

— Я просто люблю тебя, — обтерев его шею, принялась выдергивать мокрый подол рубашки из его штанов.